Лондон. Для меня в этом слове почему-то звучат тридцатые, ретро-ультрамодные западные тридцатые. В ЛАНДО с гаржеткой на плечах (хотя это раньше)… ЛОНДрис, заполненные паром, с обливающимися потом индусами, гладящими накрахмаленные белые воротнички… бЛОНДоран для пухленьких, некрасивых папильоточных дам в цирюльне... к какому клубу вы беЛОН??.. «ЛОН-ДОН»- гудит округло, как котелки джентльменов, членов многочисленных клубов, для того и существующих, как в старом английском анекдоте, «чтобы друг друга игнорировать»…
Напыщенный, почти лопающийся от абсолютной уверенности в своей исключительности и единственно-правильности, англо-саксонский Лондон, тяжеловесный, как деревянные панели в пабах и гостиницах, и как традиционные манеры и взгляды, не меняющиеся из десятилетия в десятилетие.
До сих пор не тающий толстый лед викторианского холода до смешного неуместен в сегодняшнем многонациональном мегаполисе, с наглыми стремительными Феррари всех цветов радуги, управляемыми состоятельными арабами, с талантливой мульти-рассовой молодежью изо всех стран мира, с высоким уровнем женского пьянства среди юного поколения белого коренного населения, с повальным чтением желтой прессы всеми сословиями, с крайне-фривольно оформленными витринами Agent Provocateur, эдакое двуличье…
Поджатые губы «благовоспитанной» сдержанности, иногда смахивающей на злость, давно превратились в морфологическое строение лиц нации, в то же самое время
национального героя Джеймса Бонда и его подружек на ночь (мечта каждой домохозяйки) никто никогда не отменял. Подавленное много лет назад естественное выражение эмоций фантасмагорически отражается в леденящих душу рассказах Агаты Кристи, где благопристойные, подчеркнуто-вежливые герои ужасным образом избавляются друг от друга, ни в коем случае не пропуская файв-о-клок чай.
Иногда хочется остановить где-нибудь на Хановер стрит кого-либо из джентльменов в безупречно сшитых костюмах, дистанцированных и довольных, причем, как будто только самими собой, или слегка разбитных женщин «без комплексов» и без присутствия какой-либо «загадки», повергнув их в шок каким-нибудь теплым, добрым словом. А порой овладевает желание дико захохотать от искренней радости теплому солнечному дню. Или подойти и чмокнуть кого-нибудь в щеку, от всей души российской, теплым и здоровым поцелуем, а не тем, которым они целуют друг друга в воздух на задолго назначенных встречах, приговаривая все одно и тоже: «привет, великолепная», «привет, дарлинг», на самом деле не всегда думая так же…
Лондон страдает от одиночества, знакомства никогда не бывают спонтанными, разговоры редко происходят из естественного порыва. Интернет спасает многих, воспитанных с ограничениями в непринужденном общении. Остальные знакомятся и общаются в «специально отведенных для этого местах», как шутим мы, те, кто приезжает в Лондон из других стран.
Манеры манерами, искренность же выглядит гораздо изящнее и приятнее. Вот и опять для душевного отдохновения направляюсь в «Давидофф», где мистер Саакян обязательно приготовил мне парочку тихих, но чрезвычайно важных для меня, мудрых слов. Курим по дежурной Cohiba Exquisito, и все становится на свои места. Удовольствия Лондона, как, впрочем, и любые удовольствия, имеют свою обратную сторону, нам-то это известно… Мы спокойны насчет этого. Вобравшая в себя все впечатления реальности, невозмутимая и наблюдательная мудрость — вот единственное спасение в этом хаотичном, противоречивом, не всегда комфортабельном мире.
Виктория Радугина ©
