Ковбои в Америке все еще существуют, но они уничтожают сами себя с невероятной скоростью. Об этом рассказывает длинная, с претензией на литературность, статья в «Вашингтон пост».
Репортер поехал в самое ковбойское место страны – в штат Вайоминг, где прерия упирается в горы (зрелище, знакомое нам по ковбойским фильмам). И там познакомился со своим литературным героем Биллом: видимо, это реальный персонаж, который устроился в Вайоминге социальным работником, утешающим старых ковбоев в их последние годы или дни.
И вот как он это делает – например, приходит к человеку, который таскает за собой кислородный баллон, и нежно его контролирует: ты и правда бросил курить? И как ты себя теперь чувствуешь?
После этого не удивляет, что именно этот район Америки называют «поясом самоубийц». На эту тему есть масса статистики.
Самоубийств в США происходит вдвое больше, чем убийств, а именно 45 979 случаев в 2020 году. Причем каждый год эти цифры растут. И самая большая группа риска – белые мужчины, владеющие оружием (таких 70%, притом что белые мужчины составляют всего лишь 30% населения страны). Ну, а как раз в нескольких районах ковбойского Вайоминга самая большая в стране смертность от самоубийства через револьвер. Потому оттуда и очерки пишут.
И как же этим людям не самоубиваться, если сегодня они – пока еще живое воплощение всего мыслимого зла в стране, с точки зрения демократов, стоящих в данный момент у власти? Причем трудно даже перечислить весь обвинительный список против ковбоев как социального и культурного явления.
Но списком как раз и занимается герой очерка Билл. Он через каждую строчку выдает философские концепции, вместе составляющие классику, полный катехизис демократического мышления. А там, где автору становится трудно вкладывать в уста своего героя все новые правильные идеи, он, автор, излагает их сам.
И получается, что материал в целом о том, как Америка убила основу основ своей культуры, идеал мужчины и человека. То есть – ковбоя. Двести лет то был национальный герой, образец стиля жизни и поведения, символ всего правильного в мужчине. Да, символ несколько далекий от пыльной реальности жизни сельскохозяйственного рабочего, занятого выпасом скота в суровых прериях, где орудуют плохие люди, скот этот норовящие угнать. Но символ такой был, и люди такие были, да вот и сейчас пока что есть.
Представляете, каково им – всю жизнь добродушно усмехались, глядя на то, как их профессию и стиль жизни обожествляют в вестернах. А сегодня им сообщают, что они – наоборот, образец всего плохого, что есть в Америке. У нас нечто подобное было после 1991 года с особо упорными коммунистами и прочими столпами «старого режима».
Теперь посмотрим, чем они, собственно, так плохи. Самостоятельный, сильный, уверенный в себе мужчина – да это же ужас из ужасов. У демократов настоящий мужчина – это вот социальный работник Билл. Одни сплошные психические травмы, одни разговоры с женой и подопечными о том, как с этим жить. Мужчина и вообще человек – это в Америке демократов носитель травм, без них скоро на улицу выпускать не будут.
Отношения с женой – ну, тут праздник феминизма. Билл с ней по очереди готовит и моет посуду, она вычеркнула из текста церковной церемонии обязательство слушаться мужа, она может ему и врезать по голове, если что. И это все даже бывает нормально, если бы оно не насаждалось как идеал: мужчина должен быть антимужественным, то есть в чем-то антиковбоем.
Еще ковбои плохи тем, что у них оружие. Голубая мечта каждого демократа – отобрать все эти 300 (или 500?) миллионов стволов у собратьев, а то при начале гражданской войны женственным демократам придется плохо.
Далее, они же белые, и по этому поводу не особенно переживают. То есть заведомые расисты, да еще и хорошо вооруженные.
И вот Билл ходит от одного умирающего ковбоя к другому, между делом лечит их от табачной и прочей «зависимости» и по ходу дела выдает свои мысли о том, что такое «токсичная маскулинность». Вы эти два слова можете услышать и в России, потому что в семье не без феминисток. А означают они «ядовитая мужественность». С общей идеей, что мужественность – настоящая и в кино – это яд.
А какие у этой мужественности символы? Дальше цитата. «Он часто думает о ковбое Мальборо со старой сигаретной рекламы, сильно приукрашенном образе настоящей мужественности и западной аутентичности. Но ведь то была всего лишь роль, которую играли актеры, замечает он, и несколько из них умерло от рака. Неужели это и было все, что ты получаешь, чтобы прикидываться кем-то, на самом деле непохожим на тебя? И если даже у тебя все получилось, ты все равно лишь прикидывался. А если не прикидывался, тогда у тебя и точно ничего не получилось».
Сложно, да? Сплошная травма. Хотел быть героем, но старайся или нет – все бесполезно. Хотя и настоящие ковбои, как видим, были, вот только… Тут очередная философская мысль Билла: он беспокоится, что «тон американских споров по поводу токсичной маскулинности может привести к эффекту, обратному ожидаемому: вместо того, чтобы подтолкнуть мужчин проанализировать их поведение, такие споры могут заставить их еще больше упорствовать по части этого стиля».
Или (из глубоких мыслей того же несчастного Билла): маскулинность – а это агрессия вне всяких сомнений — обычно бывает обращена вовне, на женщин прежде всего. Но таковая иногда обращается и вовнутрь, против самого ее носителя. И тогда он тянется к револьверу, а револьвер тянется к виску…
А что вы хотели? Если год за годом человека, особенно на склоне лет, заставлять «анализировать свое поведение», долбить по голове и вынуждать превращаться из героя или просто мужчины в невротическую жалкую тварь, то реакций и правда может быть только две. Одна – это слать подальше всех этих заботливых исправителей человеческого поведения Держаться против них до конца. А когда держаться не удается, и патроны кончились, кроме последнего, что остается настоящему ковбою? Понятно что.
Да, забыл сказать. Статья – это реклама, ну, или социальная реклама. Прочитавшим советуют обратиться по месту работы Билла – в Национальный центр предотвращения самоубийств. Там вам помогут. В том числе отучат курить, и вообще от всего отучат.
