Можно представить, что когда-то давным-давно, лет тысяч тридцать назад – так в один голос утверждают палеонтологи, археологи, антропологи и генетики – бродячие протособаки: волки с психикой искаженной толерантностью к человеку (во, загнул!), а может быть шакалы, которым казалось, что с человеком безопаснее; постоянно увязывались за людьми. И сдаётся не потому, что у двуногих тварей на их всегдашних помойках хватало жратвы и можно было на халяву поживиться… Помойка, конечно, не только что пойманный и забитый своими клыками олень, но, зато вполне безопасно, и главное, выгодно – не надо тратить калории, бегая за теми быстрыми оленями. Всё под лапами.
Помойка – хорошо! Но я всё же готов поспорить, что не всё так просто. Если бы только дармовая, лёгкая жратва…
Любопытство! Вот что толкнуло собак к человеку.
«А чего это они засобирались? А интересно куда? А вы куда, а? Куда, вы? А нас возьмёте?» – пытаются узнать у нас псы, и, в конце концов, отправляются с нами. Жажда новых впечатлений и открытий, под прикрытием двуногого с луком и копьем, ружьем, карабином, вот – главное! А жратва? А жратва будет… Или не будет… Как повезёт…
Мы их встретили на высоте 2100 метров. Серого и Чёрного.
Они сопровождали молодую пару, и когда мы подошли, отдыхали с ними в тени. Серый совсем ещё молодой, размером с шакала, такой же раскраски и конституции, длиннолапый и поджарый, уши только подкачали, не торчком, а всё норовят улечься по сторонам лобастой башки. И Чёрный коротколапый – умудрённый жизнью недоскотчтерьер (собака Клякса), уже с проседью. Лапки хоть короткие, но Чёрный у них за главного.
Едва познакомившись с нами, они, не раздумывая, приняли решение оставить своих прежних попутчиков. В паре сильно чувствовался разлад, позже это подтвердилось, парень нас обогнал, один, уже без девушки. И псы пошли с нами. Особенно, как нам показалось, на них произвело впечатление, как мы с Котом спели: «Взял он саблю… Взял он востру… И зарезал сам себя!». Серый обалдел, а Чёрный разразился протяжным подвыванием. Не мелодично, наверно, у нас получилось. А, может, и подпел? В общем, мы им понравились.
Так, с паспортами – прихватили с собой «документы, удостоверяющие личность» – и двумя сопровождающими псами, мы вторглись в пограничную зону возле изумрудного ледникового озера Донгуз-Орун-Кёль.
Хотите знать, что там за граница? Да с Грузией! Прямо за хребтом Донгуз-Орун-Баши Сванский район Республики Грузии. Совсем не союзной, заметим, нам республики, потенциального члена НАТО. Так и хочется спросить: «Кому оно надо?» Риторический вопрос…
Пока шли до предупреждающего знака, Кот всё норовил присесть и отдохнуть. «Куда торопиться?» – уговаривал он нас, открывал бутылку с водой и пил, как конь. Мы с Николаем прям издёргались все. Идти с остановками каждые пару десятков минут невозможно, с ритма сбиваешься. Но как только мы перешли в пограничную зону, Кот вдарил со скоростью пять-шесть км в час. Очень быстро даже для предгорий. Псов это не смутило, они встроились в колонну, заняв место за Игорем, в котором безошибочно почуяли старшего. За псами пошёл я, замыкал группу Николай. А вокруг… «А на нейтральной полосе цветы – необычайной красоты!»
Альпийские луга! Розовые столбики буквицы, желтые цветы горечавки, умытые дождём блестящие листья рододендрона, горная лаванда, пахучая земляника, донник, разнотравье злаковых… И запах… Запах мёда! В жарком и влажном климате предгорий этот запах заполнял и пропитывал собой всё вокруг. Даже ветер не мог его рассеять.
По сегодняшней жаре я оделся легче, чем вчера, надев только рубашку, косынку на шею, панаму, трекинговые штаны и ботинки. Помогало это слабо. Испариной было покрыто всё тело.
Жарко!
Псы, встречая ручьи, ложились в них, жадно лакая ледяную воду.
– Всё! Кончилась тропа … – Кот стоял на небольшой возвышенности и оглядывался.
