Тема моего выступления в этом году, как всегда, о том, как пишется очередная книга. В этот раз – художественная биография, представьте, Гая Юлия Цезаря.
Как я дошел до жизни такой – отдельный разговор: человек с дипломом историка-китаеведа, никогда о Цезаре не думавший… Но тут повлияла безмерно уважаемая нашим сообществом Ольга Беклемищева, а она-то про Цезаря и Рим знает все, вот только книг никогда не писала. Поэтому и предложила мне соавторство, а меня всегда привлекали безумные идеи.
И я начал разбираться – на кой леший нам сегодня Цезарь? Мало ли гениев в истории, и про них всех написаны тонны книг. И тут я выяснил потрясающие вещи: этот человек и то, что он сделал, оказался предельно актуальным именно для переживаемого нами момента.
Потому что момент тот самый, что был в Риме еще до рождения Цезаря. Полный развал системы. Все, что работало раньше, сейчас работать перестало. Законы, традиции, система выборов – все превратилось в посмешище. Десятилетиями шла гражданская война, с репрессиями, когда убить могли кого угодно и ни за что, просто за имя. Рим рушился.
А это, повторим, то самое, что сейчас происходит – не с одной страной (кстати, Россия-то как раз выглядит как тихий угол по сравнению с другими), а с целой системой – Западом. Но и всем остальным погано, поскольку валится экономическая конструкция, которая вроде как была одна для всего мира.
Но что же такого сделал в той ситуации Гай Юлий Цезарь, что два с лишним тысячелетия после смерти остается, в той самой западной цивилизации признанным гением и героем номер один? Что надо сотворить, чтобы столетие за столетием твое имя поминали в каких угодно ситуациях и в каких угодно странах?
Насчет каких угодно стран – когда я начал работать над историей Цезаря, то обнаружил, что у меня на полках все это время стояли и ждали своего часа десятки книг, которые я раньше не очень замечал. Начиная с «Записок о галльской войне» самого Цезаря и заканчивая… тут есть неожиданности. Ладно еще «Юлий Цезарь» Шекспира или книга Никколо Макиавелли, но чей это противный скрипучий голос доносится из, вроде бы, периферийной для Европы страны: «От Августа Кесаря род свой веду…». Это – из ждавшего на моей полке замечательного литературного памятника, переписки двух людей с невероятно разным характером и стилем письма, царя Ивана Васильевича и Курбского. Им-то что было до Цезаря? А вот, однако…
Ну, и не говоря о том, как к Гаю Юлию при жизни относился тот самый, уставший от кошмаров Рим. Вот мартовские иды, Цезарь зарезан – и народ Рима выходит на улицы, убивая всех, кто попадается под руку (и его убийцы Брут с Кассием поняли, что все пошло не так). А дальше — юноша 22 лет, будущий Октавиан Август, идет в храм весталок, где тогда хранились завещания, ему несут завещание Цезаря и очень странно на него смотрят: ты не только получаешь большую часть громадного состояния этого человека, ты получаешь его имя. Ты теперь Гай Юлий Цезарь.
И вот с этим именем юноша, никому особо не известный, по сути никто, несется к легионам Цезаря – и они остаются с ним до конца, и он побеждает в последней гражданской войне уходящей эпохи прекрасных полководцев, и создает – первым в истории Рима – четко работающую систему имперского управления.
Дело в том, что сам Цезарь не был первым из череды императоров. Он иногда, в течение своей карьеры, и должностей-то никаких не занимал, прописанных в законах. Но уже был человеком, который решал все.
Но что же он все-таки сделал, что сохранило его имя в веках? Ответ потрясающий: они уничтожил республику. Он уничтожил демократию. Систему, которая работала полтысячелетия, а потом сдохла – точно так же, как она подыхает сейчас.
И он создал традицию, которая не просто существовала две тысячи лет – она и сейчас кое-где существует, в качестве запасного механизма для страховки демократии, которой, напомним, всего-то в среднем лет двести в той же цивилизации (а она уже опять развалилась). Цезарь просто по факту своей жизни создал основы, идею и философию почти абсолютной монархии. И сам стал вечно живым эталоном и идеалом таковой. Точнее – идеалом абсолютного монарха. Первым из до сих пор не кончающейся череды королей и императоров Европы и западного мира.
Римская республика ненавидела личную диктатуру и установила законы против таковой, включая принципы сдержек и противовесов ветвей власти, ее сменяемости, и еще правила гражданского контроля над силовыми структурами. Проблема была лишь в том, что все это не сработало.
Юность Цезаря совпала с жуткой и чудовищной диктатурой Суллы, опиравшейся на верные тому легионы. Оправдались не то чтобы худшие опасения сторонников демократии – такого, что творил Сулла, никто и не ждал. Массовые убийства лучших семей страны, то есть семей в полном составе, с конфискацией имущества (ради чего все и делалось) – это очень печальный пример того, что демократия есть, но от диктатуры не удерживает.
Вроде бы неубиваемый аргумент против монархии – это, конечно, ситуация, когда полной и никем не контролируемой властью пожизненно обладает человек, творящий с подданными кошмарные вещи. Считается, что такие ситуации предотвращаются всем выше перечисленным, а по сути поддержанием власти коллективной, слабой, контролируемой. Кстати, и череда римских цезарей тоже, вроде бы, доказывает, что неограниченная и пожизненная власть одного человека – это плохо. Среди этих цезарей были полные уроды, настоящие садисты и бледные личности, гениев оказалось совсем немного. И не только в Риме.
Но все эти реальности разбиваются о грандиозную и бесконечно привлекательную личность лишь одного человека – Гая Юлия Цезаря. Он, и тысячи говоривших о нем потомков, создавших настоящую легенду о Цезаре, свидетельствуют: идеальный монарх был реален и остается реален. А нынешний двухсотлетний рецидив демократии, с теми же печальными результатами, что и раньше в Риме, доказывает это еще яснее.
Что же это был за человек и что он делал такого, что создало ему вечную славу идеального правителя – это в следующей колонке.
