Сигарный портал публикует вторую часть интервью главы президент Oettinger Davidoff AG Ганса-Кристиана Хоесгаарда президенту Российского сигарного союза Андрею Лоскутову.
Андрей Лоскутов: Несколько цифр по сегодняшнему Davidoff. Сколько в мире производится сигар Davidoff, в каком количестве стран находятся ваши представительства? Сколько сегодня депозитариев, сколько магазинов?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Мы производим 40 миллионов сигар в год. Мы говорим только о сигарах, созданных вручную. Есть также мини-сигары, которые производятся машинным способом, и, по коммерческим соображениям, их количество мы не раскрывается. Наши сигары можно купить в 540 магазинах по всему миру, 66 – это собственно бутики Davidoff. В нашей компании 4000 сотрудников, из них 1500 работают в Доминиканской Республике, по 500 человек – в Никарагуа и Гондурасе, 200 — в нашем швейцарском офисе. Есть еще 200 магазинов, которые находятся в нашей собственности, но там нет вывески Davidoff. Они не являются нашими эксклюзивными бутиками. У нас также есть 175 сигарных лаунжей в мире, из них 150 – собственность Davidoff и 25 – это Зино и Аво.
Андрей Лоскутов: 540 магазинов и фирменных 66 — в том числе?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Отдельно.
Андрей Лоскутов: 40 миллионов сигара – это все: и Avo, и Winston, и Griffins, и все-все-все?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Да.
Андрей Лоскутов: А сколько из 40 миллионов – только Davidoff?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Мы не раскрываем эти данные.
Андрей Лоскутов: Почему?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Если Вы посмотрите на динамику продаж, самые продаваемые – Davidoff и Cohiba – они очень близки друг к другу. Если Вы посмотрите, сколько сигар Cohiba продается, эта цифра будет близка к Davidoff, но мы этих данных, как я сказал, не раскрываем. Если Вы посмотрите динамику рынка за последние 12 месяцев, рост марки Davidoff составил 20%, тогда как по другим маркам рост не превышает 4-5%. Получается, что мы растем в четыре-пять раз быстрее, чем другие марки. Я думаю, если такая динамика продолжится, то к концу 2014 года мы займем первую позицию на мировом рынке сигар. Мы всегда приближались к ней, но сейчас, с такой динамикой, мы опередим марку Cohiba. Особенно меня радует, что все эти цифры, этот рост – не включают перспектив, которые открываются для нас на российском рынке, а также на ближневосточном рынке, где мы только начали работать, создав представительство в Дубае. Не забывайте также, что есть ряд регионов, которые совершенно не охвачены нашей продукцией, например – Южная Америка. По политическим соображениям сигары Davidoff там практически не представлены — в странах, которые находятся близко к Кубе. У нас есть потенциал, потому что есть рынки, на которых мы только начали свою работу или на которых нас еще вообще нет.
Андрей Лоскутов: Мои китайские коллеги говорят о том, что далеко не везде в Китае можно купить сигары Davidoff.
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Из 66 магазинов, которые принадлежат нам, шесть находятся в Китае. Но в Китае мы сталкиваемся с затруднениями: мы присутствуем в крупнейших, наиболее значимых отелях и ресторанах; проблема в китайской государственной монополии на табачные изделия – нужно проходить разного рода бюрократически процедуры, лицензирование – определенные сложности есть. Но 100 миллионов китайцев, которые путешествуют за пределы своей страны, покупают много сигар Davidoff. Они покупают их в Гонконге, в Париже – выходит, что наше присутствие на китайском рынке довольно существенное. Есть еще один важный фактор. Никарагуа, Гондурас и Доминиканская Республика по-прежнему не имеют дипломатических отношений с Китаем, поскольку они признают Тайвань. Получается, что сигары Davidoff в шесть-восемь раз дороже в материковом Китае, чем за рубежом. И это тоже является одним из определяющих факторов.
