Вечер «Евгения Онегина», часть II

События
Отчет с вечера Российского сигарного союза к 190-летию литературного героя - Евгения Онегина. Первая часть отчета опубликована здесь.

Отчет с вечера Российского сигарного союза к 190-летию литературного героя — Евгения Онегина. Первая часть отчета опубликована здесь.



  Андрей Безруков, советник президента «Роснефти»: «Сегодня мы ведем речь о Пушкине, о «Евгении Онегине». Языки живут в памяти в разных местах: русский – в одном, английский – в другом. И они не пересекаются. И если долгие годы на языке не говорить, как мы, когда 20 лет прожили в Америке, работая разведчиками, то, вернувшись в Россию, два слова связать не могли. Вроде бы, все понимаешь, смотришь человеку в глаза, а ответить не можешь. Но учительница литературы посеяла в меня  «Евгения Онегина» так, что фразы оттуда в течение многих лет всплывали, независимо от того, на каком языке я говорил. Они жили отдельно, и иногда я просто ходил, мурлыкал себе что-то, но вслух сказать не мог, не получалось. А где-то там все это живет. Я всего «Онегина» наизусть знал. Но в памяти это произведение встает какими-то блоками, потом забывается, потом опять появляется».

  Леонид Жуховицкий, классик советской и российской литературы: «Я глубоко некурящий человек, больше года вел колонку на Большой русской сигаре «Жизнь без сигар«. Трудно говорить в такой курящей аудитории. Еще труднее говорить после великолепного выступления молодого человека — Вилли Токарева (ему 82, а мне — 85!), который пел нам свои замечательные песни. Я хочу поблагодарить всех, кто придумал этот замечательный вечер, это празднование дня рождения Евгения Онегина. На мой взгляд, это одна из самых важных дат в истории нашей страны и нашего народа.

  Мы, как правило, отмечаем всякие военные даты, военные победы, поражения, которых тоже было много, мы не отмечаем, но дело в том, что во всех войнах льется кровь. Я, естественно, как русский литератор, не мог не думать, над вопросом – а что же такое Россия для всего человечества? Прежде всего – это страна высочайшей культуры. Могут в мире не знать наших полководцев, наших царей, да и мы их не все знаем. Но нет на свете человека, который не знал и не уважал бы Льва Толстого, Чехова, Чайковского, Шостаковича. А для нас все-таки в этом ряду первое и самое святое имя – Пушкин. С него началась великая русская культура. Не только поэзия, не только проза. С Пушкина началась наша опера, потому что очень много опер по мотивам пушкинских произведений – «Пиковая дама», «Русалка», куча романсов. Хорошо когда-то сказал Аполлон Григорьев – «Пушкин – наше все». Все мы выросли из этого корня».

  Андрей Иванов: «Поэты, как свечи в церкви, зажигаются друг от друга. Поэтому сегодня мы говорим о нашей первой свече – о «Евгении Онегине», о его создателе – Пушкине. Здесь очень много свечей, они горят в наших сердцах, душах и, наверное, то, что нас, русских, отличает от других – мы зажигаем сердца друг друга, мы греем их, поэтому мы живем. У меня есть одно стихотворение, которое «зажглось» от одного стихотворения Мандельштама –

  Быть может, я тебе не нужен,

  Ночь; из пучины мировой,

  Как раковина без жемчужин,

  Я выброшен на берег твой.

  И буквально за несколько минут, после прочтения этих строк, у меня родилось стихотворение:

  Расскажи мне, в какой пучине

  Добывают такие жемчужины?

  Пламя высвеченной лучины

  Нам отсветит февраль завьюженной!

 

  Красоты своей, видно, чураясь,

  Ты нетрепетно смотришь вдаль,

  И как будто всему восхищаясь,

  Твоя стать развечерит февраль!

  И, как будто вонзаясь в сердце,

  Отблеск глаз твоих — нежных, святых,

  Всё простит, как простят иноверцев

  Инквизиторы в церквях пустых!»

