В «Капитане Моргане» на таиландском острове Ко Чанг собираются наши. В том числе на Новый год, старый Новый год и так далее. Почему лучший, фактически гламурный русский ресторан там носит имя сэра Генри Моргана и старательно поддерживает слегка пиратскую атмосферу – включая попугая в клетке у входа, – разговор особый. А наш разговор о Кобзоне. Не том, который поет, а который курится. Коллекционная, по сути, коробочка сигар, тех самых, первых, под номером 119. Я принес ее «Капитан Морган» на праздник, чтобы побыть немного Дедом Морозом.
«Морган» – это музыка, потому что владеет им герой одного из моих рассказов Рамиль. История была такая: в Уфимской филармонии был джаз-бэнд, и дело было в 1991 году, джаз поехал по межгосударственной программе в Таиланд. После чего джазисты получили звонок: а вы, ребята, можете и не возвращаться. Некуда. Нет филармонии и СССР тоже нет, а главное – нет денег.
И они остались. Все. Потому что они были отличными музыкантами. Особенно Рамиль, который, если касается клавиш пальцами, то вы замираете с сигарой у рта. Некоторые потом, поработав двойками-тройками в клубах, все же вернулись, кто-то уехал в Америку… Рамиль осел на Чанге, который – дальше некуда, за ним только Камбоджа. Он там сейчас главный – владеет телеканалом (русским), рестораном, туркомпанией, ювелирным магазином. Он или, точнее, семья – сам, его жена, дети, а это все веселые башкирские, дагестанские, еще какие-то ребята.
Он поет у себя в «Моргане» и играет на клавиатуре почти каждый день.
Так вот, о «кобзонах». Их было уже только пять. Поскольку сигара ночью у моря – это правильно. Невидимый горизонт обозначен рядочком далеких бледно-зеленых огней, это стоят кальмароловы. Кальмары, тупые полупрозрачные твари, идут из глубины на этот космический свет, а дальше под них просто подводят сети.
Море шумит в темноте, под звездами, и сигара на теплом ночном песке – это как бы конец долгого дня и долгого пути, когда ты уже пришел туда, куда надо было, и дальше можно просто сидеть здесь, ничего другого больше не надо.
Я у Рамиля… Пришли французы. Один с гитарой – Патрик, другой с саксофоном… Они тоже живут большую часть года на Чанге и дружат с Рамилем.
— Сигару ему дай, — шепотом подсказал мне сосед по столу, по имени Ахмед, тесть Рамиля. – Не пожалеешь.
И мне пришлось стать сигарным сомелье. Обрезать кончик, сделать так, что «кобзон» загорелся ровным кругом… и у носа Патрика возникла аккуратно дымящаяся сигара. Он очень удивился и из вежливости ее взял. А потом возвращался трижды. Он разбирается в сигарах, вот какая штука. Поинтересовался у меня, что он такое курит. Я рассказал ему про Погар, про русские сигары, про Шиляева, Патрик удивился. Потом он начал рассматривать коробку и выяснять, кто такой Кобзон. А, так это «наш Синатра» – тогда все понятно. А в третий раз начал, наконец, выяснять, кто я вообще такой и откуда взялся с такими сигарами.
Между этими заходами он отыграл на маленькой сцене целый сет настоящей кубинской музыки («кобзоны навеяли»), так и не расставаясь с сигарой. Он поставил на пюпитр небольшую пепельницу, и иногда выпускал в лучи подсветки небольшой клуб дыма. «Она не гаснет!» – радостно сообщим мне Патрик в микрофон к общему изумлению. «Отличная тяга!».
Тут подошел человек из Киева и поинтересовался, чем это таким приятным пахнет и откуда чего берется. И я снова выступил Дедом Морозом-сигарным сомелье. В итоге стал популярен у всей компании в «Моргане», к тому времени полюбившей друг друга и весь мир.
Третья сигара досталась человеку, построившему себе на Чанге виллу у моря. Четвертую, понятное дело, употребил я сам, сообщив тайскому официанту: «Билли, дай мне рома!» – кубинского, золотого «Гавана клаб», дабл, с кусочком лимона.
А пятая… Напротив меня сидел и очень умело кушал хороший виски большой человек с седым хвостиком волос. Оказался он Владимиром Валентиновичем Зибенгаром, директором компании «Музыкальный мир» из Красноярска. Он унес последнего «кобзона» вместе с коробкой, обещал привезти в родной город и заново попытаться создать там сигарный клуб.
У выхода, несмотря на глубоко ночное время, не дремал попугай, курили кальян дагестанцы и изредка мелькали мотоциклисты. До невидимой в ночи камбоджийской границы, казалось, можно было дотянуться рукой.
Дмитрий Косырев,
специально для Сигарного портала
