История тут такая: рейсов между азиатскими столицами и нестолицами стало меньше, потому что… смотри ниже, там все будет сказано. И если раньше я спокойно долетал из Куала-Лумпура до Бангкока, потом пересаживался на местный кукурузник для сорокаминутного полета на прекрасный остров Чанг на границе с Камбоджей – и все за один день, то сейчас получалось, что лучше провести ночь в аэропорту Суворова и только в середине следующего дня сесть на единственный в сутки кукурузник, летающий из того же аэропорта на Чанг.
Таких транзитных отелей по всему периметру суворовки штук тридцать. И надо быть очень местным жителем, чтобы выбрать из них нечто под названием Ploy Khum Thong Boutique Resort (12 минут езды до терминала). А это бассейн, несколько стеклянных домиков в тропическом саду, забранных изнутри занавесками от пола до потолка (светятся ночью как фонарики) – и все это на отстойной сельской улице и старое, зачуханное до предела.
И вот в этом раю, уцелевшем от 60-х годов, когда тут, возможно, шарилась и познавала женские радости Эммануэль, я услышал прямо над ухом очень странные звуки. Штука в том, что домики стоят бок о бок друг к другу в три ряда, и соседи у тебя буквально на голове. А звуки – ну, на что это похоже: тайский язык – это как если бы человек пытался проглотить лягушку, или наоборот. А тут что-то совсем иное, и не китайское, и не малайское, и не…
В общем, оказалось, что транзита на какие-то другие острова (не Чанг) рядом с нами ждала веселая компания гламурных монголов и монголок. Один на собачьем английском попытался мне объяснить, что живет на проспекте Жукова, вот только фамилию маршала я понял лишь с третьего раза. Мой же монгольский сводится к «каза болды» (например, «Литвиненко каза болды»), белсиздик и азапты олим (читаю со своей казахской пачки сигарет, лежащей сейчас рядом). Если это вообще монгольский.
Суть же нашего разговора в том, что Таиланд, замученный дикими трехлетними коронавирусными ограничениями, только что открылся для туристов. Открывался с боями. Уроды из медицинского лобби боролись до конца – предлагали: ну, хорошо, не семь дней карантина для каждого туриста, как раньше, а три – три дня сидения в специально отведенном карантинном отеле. Туристическое и вообще экономическое лобби отвечало им: да никто не поедет, с тремя-то днями изоляции вдобавок к пцр-тесту для каждого в аэропорту. Не говоря о том, что все это превратилось в посмешище – люди входили в такой отель, регистрировались, платили дань и тут же из него выходили к ожидавшему их такси через всю страну до островов. Нет, просто все на хрен. Открыться надо полностью.
И вот так мы оказываемся на прекрасном острове Чанг почти сразу после полного открытия. Вокруг нас сначала – какие-то полуживые европейские пенсионеры, потом понаехала толпа русских, в день нашего отъезда ожидались первые орды только что освобожденных китайцев… Победа.
А победа – это вот что: как после бомбардировки если не Дрездена, то Вюрцбурга союзными войсками. Чанг – это, кроме гор и заповедников со слонами, длинная полоса пляжей и повыше ее – цепочка торгово-увеселительных заведений вдоль единственной, по сути, кольцевой улицы.
Так вот, бомбардировка – это не только когда примерно треть заведений закрыто глухими железными гармошками. Это и упавшие стены, и провалившиеся потолки, и горы мусора. Наш любимый отель – ряд деревянных домиков в нескольких метрах от прибоя спереди и в метрах от древних джунглей сзади – был закрыт два года. Два года! И еще год пытался дергаться вот в этом, семидневно-карантинном режиме, с тремя-четырьмя постояльцами. Часть домиков теперь просто надо сносить… А персонал, разъехавшийся по деревням, где-то снова набирать. Какой банк даст на все это кредит – вопрос серьезный. Не было людей – значит, рейсов самолетов стало меньше, денег в целом – тоже. Американцы, может, и напечатали долларов для сидевших на карантинах, но, мягко говоря, не весь же мир такое мог сделать.
Раньше мировые войны велись государствами за захват территорий и производственного потенциала. Сейчас, оказывается, можно и вот так, в обход и поверх государств и территорий, но с тем же результатом – полный каза болды для улиц и городов. И вот сейчас местные жители в изумлении озираются на западных туристов, среди которых в масках разве что 5% больных на голову (жертвы психической войны). И те же самые местные жители смутно подозревают, что их сильно нагрели, и не знают, что делать – надевают эту гадость только некоторые, из прислуживающего персонала, причем надевают и снимают по необъяснимой логике в совершенно неожиданные моменты.
И то же в Куала-Лумпуре – небоскребы-то стоят и сияют, а вот часть торговых улиц и исторических домиков наглухо заколочены. И с масками все так же, полное недоумение. Ну, а что происходит с китайцами – отдельный вопрос. Их престиж сильно подорван их упорством со снятием ограничений. В общем, страшный удар по Азии – хотя, видимо, не только по ней.
А теперь хорошие новости. Раньше в Таиланде боролись с курением – там гнездятся региональные антитабачные фонды, вредящие всей Юго-Восточной Азии. И, в частности, четыре года назад они догадались сделать некурящими несколько знаменитых пляжей, в том числе тот самый, многокилометровый, на Чанге, вдоль которого стоят домики. И я, помню, звонил тогда друзьям перед приездом: как теперь жить? По пляжу ходят менты? А если мой домик прямо на пляже у полосы прибоя, могу ли я курить на его деревянной веранде?
Да успокойтесь, говорили мне тогда друзья. Все как раньше. Хотя на большой деревянной веранде отеля (где едят те, кому лень брести километр по песку до поворота вверх, в деревню с ее ресторанами и прочими кабаками) развесили известные красные кружочки, но как-то там образовалась курящая половина – и никто не волновался. То же было в деревне; особо ценился ряд столиков, стоящих уже почти на тротуаре, там по большей части можно было курить, а внутри – вроде как нет. Хотя где-то запрещали совсем. Сложно было.
А теперь просто. Курят, попросту, везде. Население нашего отеля состояло процентов на 90 из европейцев (если русские – европейцы), и все курили во всех местах. А местные на это смотрели и думали что-то. На то и победа, хотя третья мировая еще не кончилась. Но медицинское лобби, в ее развязывании сильно поучаствовавшее, еще не капитулировало. Маски как символ покорности ему еще не сожгли повсюду.
Иллюстрация к медицинскому материалу, о котором я расскажу в следующий раз, именно такая – ритуальное сожжение маски. Дело в том, что подгребла новая информация на эту тему… Как и на тему борьбы с курением, конечно.