  Андрей Лоскутов: «Хочу вспомнить одного человека, которого нет с нами, он болен. Это Вилли Альверо, наш сигарный гуру, человек, который научил курить сигары Новую Россию. Он испанец, но настолько полюбил Россию, что переехал сюда жить, женился на русской девушке, дочь назвал Лара, «Доктор Живаго» — любимый его русский роман. Я спросил как-то Вилли Альверо: что тебя больше всего поражает в России? «Сначала, когда только приехал, я удивлялся — почему вы так любите за столом говорить тосты. У нас просто — «На здоровье», и хлопнули. А второе, это я уже потом понял, — поразило количество русских людей, пишущих стихи». И мы с вами сегодня убеждаемся, в этом:  то, что началось тогда, в 1825 году, когда вышла в свет первая глава «Евгения Онегина», продолжается и сегодня, в том числе, и сейчас, в этом зале».

  Руслан Брагин, бренд-амбассадор Полугара: «Сейчас, слушая речи, стихотворения, я вспомнил один момент. Мне было 18 лет, я шел по Тверскому бульвару, по которому гулял Пушкин, и написал такое стихотворение:

  Переулки темные московские,

  Сколько вас кривых и одиноких.

  Вы уж спите узкие, неброские,

  Что до людных улиц вам широких.

  И людьми, и Богом вы забытые,

  Спите снежным бархатом укутаны,

  Вы змеитесь от бульваров скрытые,

  Словно зимним саваном закутаны.

  И пугаете вы позднего прохожего

  Темными глазницами оконными,

  На волшебный лабиринт похожие,

  Словно в ночь ведущие бездонную.

  Вьюга душит трубы водосточные

  Снежными петлями овевая,

  Трубы плачут, громко завывая,

  Только ветер устали не знает.

  Скаты крыш пургою заметенные,

  Сверху видят пытки ветра злого,

  Но молчат, горбатятся сурово

  Злой мужскою силой опьяненные».

  Очередная музыкальная пауза — известнейший российский степ-танцор, однофамилиц Вячеслава Кирсанова, создателя сигарного бренда Kirsanoff Владимир Кирсанов: «Я очень горжусь тем, что знаком со Славой Кирсановым, тем, что знаком с его сигарами. Я, конечно, не удостоен своей сигарой, но тем не менее, приобщился к такому высокому и замечательному искусству, как сигарокурение, к искусству общения, умения слушать друг друга и что-то говорить. Наверное, я прикасаюсь к «Евгению Онегину» и Пушкину тем, что «ножкой бью…». Этот танцевальный жанр, в котором я выступаю, прекрасен еще и тем, что его называют поэтично «музыкой туфель». Действительно туфли – это как музыкальный инструмент.

  Андрей Туманов, депутат Госдумы: Вопрос к залу. Кто-нибудь любит Государственную думу? Мы любим Вишневского, любим Токарева, любим поэзию. А Думу не любит никто. А мы там работаем. Приходится как-то в этом окружении пытаться что-то делать. А политика дело такое – темное. Все тут читали стихи, я тоже решил прочесть в стиле Вишневского.

  Смеется горько судьба-змея,

  Вновь избран папа –

  Опять не я.

  И вот так вот многие политики, думцы с такими грустными глазами, что им что-то не досталось в жизни, им хотелось бы чего-то большего, они рвутся на трибуну, они придумывают новые законы, много новых законов. То, что до вас доходит, — это капля в море от тех законов, что проходят через комитеты и оседают на уровне комитетов. По курильщикам сколько мы законов приняли. Последний из них, который все-таки вылез за пределы Госдумы, — это ограничение сигарет в пачках – 20 штук можно, а 21 – уже нельзя, это будет противозаконно. И это будет способствовать оздоровлению нации.

  Кстати, по отдельности депутаты — это в принципе хорошие люди, а когда они собираются вместе, что-то может там проскочить нехорошее. Они вот так выступают с законопроектами против курения, а потом тихо расползаются по кабинетам и курят: и пошел из кабинета сигарный дым. Сигару же не утаишь, там же по запаху чувствуется. Я так прошелся в перерыве, принюхался и понял, что наших много. Они скрываются, боятся, но когда надо будет, они поднимутся и встанут единым строем.