Андрей Лоскутов: Davidoff сегодня — это в основном Доминикана. Каковы перспективы?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Davidoff – в первую очередь – не страна, это бренд. Безотносительно того, где эта сигара произведена, мы гарантируем качество. Я не могу сейчас раскрывать информацию, но я рассчитываю, что в 2015 году у нас будет «третья нога», поскольку будет еще одна страна происхождения сырья – помимо Никарагуа и Доминиканской Республики. Я полагаю, что в один прекрасный день мы вернемся еще и на Кубу.
Очень важные слова произнес в свое время Зино Давидофф, я их хорошо помню. Он сказал, что самая лучшая сигара – та, которая нравится тебе. Это наше правило, наша политика – предлагать потребителю разнообразие.
Андрей Лоскутов: Эта «третья нога» — она появится в северном полушарии или в южном?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Можете продолжать гадать, я не дам Вам никаких намеков. Этот секрет пока останется не раскрытым, но раскроем мы его достаточно скоро.
Андрей Лоскутов: Вы заметили, что можете вернуться на Кубу. Это будет «четвертая нога». Когда планируете? Роки Патель сказал мне однажды, что нет ни одного серьезного производителя сигар, у которого не лежала бы в сейфе папочка, на которой было бы написано «Куба». Я думаю, в Вашем базельском тоже такая имеется?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Да.
Андрей Лоскутов: Что в ней содержится?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Для нашего возврата на Кубу — встать на «четвертую ногу» — необходимы большие изменения. И в первую очередь это относится к американскому эмбарго против Кубы, до этого рассматривать документы в секретной папке рановато. Но я хотел бы отметить, когда мы вернемся на Кубу, мы не будем заменять кубинской продукцией то, что мы уже имеем. Не будет такого, что доминиканские бленды мы заменим на кубинские, нет, будет что-то новое. Конечно, наши длительные отношения прерванные в 1989 году, хотелось бы восстановить.
Андрей Лоскутов: Вам не кажется, что препятствием этих восстановлений будет не эмбарго или какие-то другие внешние факторы, а в первую очередь популярность Davidoff относительно популярности Cohiba.
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Ваши соображения резонные. Когда мы вернемся, если вернемся на Кубу, когда падут все эти препоны, конечно, будет огромный ажиотаж. Американский рынок будет открыт, всем захочется снова попробовать кубинские сигары. И не забудем: когда сигары Davidoff производились на Кубе, это были самые популярные кубинские сигары, — № 1 в мире. Собственно сигары Cohiba сделаны на основе старых блендов Davidoff. Если мы вернемся на Кубу, конечно же, потребители захотят курить кубинские сигары. Если они получат кубинскую сигару, но при этом обладающую качеством Davidoff, — это будет безусловно наш успех. Такая возможность очень хороша. Не будет каких-либо препятствий для нашего развития на этом новом потенциальном рынке.
Андрей Лоскутов: Я сейчас заканчиваю книгу о Зино Давидофф. Прочел огромное количество литературы о Зино, об Oettinger Group, о конфликте Cubatobacco и Oettinger. И у меня сложилось убеждение, что все-таки главной причиной, которая подтолкнула этот конфликт, – было соперничество Cohiba и Davidoff. Не падение СССР, не снижение качества гаван – это все тоже сыграло свою роль, но большую роль сыграло то, что в соперничестве Cohiba с Davidoff – Davidoff выигрывал. Это было недопустимо для Кубы.
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Думаю, правду до конца мы так и не узнаем. Но моя семья, семья Oettinger, придерживается того мнения, что основным фактором, повлиявшим на эскалацию конфликта, был вопрос качества. Как Вы помните, было знаменито публичное сжигание более 100 000 гаван в Базеле. С нашей точки зрения качество было катализатором конфликта. Возможно, та версия, которую Вы озвучили, она позади истории с качеством. Но все-таки именно фактор качества послужил катализатором конфликта. Сейчас из тех людей, которые были вовлечены в эту ситуацию, жив, помимо Фиделя Кастро, еще только один человек. И что-то узнать, выяснить, как на самом деле все было, очень и очень сложно.