– Гляди! – Николай ткнул палкой куда-то вперёд и вверх.
Там на возвышенности, практически на горизонте, видно было небольшое строение, будка – не будка, можно было только предположить, что это наблюдательный пункт пограничников.
– Надо уходить ниже… – Кот сошел с возвышенности и стал снижаться без тропы прямо по буйной растительности. Псы пару секунд постояли в нерешительности, а потом поскакали за «вожаком». Чёрный из-за своей коротколапости практически полностью исчез в траве, только хвост, как перископ над морем, торчал над цветущей растительностью. Серый ещё и времени даром не терял, на ходу пытаясь ловить каких-то мышей или лягушек. Молодой… Бестолковый… Своей охотой он ломал строй, выскакивая то перед Котом, а то начинал путаться у меня и Николая под ногами, за что получал палкой по рёбрам (не сильно… для профилактики) и порцию мата, особенно, если кто через него запинался. «Ты… зараза… ну-ка пошёл вперёд!… » – орали мы на него. Пёс не обижался, возвращался в строй и продолжал движение. Чёрного в высокой траве я иногда совсем терял из виду, казалось, что он сдался, но нет, пёс находил какие-то свои тропинки в обход того, что мы преодолевали своими длинными ногами, и опять оказывался за спиной Кота.
– На ту сторону не пойдём, – по ходу давал вводную Кот, – нам лишние контакты с погранцами не нужны…
– Ты вчера говорил, мы же свои… Что они нам сделают?
– Свои-то свои… – ворчал я, фотоаппарат я давно спрятал, первое, что работники спецслужб обычно изымают у нерадивых граждан, так это фототехнику. Мало ли что вы тут наснимали… – Если что, говорите, что я писатель. Книгу пишу… про Кавказ… про войну…
Кот остановился и повернулся ко мне.
– А ты и членский билет с собой прихватил?
– Ага… С паспортом… Кстати, тоже документ! А что?
– Ну, ты жук… Ладно. Видите, вон тот мысок на озере? Идём туда.
Через пять минут мы сидели возле озера и пили чай. Собаки, забравшись в озеро и опустив морды в воду как коровы, жадно пили. Долго, правда, выстоять не смогли. Холодно. Чёрный выбрался на берег и, развалившись на траве, задремал. Серый на своих длинных скакалках ускакал в сторону снежного языка резвиться на холодке. Неуёмный пёс!
– Ну что? Купаться-то будем? – неуёмный Кот, допив чай, навинчивал крышку на термос.
– Я точно нет! – категорично отказался я.
Сомневающийся Николай потрогал воду:
– Холодная… Как лёд!
Но Кот уже раздевался.
– С ледника и течёт… Вон водопад со снега, – Кот всегда лезет в ледяную воду. В 14-м на Бочках они с Полковником ходили купаться в снежнице.
Полковник. Полковник сегодня свою группу отдыхает. Завтра будут забрасываться на Бочки. Мы тоже. А тоже ли?
– Слышишь, морж, а точно нас на Бочках ждут? – я не удержался, достал фотоаппарат и сделал снимок снежного балкона на вершине Донгуз-Оруна, уж больно красив. – Ты когда последний раз звонил?
– Сейчас придём – позвоним, – прыгая на одной ноге, он снимал штаны. – Салтан обещал…
– Нам много уже кто обещал…
У Коли за эти дни основательно подорвана вера в человечество, и он все обещания теперь оценивал скептически.
– Позвоню я, позвоню! Придём, и позвоню. Телефон здесь не ловит! – Кот осторожными шагами пробирался к озеру.
– И мой, ни один, ни второй.
– Фотографировать меня кто-нибудь будет? Как я героически буду плавать?
– Прямо сейчас?
– Погоди! – он встал возле озера и обернулся в свое десантное, с эмблемой ВДВ, полотенце и принял геройскую позу. – А так?
Коля и я щелкнули его на телефоны.
– Готово! Иди, плавай.
И он рухнул в воду. Точно герой! Холодно же, жуть! Чёрный, вздрогнув, проснулся и отполз подальше от воды…
– Дно… Скользкое… Зараза! – Кот поскользнувшись, сделал антраша и снова рухнул в воду.