  И последнее. Я вообще, человек некурящий и страдаю от курения. Хотя сигару я себе иногда позволяю. Однажды меня тесть, а он ярый курильщик сигарет, послал за сигаретами, это были 90-е – очередь огромная, а за мной два забулдыги встали, все трясутся. И они говорят, что у них чуть-чуть не хватает мелочи, я им свою мелочь ссыпал. Взял «Явы» блок, отошел в сторону, чтобы посмотреть, что они будут брать. Они подошли и спросили две сигары. И я понял, что в этом что-то есть, в сигаре.

  Сейчас в Думе закрыли курилку. И где курить стали депутаты, серьёзные люди при галстуках, которые по телевизору выступают? Они стали в туалетах все курить. Хочется сказать, давайте жить той жизнью, в которой не надо скрываться, а делать то, что хочется, и жить долго».

  Сергей Катасонов, депутат Госдумы: «Я посоветую тем, кто очень любит курить, надо терпеть. Я неделю назад был в Оренбурге, откуда я родом, и единственная сигара, которая в дефиците и расходится моментально – это «Евгений Онегин». Мне объяснили, что после ее презентации начался такой ажиотаж.

  Мой товарищ, Сергей Калашников, говорил про искусство, про оперу. Я хочу сказать, что на моей памяти есть два балета, которые идут одновременно, по Евгению Онегину, – в Большом, так и называется «Евгений Онегин», а есть еще один балет, который ставят в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко — балет «Татьяна». Я всегда задавался вопросом, почему называется именно «Евгений Онегин». А сейчас я понимаю, это имя, которое тревожит, будоражит не только русских, но и весь мир. По энергетике и по тому, о чем нам Александр Иваницкий рассказывал, я много не знал».

  Татьяна Пушкина: «Мы с вами действительно рады, что есть такой прекрасный поэт – Пушкин, что это солнце русской поэзии, что есть сигары «Евгений Онегин» (спасибо Артуру Шиляеву). А вы представляете, что мне с рождения дано такое сочетание – Татьяна Пушкина. И любой человек, общающийся со мной, от меня априори что-то ожидает. Да, та самая Татьяна. Я уже не могу с этим ничего сделать. Всю свою жизнь, если угодно, провожу между двумя вопросами, на которые реагирую с разными эмоциями. Первый – «Не родственница ли А.С. Пушкину?», я отвечаю — «К сожалению, нет», и второй – «А не сестра ли вы Оксаны Пушкиной?» – я отвечаю — «К счастью, нет».

  Но сегодня речь не обо мне, а о том, что мы с вами, жители XXI  века, как жаворонки, вьемся между небом и землей. Каждый из нас живет между солнцем этой русской поэзии и землей. Я рада, что сегодня мы собрались по такому поводу, когда каждый из нас волен себя почувствовать таким жаворонком, почувствовать, что мы трепещем, что мы вьемся, бьемся, что у нас есть силы, что у нас есть выбор.

  Клин в сердце клином вышибает,

  Клин в сердце клином журавлей,

  Что как мороженное тает

  Над мятой скатертью полей.

  Это были когда-то мои 16-ть лет».

  Алексей Лавров, заместитель министра финансов РФ, руководитель Министерского сигарного клуба, первый вице-президент Общества дружбы с Кубой: Я думаю, что Министерство финансов – то ведомство, которое не любят даже больше, чем Государственную думу. Со свойственной нам дисциплинированностью, бухгалтерским подходом, безусловно мы можем решить поставленную Вилли Токарев в его песне задачу – «прокутить, прогулять и протранжирить», но при этом ничего плохо не произойдет, потому что все мы знает: «Почему не нужно долларов ему, когда простой продукт имеет». А простых и даже очень простых продуктов в России всегда было очень много, даже с избытком. А благодаря авторам бренда «Евгений Онегин» у нас есть совсем непростой продукт, который укрепляет нашу экономическую мощь. И надо отдать должное названию этого бренда, потому что оно следует традициям, как принято называть марки сигар литературными героями – «Ромео и Джульетта», «Монтекристо». Теперь и у нашего литературная героя есть наша русская сигара».

