Здесь надо напомнить, что я продолжаю свой литературный проект частях, возможно, в четырех – о том, кого мы не прочитали или не оценили на рубеже столетий в нашей литературе. Разговор этот имеет отношение к весьма сомнительному тезису насчет того, что сейчас новое время и придут новые авторы. Но в любом случае новое время отлично подходит для новой оценки того, что было до того, и даже для выстраивания заново рейтингов, хотя рейтинги — дело совсем личное.
Тут надо сказать, что это очень личное для меня – шпионские боевики Скворцова. Я знал этого человека, общался с 1979 по 1991 годы, когда работал в газете «Правда» вместе с ним. Абсолютно загадочная личность, сегодня нет никаких данных о его реальной биографии в интернетах, хотя… Есть там интервью, единственный подробный материал на эту тему, принадлежит Владимиру Березину. Вот это здорово. Но Скворцову по части его биографии верить не стоит.
Итак, чай в 17.00 на нашем этаже международников, и — очередной приезд великого и ужасного Скворцова из Ханоя или Бангкока, где он работал собственным корреспондентом газеты. Фонтан, непрерывное шоу, монологи и реплики, которые надо было бы записывать целиком. Получилось так, что я и записал. В моем (одном из двух лучших) романов, «Амалия и генералиссимус», есть герой по имени Тони, работавший военным советником при всех китайских режимах начала 20-го века, последовательно понижаясь в звании, пока героиня моей книги не изготовилась сделать его генералиссимусом. Так вот, Тони — это по памяти записанный Скворцов.
К тому времени я уже знал, что Скворцов – в 60-летнем возрасте! – вдруг начал писать шпионские романы, написал несколько и умер в начале 2000-х (рано и неожиданно), и мне казалось это какой-то горькой фантастикой. И вот сейчас я его перечитываю – все подряд, и…
И я понимаю, почему его никто не хотел издавать, а лучшую книгу – «Укради у мертвого смерть» — вообще вернули автору молча. Хотя в итоге его открыл «Вагриус», и сегодня хотелось бы видеть новые издания и новое признание этих странных и удивительных книг. Да, Скворцов, к тому времени – орденоносец за героизм в журналистике, лауреат, автор множества предыдущих книг (сборники репортажей из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи и т.д.), писал как дышал. Но дышал он…
Скворцов совершенно не умеет выстроить боевик так, чтобы читатель легко скользил по сюжету. У него и фразы строятся странно, на них спотыкаешься. А технология спецопераций и расследования, особенно если речь о международных финансовых аферах – ну, это тяжело. Теряешь нить. Но… сюжет рывками движется вперед, пока в очередной раз не переходит в феерию, то есть в родную Азию (родился автор в эмиграции в Харбине, видимо, в 1935 году). И, вроде бы, действие романа – или в Астане, или в Таллине в 90-е, но вдруг и оттуда нас швыряют опять в прошлое Азии, в джунгли Камбоджи или на тропы «золотого треугольника». То есть на самом деле неинтересно ему было писать боевики – о том, как шпионская жизнь выглядела на самом деле (кстати, все истории почти реальные). А интересно ему было иное. То, что он видел, знал, умел записать.
И вот оно, то, что никто в мире кроме Скворцова не написал бы. Потому что им такое и не снилось. «Клео, оглянувшись, увидел, как коляску, едва они с отцом отошли, окружают оборванцы с метелками — беженцы, готовые разорвать на куски любого безоружного. Метелками они выскребали рисовые зерна из-под шпал. В окруженном коммунистами Пекине продовольствие возили на трамвайных платформах. Грузчики на складах под наблюдением интендантов дырявили мешки. Офицеры продавали главарям нищих право выметать рис из-под рельсов. Чтобы достать деньги на пошлину, беженцы грабили рикш».
И это еще – сухая картинка (потому что страшная). А как вам абсолютно афористичное описание ночных огней Сингапура – как обещание праздника, который так никогда и не приходит (и ведь точнее некуда, я всегда это в Сингапуре чувствовал, но не мог выразить, пока не прочитал у Скворцова).
Главное же — все его книги буквально состоят из таких же неповторимых ерническо-горьких монологов автора или его героя, как за чаем в «Правде». Пример (просто открываем книгу наугад): «В этом сражении всех против всякого и всякого против всех нет правых и неправых, «наших» и «ваших». Мораль во взаимоотношениях такого рода, назовем их взаимопожиранием в гадюшнике, изначально ущербна. Склонность доверять атрофируется, её лучше вообще заранее ампутировать в собственной душе самому, вроде того, как поступают с изувеченной загнивающей конечностью — во избежание гангрены бойцовского духа в целом. Успех и личная безопасность напрямую зависят от скрытности и непредсказуемости намерений. Обычно гнуснейших».
Чудо, что его издали. При этом попытались приблизить к тупому читателю, дав новые и хреновые заголовки. Было «Понурый Балтия-джаз», стало – «Шпион по найму». Было «Укради у мертвого смерть», стало – «Сингапурский квартет». Жалко. Но главное произошло. Шаг к бессмертию, книг и автора. Кстати, о заголовке этой колонки: «одинокий рулевой» — тоже название одной из его книг, про Камбоджу и Пол Пота. Он знал, о чем пишет. Не зря же человек первым из иностранцев ворвался в освобожденный Пномпень на броне вьетнамского танка.
Что перед нами: личность с уникальной биографией (он ее наверняка частично придумал, потому что в реальной жизни такого не может быть). Человек саркастичный, горький, ерничающий, до жути веселый… И лучшее, что в его детективах есть – это он сам, слепленный Скворцовым фантомный образ «детектива по найму» Бэзила Шемякина. Человека с биографией Скворцова, но сильно подправленной. Автопортрет.
И, возвращаясь к нашему разговору о литературе 90-х, Скворцов оставил в ней уникальный и необычный след. Да, его описания, допустим, Чечни, Эстонии или Казахстана после 1991 года – это мрачная жуть, видимо, реальная (и никто в нашей литературе этого вот так не сделал). Но все же главное – не сами книги, а памятник автора себе. Уникальной личности в нашей литературе. Личности, которая интереснее, чем даже его книги. Интересно, смогла ли бы Россия выбраться из ямы 90-х, если бы не коллективные и разрозненные усилия множества супер-ярких личностей, выросших в эпоху до того.
А следующий эпизод нашего проекта – это чисто политическая акция в литературе, в пяти томах. Но такая, значение которой понимаешь только сейчас.
