Неожиданность в том, что в ситуации пытается разобраться англичанин Джеймс Джефри, служивший в Афганистане и, видимо, недавно оттуда вышедший. Он вспоминает свои дни в военном госпитале, когда рядом лежали его соотечественники – и покалеченные боевики «Талибана» (вы же помните, что он запрещен в России?). Врачи лечили всех одинаково, и – говорит ветеран — ненависти друг к другу у раненых не было. По крайней мере, настоящей, дикой ненависти, хотя все знали, что вот эти раны нанесены, возможно, вот этим парнем на соседней койке.
А сейчас, пишет Джефри, в роли мирного публициста следящий за зверствами ковидократии, от мирных вроде бы жителей только и слышишь: если вот эти люди не желают прививаться (надеть маски, держать социальную дистанцию), то пусть сдохнут.
Дальше он пытается разобраться, где корни этого дикого страха и ненависти между двумя сопоставимыми (в каждой данной стране) группами населения. И, честно говоря, делает это слабо. Цитирует медицинских специалистов с простыми, вроде бы, мыслями. Например: должно быть личное решение (о прививке или о том, курить или не курить?), «основанное на фактах и информации, которые должны помочь людям принять решение, вместо того чтобы силой загонять их к такому решению».
Или — «Я не могу поддержать какие-либо формы медицинского апартеида, это идет против медицинской этики, на которой я был воспитан, да против этого попросту восстает мое сердце. Я не дискриминирую людей».
Но цитаты из правильных медиков никак не объясняют того самого, отлично подмеченного автором феномена – дикой, необъяснимой ненависти двух противоположных групп населения, ненависти такой, что даже на войне не было.
А зачем нам мучения британского автора, если авторы у нас есть свои? Вот хотя бы Андрей Макаревич, в истерике называющий несогласных с ним баранами. Или — такая история: после нескольких моих публикаций на «масочную» тему на ресурсе Fitzroy у меня нашелся оппонент, которого редакция опубликовала с задумчивым предисловием. И вот мы у этого оппонента читаем: «А пассивный протест, в котором участвует половина страны, тоже в общем и целом ничего особенного — подумаешь, холодная гражданская война. Для России такое состояние терпимо и привычно, лишь бы оно не перешло в горячую фазу. То, что у нас не война, а форменная бойня, и из тысячи, которую мы теряем от ковида ежедневно, минимум пятьсот — съедены заживо, слишком трудно и страшно признать.
Ведь если проговорить ясно и чётко проблему вслух, надо дальше что-то делать с этими зомби, жрущими людям мозги. А на всю Россию осталось не больше трехсот пятидесяти тысяч психиатрических коек. Это при четырех миллионах душевнобольных, уже официально состоящих на учете. И паре миллионов “получающих консультации”. И когда отступит коронавирус, перепрофилировать инфекционки под психиатрички не выйдет: нет специалистов. А зомби не успокоятся. Они как раз вошли во вкус. И наплодили себе подобных.
И это наша с вами общая проблема. Мы не эксперты, мы — народ и можем называть вещи своими именами. Никакой гражданской войны, дорогие сограждане. В России — зомбиапокалипсис».
Пишет молодой человек, писатель-фантаст, и еще – человек, твердо уверенный в том, что половина населения его страны – а это все, кто против ковидократии, и не надо говорить, что все они не верят в существование вируса и все не хотя прививаться – что все эти люди не просто неправы, а они зомби, пришедшие за лично его мясом. И их вылечит только пуля в голову.
Откуда пошла эта истерика (мирового масштаба)? А мы напомним. От одной простой мысли, взятой медицинским лобби у гитлеровского режима. Мысли насчет того, что здоровье человека – не его личное дело, а дело общественное. И каждый человек обязан быть здоровым, чтобы… у Гитлера – чтобы служить рейху, у медицинского лобби сегодня – чтобы поддерживать, в обязательном порядке, здоровье окружающих. То есть чтобы люди служили, подчинялись новым хозяевам жизни, злым медикам.
Напомним, как это начиналось. Сначала секта фанатиков – борцов с курением взяла гитлеровскую идею, что существует «пассивное курение», вот только как бы доказать его существование. В 70-е годы нашлись идейные лидеры антитабачников, прямо говорившие: да, это вранье – но иначе мы табак не победим, а надо. И, наконец, пошла массовая, в международном масштабе пропаганда фальшивой идеи, что табачный дым опасен для окружающих.
То есть курильщики – это как люди, зараженные вирусом: опасны для окружающих. И в борьбе с такого рода угрозами любые средства хороши. В том числе дискриминация, да вот хоть QR-коды, которые уже вызвали в России самый тяжелый общественно-политический кризис с 90-х годов.
И самое страшное в том, что одни люди напуганы настолько, что видят в других людях зомби, а другие питают точно такие же чувства в ответ. И так по всему миру. Почему: потому что это же здоровье, то есть тема, доводящая до истерики.
Право распоряжаться хотя бы своим телом — последний бастион самостоятельного и нормального существования человека, к которому никто (кроме Гитлера) совсем недавно никто не подбирался. Да и нацисты только провозглашали эти идеи, не сильно их насаждая.
Хотелось бы ошибиться, но похоже, что идея коллективного насильственного здоровья, да еще и во всепланетном масштабе – самое страшное преступление, самая опасная пандемия нашего времени. Она уничтожает общества и с ними человеческую жизнь. Вот с ней и надо бороться, а не с масочниками – антимасочниками, или ваксерами-антиваксерами.