Андрей Лоскутов: Я встречался недавно в сыном Фиделя Кастро. И обсуждали мы, в том числе, и эту проблему. Не могу раскрывать детали. Но мне кажется, тогда, когда вы пойдете на Кубу, именно Вам, нынешнему президенту компании, придется ее решать проблему взаимоотношения Davidoff — Cohiba.
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Я думаю, «если» и «когда» мы снова вступим на кубинскую землю, нам придется разрешать эту проблему. Но, как мы видим, Кастро моложе не становится. Хотя шутки ходят: не КОГДА Кастро умрет, а ЕСЛИ Кастро умрет.
Андрей Лоскутов: Вы фактически четвертый глава Max Oettinger Group, правильно?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Да.
Андрей Лоскутов: На долю отца-основателя Макса Оттингер выпали большие испытания Первой мировой войны. На долю приемника — Хаппуча — пришлись последствия Второй мировой. Третья проблема, на мой взгляд, самая тяжелая выпала на долю доктора Шнайдера – это переход с Кубы на Доминикану. Каждый шеф решал свою проблему. Какую проблему № 1 будет решать четвертый руководитель Max Oettinger Group?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Я счастливый глава компании, потому что у меня нет пока таких серьезных проблем. Что же касается доктора Шнайдера, он сумел превратить тяжкое испытание в блестящий, невероятный успех. Благодаря его лидерским качествам, благодаря его харизме удалось перенести производство в страну с совершенно иными климатическими характеристиками, с совершенно иной почвой. Это все равно, что перенести виноградники Бордо в Бургундию. Фактически он создал заново, с нуля бренд, он воссоздал его. Я сейчас чувствую себя так комфортно, потому что опираюсь на то наследие, на тот задел, который оставил доктор Шнайдер.
В качестве основной проблемы, которая, как мне кажется, возникнет в мое председательство, я вижу законодательные ограничения, которые возникли в последнее время. Думаю, наша задача состоит в создании новых пространств, где люди могли бы наслаждаться сигарами, потому что сейчас налагается все больше и больше ограничений. Невозможно уже спокойно наслаждаться сигарой, допустим, в ресторане, не мешая своим соседям и не нарушая закон. Я полагаю, что именно создание таких площадок поможет урегулировать взаимоотношения. Поэтому пространство для маневра станет нашей основной задачей.
Андрей Лоскутов: Я много читал о докторе Шнайдере. Мне показалось, что он был такой настоящей бизнес-акулой. Я спросил мнение Хенке Кельнера. И Хенке уточнил: акулой для тех, кто хотел с ним соперничать, и золотой рыбкой для тех, кто хотел с ним работать. Это так?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Я не был близко знаком с доктором Шнайдером, но, насколько я могу судить, Ваш комментарий верен. Никто не обладал таким обаянием, никто не был так любим в компании, никто не производил такого впечатления на свою команду, как доктор Шнайдер. Я не стал бы употреблять такое слово – «акула», но, безусловно, как бизнесмен и предприниматель, – он был достаточно жесток. И, конечно же, он был достаточно жестким с теми людьми, которые так или иначе вызывали у него неудовольствие.
Андрей Лоскутов: А Вы? Вы добренький, жесткий – какой?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Как и в случае с Хенке Кельнером, у которого Вы спросили о докторе Шнайдере, обо мне лучше спросить кого-то еще. Потому что, когда говоришь о себе, ты не можешь себе себя адекватно представить. Что касается соотношения акулы и золотой рыбки, я бы хотел быть, скорее, золотой рыбкой. Не в последнюю очередь потому, что золотая рыбка плавает очень быстро, умеет избегать препятствия, а также уворачиваться от тех, кто хочет ее съесть. Тот мир, в котором работал доктор Шнайдер, и та ситуация, в которой работаю я, — они разные. В последние годы рынок развивается очень динамично, постоянные слияния, поглощения. И, как Вы понимаете, оборачиваться нужно быстро.