Его что ли теперь вытаскивать? Но Кот, отряхнувшись как собака, уже на четвереньках выбрался на берег, быстро и жёстко обтираясь полотенцем и покрякивая от удовольствия.
– Уходить надо, – высморкался он. – Чувствую, засекли нас…
Одевшись, он снова встал во главе колонны. Обратный порядок был тот же. Кот, Чёрный, Серый, я и Николай. Только Чёрный теперь всё время сбивался, короткие лапы серьёзно осложняли ему подъём по альпийскому лугу среди горного можжевельника и какой-то ползучей колючей травы. Временами приходилось подсаживать его под зад, чтобы он мог выбраться из очередной ямы с колючками.
– Ребята, а мы тут не одни! – глазастый Коля показывал вверх, там, метрах в трехстах, стоял человек, и на нём угадывалась военная форма.
– Я же говорю, засекли… – и Кот прибавил скорости.
– А может, они встречают вон ту группу? – я ткнул палкой в сторону входа в погранзону.
Там шёл целый отряд туристов. Человек десять, не меньше.
– Может. И идут они по правилам, с пропусками…
– Очень может быть, что с пропусками. Но нам лучше свалить…
– Ага, а то посадят на турмá…
– Права не имеют!
– Двое суток до выяснения…
– Да какая разница, имеют или не имеют, нужно выходить…
– А Чёрный? Где Чёрный? – я потерял паса и теперь крутил головой по сторонам.
– А вон, к туристкам рванул… – Кот показал на чёрный перископ хвоста, который быстро перемещался в море травы в сторону туристической группы.
Он всё правильно рассчитал, этот умудрённый жизнью пёс. Чего можно дождаться от трёх мужиков, кроме хорошего пинка трекинговым ботинком? А тут тётеньки… А у них, как пить дать, бутерброды. С колбасой! С любительской… Или, может, даже с докторской! Да, с докторской лучше!
Чёрный ушёл, а Серый остался. Вчетвером мы выбрались из погранзоны. А ещё минут через пятнадцать, наконец-то присев возле ручья, решились попить чаю и перекусить. И тут нужно отдать должное Серому, для своей вечноголодной натуры молодой собаки вёл он себя удивительно корректно. Ел хлеб, не вырывал бутерброды из рук, аккуратно вылизывал банки из-под ветчины…
Бутерброды мы делали из ветчины в банке, решили попробовать, как она, ветчина эта? Брать с собой наверх или нет? Я купил её ещё по дороге в Тырныаузе. Но, не возьмём – забудем в квартире. Все пять банок забудем!
Серый съел столько, сколько ему предложили, после чего, не капризничая, упал возле ручья и отрубился.
Только мы утёрли рты, принесла нелегкая пограничника. Нашёл-таки.
– Здравствуйте! Это вы были в пограничной зоне?
«Да» – кивнули мы.
– А можно ваши паспорта?
Мы достали, показали.
– А пропуска вы оформляли?
«Нет» помотали мы головой.
– А положено…
– А там написано… – и Игорь ввязался в синтаксический и семантический спор о том, как можно трактовать надпись с запятой «пропуск, документы…», как «пропуск и документы…» или как «пропуск или документы…», а может быть даже… Пограничник запутался, вернул нам документы, козырнул и ушёл.
Пока мы разбирались с представителем силовых структур, Серый дрых без задних лап. Но стоило нам подняться, он подскочил, потянулся и продолжил с нами путешествие.
Пёс проводил нас до конца маршрута, до самой Поляны, и только когда понял, что мы в безопасности, бодро поскакал клянчить шашлыки у отдыхающих. По собачьему кодексу, Серый сделал всё как положено. «Принял туристов и сопроводил их до точки выхода с маршрута». И еда в этом кодексе была не номер один. Несмотря на юный возраст, достоин уважения!
Пёс – молодец, а я спёкся! Едва мы выбрались на Поляну, силы покинули меня. Они отвалились у меня, как отвалилась подошва у трекингового ботинка польского туриста на маршруте. Мы обогнали его уже почти в самом конце, тот сидел посреди тропы, усердно мотая подошву серебристым канализационным скотчем.
