см. часть I здесь.
Добросоцкий: А какие еще факты, связанные одновременно с классической музыкой и с сигарами — вы можете их привести?
Лоскутов: Осенью 1945 года из-за сигары погиб композитор Антон Вебер. Тогда Вена была оккупирована советскими и американскими войсками. Город хоть и не был разрушен, но уровень жизни резко упал. А Вебер любил курить сигары. И ему зять где-то раздобыл гавану. Тогда это был праздник. И он, взяв эту сигару, вышел на улицу. Было уже темно. И как только Вебер раскурил гавану, получил пулю от американского солдата. Позже солдат оправдывался, что подумал – перед ним снайпер наводит прицел. Скорее всего, парень был пьян или это был страх – война.
Добросоцкий: Вы – журналист, у Вас складывалась карьера журналиста, как Вы пришли к сигарам. Как я понимаю, в Москве есть Сигарный университет, то есть это целая наука огромная.
Лоскутов: Действительно, когда мы знакомимся с нашими коллегами из Европы, где сигарокурение имеет вековую историю, и нас спрашивают о сигарной жизни России. И европейцы всегда бывают крайне удивлены ответом. На всю Европу два сигарных журнала, в России — три. В Европе есть одна сигарная школа, в России – две, в том числе и Сигарный университет Вилли Альверо. Мы называем Вилли Альверо апостолом табака. Во всем мире таких человек 10 – непререкаемых авторитетов. Один из таких непререкаемых авторитетов – Вилли Альверо, который живет в России, мы и сделали университет, в котором он преподает. И вместе с ним еще 14 человек. Читают лекции доктор наук, кандидат наук. Когда мы показали наш учебный план в лучшей сигарной школе Европы, они оторопели: Россия никогда не была сигарной страной, и вдруг у нас такое количество журналов, такое профессиональное образование, такая насыщенная сигарная жизнь.
Добросоцкий: Мы не пропагандируем в программе курение. Мы говорим о сигаре как о части культуры.
Лоскутов: Мы рассматриваем сигару как часть национальной культуры, за которую мы несем ответственность. Россия всего 150 лет назад, в середине XIX века, была сигарной державой — была на втором месте после Кубы. Куба сегодня выпускает в районе 100-150 млн сигар, Россия в 1885 году выпустила 186 млн сигар, то есть больше сегодняшней Кубы.
Добросоцкий: Откуда сырье?
Лоскутов: В Европе необычайно ценился русский табак, он был на втором месте после кубинского. В дореволюционной России было два вида сигар: премиум-класса и ординар. Так вот, на сигары премиум-класса приходилось 15%, а на ординар – 85% всего объема. Предположите, что шло на экспорт? Премиум или ординар?
Добросоцкий: Думаю, премиум.
Лоскутов: На экспорт шел ординар, весь премиум-класс курили в России. Как говорил Черчилль: сделайте мне хорошо, дайте мне самое хорошее. Мы отвечаем за эту часть истории и культуры.
Добросоцкий: Почему часть культуры? Согласен, история, понимаю, что многие любили, ценили сигары…
Лоскутов: Почему часть культуры — ключевой вопрос. Сейчас идет мощнейшая антитабачная кампания по всему миру. Вы сами курите?
Добросоцкий: Нет.
Лоскутов: Вам неприятно, когда в вашем присутствии закуривают?
Добросоцкий: Неприятно.
Лоскутов: Я с вами абсолютно согласен. Так вот, любитель сигар никогда не закурит в вашем присутствии, не спросив вашего разрешения. А сигарету закурят. И не спросят разрешения. Вот он водораздел – здесь есть культура, а здесь нет. Мы ее носители и ее авангард, уж простите за высокопарные слова.
Добросоцкий: Мне нравится ваше выражение. Я думаю, Вы — главный пропагандист того, чтобы не курили вообще, ничего кроме сигар. А так как сигары очень дорогие, массово их курить не будут. Наша программа направлена на борьбу с курением — курением пошлым, которое задымляет людей. Я скажу, если люди хотят курить – пусть записываются в ваш клуб.
Лоскутов: Согласен.
Добросоцкий: А вы часто бывать на концертах классической музыки?
Лоскутов: Увы, значительно реже, чем в молодости.
Добросоцкий: А какие композиторы вам близки?
Лоскутов: Один из самых сложных вопросов. Как человек более или менее профессионально занимающийся литературой, у меня кандидатская по Пушкину, докторская – по Гете, так вот, если меня спросить, что нравится из литературы, я растеряюсь. Мне нравится русская литература, мне нравится вся французская литература.
Добросоцкий: Тогда я конкретизирую вопрос. У нас в программе гость всегда дарит слушателям музыку – Баха, Чайковского. Какую музыку Вы подарите?
Лоскутов: Мне нравится и классической музыки Германии, несомненно, Россия, а также Сибелиус — это наш сосед из Финляндии. Но если вы говорите, что бы я мог подарить от себя радиослушателям сегодня, я хочу подарить Аиду. Только вы непременно должны представить. Пустыня, гладь воды, необыкновенная тишь. И в этой тиши замирают волшебные звуки, и там же — пленительный дым сигары.
Добросоцкий: Я не ожидал от вас другого ответа. Скажите, вы в жизни пошли по пути науки, почему Пушкин?
Лоскутов: Первый шаг до смешного был прост. Мне показалось, что у меня ослабевает память, что я забываю имена, номера телефонов. Есть такой способ тренировки памяти, им пользуются актеры, — нужно выучить наизусть «Евгения Онегина». Вы знаете, это реально большое произведение — тысячи стихотворных строк. Я начал учить Пушкина и у меня не было задачи написать кандидатскую. И когда я послал первые свои работы о Пушкине на филологический факультет МГУ, мне сказали, ну это же просто журналистские работы. Если ходите идти дальше, вы должны писать как исследователь, это другой язык. Это было начало дороги. Но по этой дороге я иду только для себя и ни для чего или кого-либо.
Добросоцкий: Андрей, я открою Вам тайну. Настоящий человек науки исследует что-то не ради получения каких-то профессиональных наград, званий, а из-за глубокого интереса и погружения в тему. Получается то, что Вы назвали себя любителем, а Вы — настоящий ученый, если Вы исследуете это ради своего познания и погружения в неизвестное.
Лоскутов: Спасибо за комплимент.
Добросоцкий: Нет, это не комплимент, это действительно так… Вы подарили нашим радиослушателям Аиду. Мы тоже сделаем Вам подарок, мы принимаем вас в члены клуба классической музыки. Я понимаю, что те люди, которые настолько серьезно относятся к своим увлечениям, будут увлеченно относиться и к классической музыке. А вы познаете мир благодаря увлечениям в разных ипостасях. Я приглашаю Вас познать более глубоко классическую музыку. Вам дарится членский билет радио «Орфей», и вы будете приглашаться на концерты классической музыки.
Лоскутов: У меня потрясающий номер – 113. 13-ого числа родилась моя старшая дочь и число 13 — мое счастливое.
Добросоцкий: Вы вообще счастливый человек. С этого дня у Вас еще одно глобальное хобби появится – классическая музыка.
Лоскутов: Вы меня, Виктор, простите за те нелепости, которые, может быть, я произносил, говоря непрофессионально о музыке. Как у Пушкина в «Моцарте и Сальери» — мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля.