  Алексей Алехин, основатель поэтического журнала «Арион»: «Мы сегодня прослушали очень интересное исследование по поводу первой главы «Евгения Онегина» и должен сказать, что это все ерунда, как и все остальные исследования – от первого и до последнего. По той простой причине, что, конечно, мы все знаем со школьных лет, что это энциклопедия русской жизни. На самом деле мой коллега А.С. Пушкин писал совсем о другом. Он показал нам этого мажора, молокососа, ничего в своей жизни не сделавшего, походившего по театрам, свалившего к дядюшке, который вовремя дубу дал. Хлопнул приятеля. Женщину не распознал, а когда попытался это сделать, его отвергли. А все почему? Об этом сказано в самом начале: «Не мог он ямба от хорея, как мы не бились,  отличить». Вот в чем штука. Про это весь роман».

  Дмитрий Косырев, писатель и публицист: «Очень сложно выступать после великих певцов, танцоров, поэтов, прозаиков. Но публицисту, вроде бы, как можно. Давайте вспомним об одном литературном персонаже, имеющем прямое отношение к сегодняшнему вечеру. Когда вся нация знала, что этот человек ел, а он очень хорошо разбирался в еде. Но дальше сложнее с Онегиным, потому что эта нация также знала, что этот персонаж любит курить специально подобранные сигареты, наконец он еще обожал хорошие автомобили. Его звали Джеймс Бонд. Заметьте, что интересно, пока что это был почти полный портрет Онегина, но при этом несчастная нищая Англия 40-х годов, жившая на продуктовых карточках, совершенно спокойно относилась к тому, что этот человек от лица ее, по ее поручению, хорошо ест, пьет и курит. Вообще все люди завистливы и ничего не прощают. Почему они прощали все Бонду? Потому что в свободное от поглощения напитков и еды время Джеймс Бонд рисковал своей жизнью.

  Говоря о нашем втором герое – Онегине, у меня ощущение, что, как сказал Алексей Алехин, он был мажором и любить его не за что. Но почему-то у нас он расплывается, мельтешит, сливается с личностью автора. Почему-то мы понимаем, что на самом деле не Онегин, а Пушкин все это ел, все это пил, но Пушкину-то все это можно. Он, конечно, не Джеймс Бонд, но он жил интересно.

  Я говорю сейчас это не для того, чтобы те из нас, кто участвует в работе нашего всероссийского Движения за права курильщиков, имеют больше прав выпить, покурить и еще что-то сделать. Это не совсем так. Потому что все мы в каком-то смысле в этой работе участвуем, хотя бы потому что мы своим внутренним и повседневным поведением сопротивляемся, показываем, что мы имеем какое-то право нашими жизнями, заслугами, нашей деятельностью, жить, как мы хотим, в том числе курить хорошие сигары».

  Олег Кувшинников, вице-губернатор Вологодской области: Если говорить о вологодской поэзии, все знают великих поэтов-вологжан, ну и великие строки, которые родились на Вологодской земле:

  Тихая моя родина!

  Ивы, река, соловьи…

  Мать моя здесь похоронена

  В детские годы мои.

  Это Николай Рубцов.

  Но вечер посвящен «Евгению Онегину», Пушкину. Есть одна вещь, в которой я ни с Пушкиным, ни с его романом не согласен. Есть одна очень интересная фраза про женщин: «Едва ль найдешь в России целой две пары стройных женских ног». И с этим я не согласен, поэтому тост мой таков. Пушкин, конечно, велик, но наши женщины самые великие в мире. За Пушкина, за наших женщин и за их стройные ноги!»

  Надо бы такую встречу повторить через год, — предложил один из гостей вечера. — В феврале 2017-го, на 191-летие Евгения Онегина.

  — Повторить попробуем, — сказал Андрей Лоскутов. — Только это будет уже 192-летие. Мы немного схитрили — сегодня, 12 февраля, Онегину пока еще 190 лет, но через пару дней, а точнее 15 февраля, когда была опубликована первая глава романа, исполнится 191. Мы хотели формально собраться пока дата была еще круглая. Хотя, как выяснилось, собрала не дата, собрала поэзия и Евгений Онегин.

   

   Оксана Сергеева-Маленькая

   Фоторепортаж Валерия Шейкина часть I и часть II

   Видеоролик Сергея Борисова


Оцените статью