Так с силами обычно и бывает на второй день. Началась настоящая акклиматизация, теперь организм должен учиться (вспоминать) как тратить силы, растягивая их целиком на весь маршрут. Замечательно, что по дороге домой нам попались мальчишки из группы Полковника с большущей бутылкой Колы… Стакана этого переслащенного напитка хватило мне, чтобы доковылять до дома, где уже в магазине я купил холодный чай и одним залпом выхлестал полулитровую бутылку.
– Ну, ты даешь! – Николай только покачал головой, глядя как я вытрясаю последние капли чая в рот.
– Готов обедать, ужинать и покупать продукты! – я вытер губы и выбросил бутылку в мусорный контейнер.
– А, кстати, на счёт продуктов… Что брать-то будем?
– А ты сначала Салтану позвони, нас там ждут?
– Звоню, уже! Звоню! Задолбали…
Ночью случилась гроза. Взрывалось и бахало где-то прямо под окном. Потом гроза прошла, а дождь остался. Утром я выглянул в окно и обнаружил тучи, которые мягкими толстыми мокрыми лапами ходили по посёлку, оставляя за собой сырость и туман.
– Мда-а-а-а… – задумчиво разглядывая горы в облаках, облака в лужах, сырую траву и мокрых коров, мычал я. – А Хусейн приедет в 10…
С вечера были упакованы рюкзаки и пять коробок с продуктами: рис, тушенка, овсянка, сгущёнка, сахар, чай, печенье и много всякого ещё. Едем суток на пять, надо что-то есть. И есть калорийно. Наверху тяжело и холодно. Временами очень холодно. И очень тяжело. Вечером же созвонились с хозяйкой квартиры, хотелось оставить квартиру за собой, но она 22-го ждала пару из Москвы, и лишь предложила нам оставить летние вещи, правда, обнадёжив, что по возвращении поможет устроиться до отлёта.
– Салтан звонил… – Кот волок свой большой рюкзак в коридор. – Спрашивал, когда будем?
– А ты?
– А я сказал, что к 12 будем…
– Куда пакеты с ненужной одеждой? – Коля держал пакет с «летними» вещами.
– К 12? Сюда ставь. Мы едем?!
– Ты считаешь, нет?!
– Сыро…
– Да ладно!
– Мокро…
– Прекрати!
– Ну, ладно, прекращаю… Коля, едем?
– Едем!
– Значит, едем!
Хусейн приехал без десяти и в два захода отвёз нас на Поляну Азау к станции канатной дороги. Когда мы затаскивали свои вещи из машины на станцию, из только что прибывшего сверху вагончика, в полном снаряжении выгружались те, кто решил сегодня не искушать судьбу и вернуться, не поднимаясь, или всё-таки сделал попытку, но, скорее всего, безуспешную.
– Как там?
– На Бочках дождь…
– Выше?
– На скалах Пастухова дождь…
– Выше?
– Выше не поднялись…
– Да, пурга там! Пурга! И Эльбрус закрыт…
Говорящий был сырой, хоть выжимай. Замечательную погоду мы выбрали для заброски…
С нами грузились ещё две группы. Группы Полковника не было. Уехали или не едут? На них не похоже. А как это… «Бороться и искать – найти и не сдаваться!» Но, нет… Не видать. Похоже, всё-таки мы одни такие, током ударенные…
От Азау (2350 м) к «Кругозору» (3000 м) отъезжали в туман. А приехали, как обещали, в дождь. От «Кругозора» (3000 м) до «Мира» (3500 м) отъезжали в дождь и… и приехали в сильный дождь! По-хорошему, там уже должен быть снег, но нет, дождь! Везде! Временами сверкала молния, и грохал, отражаясь от гор, гром. Причём молнии били с земли. На грозу не похоже, скорее, на разряды, хотя, что такое молнии? По случаю грозы кресельная канатка от «Мира» до Бочек («Гара-Баши», 3750 м) не работала. И спрашивается, как подниматься дальше? Пешком что ли? Двести пятьдесят метров по глине вперемешку со снегом?
Снова звонил Салтан, интересовался, где мы? Где-где… В дожде!
– А за нами придет ратрак! – хвалилась полная, невысокая дама, переодеваясь в теплую одежду, – виповский!
