Мы сказали в двух предыдущих колонках, что Цезарь был типичным и ненавидимым серыми завистниками талантливым мальчиком из хорошей семьи, который думал, что ему все можно и у него все получится – и ему все оказалось можно и все получилось. Мы сказали, что этот человек, благодаря именно этим особенностям характера, стал на века (для западной цивилизации) эталоном абсолютного монарха, и этот эталон особенно интересен сегодня, когда демократия развалилась на наших глазах точно так же, как развалилась она в Риме при Гае Юлии. Что остается договорить?
А остается история про то, кто и почему убил Цезаря и что из этого вышло. Ею и завершаем наш разговор про пока не написанную книгу. История очень эффектная, живущая своей жизнью точно так же, как легенда о самом Гае Юлии. Ее обсуждали все эти два тысячелетия точно так же, как и биографию Цезаря.
И тут у нас на сцену выходит человек, скрывавшийся под псевдонимом Шекспир. Я говорил вначале, что подстрекательства Ольги привели меня к обнаружению массы книг на нужную тему на моих же полках, и среди них оказался Шекспир классического Оксфордского издания 1923 года (книге скоро сто лет!). И тут я впервые прочитал его «Юлия Цезаря», который, как я понимаю, в России вообще никогда не ставился на сцене.
И выяснилось, что это очень странная пьеса. Цезарь там мелькает в первом акте, произносит все известные биографам слова и исчезает, освобождая место для главного героя пьесы – Брута. Но не мог же Шекспир его именем назвать свою трагедию, народ бы не понял… Я никогда не верил, что Шекспир был актером – ключевые его работы говорят о том, что это абсолютно политическое животное, причем стоящее очень близко к вершинам власти, тонко ее чувствующее и много о ней знающее. И один сюжет у него повторяется: люди значительные, тоже стоящие рядом с властью или даже монархи, принимают идиотские решения из-за неумения работать с информацией.
Так вот, «Цезаря» этот человек написал за год до «Гамлета», в виде разминки к таковому. И по «Цезарю» окончательно ясно, чем был для Шекспира лично Гамлет: никаким не героем, а человеком, хотевшим как лучше, а в итоге уничтожившим себя, правящую семью и заодно свою страну. Вот об этом весь «Цезарь» — о том, как Брут видит, представьте, призрак Цезаря и думает: что же это такое, он меня побеждает даже мертвый. Что я сделал не так?
В предыдущих колонках мы говорили, что трудность работы с биографией Цезаря в том, что мы имеем дело скорее с легендой о Цезаре, которая строилась западной цивилизацией веками. Но так же строилась легенда о Бруте. Вот для начала: а почему, собственно, мы ведем речь именно о Бруте, если настоящим главным убийцей Цезаря был Кассий, худой и злобный тип, ставший организатором заговора и втянувший туда Брута не сразу?
А тут надо вспомнить, что в Риме в те дни ходили упорные слухи, что Цезарь – отец Брута, поскольку всем было известно, что самый длинный роман в его жизни был с матерью Брута, Сервилией. И якобы в свой последний миг Цезарь сказал Бруту не то, что вы думаете (про твою мать), а «и ты, дитя мое?».
То есть многовековая легенда про идеального монарха сплелась с легендой о том, что убийца монарха – это все равно что отцеубийца. Вот отчего злодеем оказался именно Брут, а не Кассий.
А теперь еще об одной книге, уже с книжной полки Ольги. Называется она гениально – «Цезарь и Христос» Вила Дюранта. Вам уже понятно, куда идет разговор? Христа и Цезаря разделяли какие-то 50 с лишним лет, но христианство оформилось как уважаемая религия на пару-тройку столетий позже. И вобрала в себя сюжеты сразу из нескольких мировых религий – египетской, зороастрийской, тенгрианской… А вот эта пара – Христос и Иуда – она ни из какой религии. А явно из истории Цезаря и Брута. Только в одном случае ученик предал учителя, а в другом – сын отца, или подданный правителя.
И вот мы видим трогательную сцену в «Божественной комедии» у Данте, который спускается в ад, отсчитывает один круг за другим и доходит до самого низа. Там сидит Люцифер и держит в челюстях, вечно, Иуду. Но рядом последний круг ада – тот, что для предателей. И в нем Иуду с Люцифером наблюдает с близкой дистанции лично Марк Юний Брут, с Кассием за компанию.
А ребята думали, что защищали республику от тирании. Ну, то есть это они себя в таком убеждали. А получилось все – смотри выше, как у Шекспира…
Теперь неожиданное послесловие. Еще осенью 1917 года, только придя к власти и еле успев захватить центробанк, еще не успев перебраться в Москву из Петрограда, большевики начали разрабатывать здоровенный план монументальной пропаганды для нового человека в новом мире. Некоторые памятники в следующем году даже успели поставить, по большей части они потом разрушились. Дальше была война.
И вы же не думаете, что они хотели поставить памятник Цезарю? Нет, предполагалось воплотить то ли в камне, то ли в бронзе именно Брута. Понятно, почему: цареубийца же. То есть герой нового, большевистского мира.
И это тоже не все. Вы не поверите, но в плане значился и лично Иуда. Есть даже набросок – стоит означенный персонаж и грозит кулаком небу. Но не срослось у большевиков это дело…
Так вот, жаль, что нельзя посмотреть, как на монументе выглядит Брут. Расшифровка личности Цезаря – нелегкое, но очень даже достижимое дело. А Брут… Да историкам даже не очень интересно, каким он был и как выглядел, хотя бюсты есть. И единственное, что тут можно сказать – что если Кассий был худым и злобным типом, то Брут – как бы никаким. Единственная его запоминающаяся черта – пухлые щечки.
