Здесь игра слов, которая почти не считывается сегодня: «Солнце» и «Шипка» болгарские нефильтрованные сигареты, стоившие одинаково – 11 копеек, но ценившиеся по-разному: «Шипка» из крепкого и ароматного табака – для гурманов.
Есть и второе значение – та самая игра слов, которую любил Бродский: если у тебя есть «Шипка», то, в общем-то, внешний солнечный мир тебе и не нужен: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку, зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку!».
Уже в Америке, уже лауреатом Нобелевской премии Бродский курил «Кент» и «Честерфилд». Но так, словно хотел в них найти ту, советского времени, «Шипку» — отрывал фильтр и отщелкивал его указательным пальцем. Американцы недоумевали – зачем покупать сигареты с фильтром? Они не знали про нефильтрованную «Шипку».
Для него, сердечника, курение опасно, однако он не делал попытки курение бросить. Даже после первого инфаркта (в тридцать шесть лет), даже после операции на сердце.
Без сигареты у меня не получается писать, — говорил Бродский.
Врачей Бродский не очень жаловал. Может быть, ему казалось, что они вторгаются своим холодным металлом (скальпелями, зажимами и пр.) в божественное? Правда, с одним врачом у него отношения установились самые дружеские. Тот на первом же осмотре сказал: Вам курить нельзя, а Вы, кажется, курите. – Курю, — сознался пациент. Я тоже, — сказал врач и стал набивать свою трубку.
Бродскому сделали два шунтирования, третье исключалось по медицинским показаниям. Надо было бросить курить и согласиться на пересадку сердца. Медики ждали ответа, а Бродский тянул и тянул. Однажды кто-то услышал, как он, закуривая, бормотал про себя: пересадить сердце? как же они не понимают, что это такое – носить сердце другого человека…
У поэта может быть только одно сердце – сердце поэта.
Андрей Лоскутов