Ага… виповский… Здесь всё виповское. Куда ни глянь…
Но выбираться было как-то нужно. Пришёл ратрак с кунгом. Может, виповский? Но группа дамы даже не пошевелилась. Зато пошевелился парень из третьей группы, их четверо, и они зачем-то наверх везли арбуз.
– Заберёт! – задыхаясь, сообщил он, вернувшись с переговоров, – по пятьсот… и заберёт… Что? Едем?
– Едем!
– Едем!
– Едем!
Бегом («бегом» — выражение образное, на 3500 сильно не разбегаешься, быстро задыхаешься, кислорода с непривычки не хватает) перетащили вещи в ратрак, загрузились и, весело балагуря по поводу арбуза, дескать, очень удобно, сразу ешь, пьёшь и умываешься, последнее на Бочках актуально, тронулись наверх.
Через пятнадцать минут стояли в густом тумане в снегу на площадке высокогорного лагеря, с рюкзаками, коробками и кастрюлей у Коли Гагарина на голове. Вместо гермошлема, значит.
– А дальше?
– Салтан… Это Игорь из Москвы… Да! Да! Уже наверху… Кого? Малика? Хорошо… Хорошо… Спасибо. Так мужики, я пошёл искать Малика, мы у него живём. А вы… А вы тут стойте! – Кот, развернулся как ратрак и мощно двинулся по мокрому снегу в сторону трёх белых вагончиков. Или контейнеров? Честное слово, контейнеров! Неужели нам в них жить? Вот повезло…
Я огляделся. С 14-го тут явно произошли изменения. Во-первых, гондольная канатная дорога уходила теперь выше Бочек. Вот так-так! Можно обойтись без кресельной канатки. Во-вторых, внизу появилось почти капитальное здание, с надписью «KAFE». Надпись обнадёживала и одновременно настораживала. Домики «Ред Фокса», в которых мы жили прошлый раз, на месте. Вечные и пресловутые, выкрашенные в цвета российского флага и обильно покрытые ржавчиной, бамовские бочки тоже. Кажется, добавилось опор ЛЭП. Осваивают Эльбрус… Осваивают. Хотя туалеты до сих пор местной модели: «насест орла»… Это вам не Килиманджаро. Кто тут будет вычищать кафельный туалет? Проще построить деревянный, а когда он придёт в негодность, столкнуть в пропасть… Негров тут нет. Не Африка!
Из-за контейнеров появился Кот и махнул рукой. Ну, зараза, точно, будем жить в контейнерах…
Заселились. В контейнере (номер один): дверь, окно и пять деревянных двухъярусных кроватей-нар, с матрацами, одеялами и подушками. Белья нет, но никто тут его и не ждал, спать будем в спальниках. Бросив рюкзаки и спальники, мы с Колей ушли на кухню (контейнер номер три) пить чай. На кухне большой стол с лавками, газовая плита с двумя конфорками и баллоном. На полках оставленные прошлыми экспедициями каши, соль, сахар. И холод. Везде холод. Промозгло и холодно…
– Генератор будете включать с 8 до 10 вечера, обогреватель в домике работает только один… – перед этим инструктировал нас на почти правильном русском Малик. Значит, греться будем на кухне. От газа.
– Гляньте в окно! – Кот, который закончил переговоры с Маликом, ввалился с улицы на кухню, тоже, видимо, решил испить чайку. Ох, сколько же мы его тут выпьем! – Гляньте-гляньте, там вип-ратрак прибыл.
За окном лопатил мокрый снег обычный открытый ратрак, в кузове на лавках под дождём в накидках и полиэтиленовых плащах ютились наши старые знакомые, их мокрые рюкзаки лежали в мокром ковше ратрака. Точно, вип! Лучше уж наш, за полтыщи. Мы хотя бы сухие. Относительно сухие. Всё кругом влажное. Дождь. В 14-м ни разу наверху не было дождя. Ладно, – перефразируя известную поговорку – дождь пройдёт и жизнь наладится. А пока, слава богу, заехали на высоту. Ещё один шаг к вершине сделан.
А где же господин Полковник? Наши новые знакомые на вип-ратраке заехали в вагончики «Ред Фокса»…
Продолжение следует…
См. также текст: часть I, часть III, часть IV