Есть также разница между мною и доктором Шнайдером: я – приглашенный со стороны, а он был главой семьи. В настоящий момент владелицами компании являются две его дочери. И я вижу свою роль иначе, чем видел бы ее, будь я собственником компании. Меня пригласили не в последнюю очередь для того, чтобы я раскрыл компанию миру, сделал ее более международной, чтобы я внес новое. Поэтому мое видение более краткосрочное, чем видение представителей семейной компании, которые три или четыре поколения занимаются одним и тем же бизнесом.
Не стоит забывать, что в семейных компаниях подход бывает порой не столько стратегическим и рациональным, но многое построено также на эмоциях. Я работал во многих семейных компаниях, понимаю их сущность, понимаю, как они функционируют. На решение представителей компании Oettinger, на решение доктора Шнайдера – привлечь меня – повлияло то, что у меня большой международный опыт. Я жил в Азии, в Америке, в то время как компания Davidoff – всегда была компанией швейцарской. Не смотря на свои продажи, она была преимущественно швейцарской. Я же хочу, чтобы она была международной швейцарской компанией. В этом моя задача, которая рассчитана на более короткий срок, чем существование семейного бизнеса, и, конечно же, у меня иное видение, чем было видение доктора Шнайдера.
Хочу привести Вам еще один пример. Когда я пришел три года назад в компанию, я был единственным нешвейцарским представителем руководства компании. Сейчас у меня группа из 12 человек, представляющих семь стран мира. Мы делаем нашу компанию более открытой, более международной. Наше понимание глобальной компании – это компания, в которой работают представители разных народов.
Андрей Лоскутов: Ваши личные сигарные предпочтения?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Во-первых, я никогда ничего не курил, кроме сигар. Во-вторых, хочу еще раз отметить, что сигара – такая вещь, которая очень сильно зависит от момента. То есть это не одно единственное блюдо в ресторане, это большое меню. Я курю очень, очень разные сигары – в зависимости от настроения, от времени дня, от того, что я ем. Предположим, когда я хочу крепкую сигару вечером, я могу выкурить Nicaragua, мне нравится и Toro, и Robusto. Как и Вы, я большой любитель Puro d′Oro. А если мне хочется выкурить легкую сигару, предположим, утром, — я курю Davidoff № 2 или Anniversario № 3. Но есть одна сигара, которую я назвал бы любимой, это возможно, потому что я каждый раз снова и снова к ней возвращаюсь – это Millennium Blend.
Хочу еще раз подчеркнуть, что сигара – это не одно единственное предпочтение, это меню, которое ты открываешь, каждый раз выбирая то, что соответствует твоему настроению и состоянию. Как член совета директоров я имею привилегию — удовольствие и возможность участвовать в дегустациях сигар.
Андрей Лоскутов: Вы никогда не курили сигареты, хотя Вы из семьи табачников?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Конечно же, я пробовал сигареты, но это никогда меня не захватывало. Во-первых, потому что сигара – стопроцентный натуральный продукт, в то время как, куря сигарету, мы курим главным образом бумагу. Во-вторых, когда вы курите сигару, это занимает у вас 30-45 минут – это время, которое вы полностью посвящаете себе. Для меня важна сигара, как часть образа жизни. Хотел бы вернуться снова к той мысли, что наслаждение и удовольствие – это всегда роскошь. Сигара дает нам наслаждение, дает нам удовольствие.
Андрей Лоскутов: Американцы посчитали, так как они все считают, что в среднем человек бывает счастлив в жизни около девяти минут. Можете вспомнить момент такого счастья, которое Вы бы могли отнести к этим девяти минутам?
Ганс-Кристиан Хоесгаард: Нет. Я гораздо более счастливый человек. На мою долю пришлось гораздо больше счастья, чем эти несчастные девять минут. Я оптимист – я вижу стакан наполовину полным, а не наполовину пустым. Перед тем, как я ухожу домой во второй половине дня, я сижу и думаю о том, что удалось сделать за день. Я понимаю, что я счастлив. И этот момент, когда я сижу с сигарой, закончив рабочий день, это, конечно же, момент того самого незамутненного счастья.
Видеоролик, часть вторая
