— Кажется, это был первая сигарная поездка клуба? — Вторая. Первая была на Погар – на единственную в России сигарную фабрику. И тогда же мы решили – посетить основные города Европы и Азии, где сохранились традиционные сигарные производства. Швейцарский Бриссаго стал вторым таким городом. Здесь выпускают уникальные «бриссаги» — традиционные швейцарские сигары. — Это своего рода специализированный сигарный туризм? — Мы с этого начинали – с чисто туристических целей. Но оказалось, что мы слишком любим сигару, чтобы быть просто туристами. Уже в Погаре мы переформатировали задачу. Мы хотим не просто посмотреть, как там за морем не худо и какое в мире чудо. Уже в Погаре на встрече с Михаилом Лысаком, мэром города и главой Погарского района, мы предложили создать ассоциацию мэров европейских городов, где сохранились сигарные производства. — Это им надо или нам – тем, кто курит сигары? — Это нужно им: сигарное производство – рабочие места, налоги, голоса избирателей. Это нужно и нам: сигарное производство – не только сигары, ни и часть нашей культуры, которую вполне можно потерять, разворачивая борьбу с табакокурением. Голос одного мэра – одно дело, ассоциации руководителей таких городов – совершенно другое. Сейчас мы слышим только тех, кто говорит: курение – это вред. — И в Швейцарии – то же? — Ну да, они же часть мира. Только часть думающая. Наши собеседники рассказали нам, что Швейцария поначалу ввела стандартный набор ограничений – то есть тотальный запрет на курение везде, кроме дома и улиц. А теперь, увидев результаты, начала понемногу сдавать назад. Теперь можно, например, курить в ресторанах. Но и там, где нельзя, остались пепельницы – кстати, сигарные. Анатолий Рычков закурил трубку в фойе отеля, приняв наличие сигарной пепельницы за разрешение, а знак с перечеркнутой сигаретой – за сигаретный запрет. Сделали замечание, похвалив при этом качество табака. — Поддержали ли ваше предложение в Бриссаго? — В Бриссаго у нас было две встречи – на сигарной фабрике и с представителями местной мэрии. Мэр, г-н Кухлер, не смог присутствовать – он прислал сообщение, что будет в больнице, и назначил двух своих представителей. Бриссаго – городок в итальянском кантоне Швейцарии. Мы опасались, что получиться по-итальянски – пообещают, но забудут, тем более – канун рождества, когда у муниципальных властей полно дел. Однако на встречу прибыло именно два представителя. Они подготовили речь на нескольких страницах. Сначала отвели в сторону нашего переводчика Лику Лоскутову-Шангуа, разобрали с ней всю речь поабзацно, а затем, разлив шампанское, ее произнесли. Все было трогательно и серьезно одновременно. Наши предложения о солидарных действиях, о сотрудничестве были поддержаны. Сегодня-завтра буду писать официальное письмо с предложениями мэрам Михаилу Лысаку и Джанкарло Кухлеру. — А что представляет собой фабрика Бриссаго. Перед отъездом делегации была информация, что фабрику в день вашего приезда специально для вас открывали – она что уже не работает? — Табачная фабрика Бриссаго – это 160-летняя история. Но в 90-е годы прошлого столетия она едва не закрылась. Ее уже стали рассматривать как объект недвижимости: берег озера, своей небольшой парк, тысячи квадратных метров производственных площадей. В общем, все шло к тому, чтобы здесь возник бизнес-центр. Но мэрия сопротивлялась: производство сигар – часть швейцарской истории и культуры, «бриссаги» нигде больше не выпускаются. Решение нашли: собственником фабрики становится Даннеманн – Centro Dannemann Brissago, который, сохранив производство «бриссаг» (в основном, машинных), наладил выпуск машинных даннеманновских сигар. На освободившихся площадях открыт культурно-информационный центр, рассказывающий об истории города, кантона, о самом сигарной производстве, здесь – дегустационный зал, конференц-зал, залы приемов и т.д. По пятницам фабрика действительно не работает. Но для нас был приглашен один из двух торседоров. И один из двух сигарных сомелье. — А могли бы сравнить Погар и Бриссаго? — Мы это постоянно делали во время поездки. И Погар и Бриссаго – небольшие городки, административные центры. От Москвы с одной пересадкой (поезд-автомобиль) до Погара – семь часов. От Женевы с тремя пересадками (поезд-поезд-поезд-автомобиль) –семь часов. В 90-е годы и Погар и Бриссаго едва не закрылись. И там, и там выпускают традиционную сигару: «погары» — классические totalmente a mano, которые делаются только в двух государствах Европы – в России и Испании; в Бриссаго – уникальные «бриссаги». — Какой опыт коллег из Бриссаго достоин того, чтобы его применить в Погаре, а какой – нет? — Будет очень досадно, если Погарская сигаретно-сигарная фабрика пойдет по пути перехода на машинные сигары. Когда мы видели в Бриссаго это автоматизированное, вероятно, по последнему слову техники производство, в ходе которого бумажные гильзы набивались табаком, а потом обклеивались натуральным табачным листом… Удручающее зрелище. Хотелось бы предупредить от этого Погар. — Сколько торседоров осталось в Бриссаго? — Два. Для того чтобы не прекратить выпуск ручных сигар, чтобы традиция не прервалась. В Погаре сейчас 21 торседор. Гендиректор фабрики Игорь Моисеев рассказывал нам, что они провели «торседорный призыв» — впервые за многие годы стали обучать сразу группу молодых торседоров. Что позаимствовать? – несомненно, идею культурно-информационного центра. — Не далековато ли от Москвы? — Не дальше, чем от Женевы до Бриссаго. При этом учтите, что их километр гораздо длиннее нашего: для нас ночь в поезде не расстояние, для них — целое путешествие. Но не в этом дело. Культурно-информационный центр должен быть центром чего-то. Чего? Мы возвращаемся к нашей главной идеи, о которой мы говорили после возвращения из Погара, – сделать Погар сигарной столицей России. Где проводятся сигарные фестивали, профессиональные конференции, создается сигарный музей. В Бриссаго мы подсмотрели еще одну интересную вещь. На сигарной фабрике каждый посетитель может стать участником специального проекта «Усынови дерево» — он заполняет бланк, где указывает свое имя и страну. А в Бразилии, где находятся основные плантации Даннеманна, от имени этого человека высаживается дерево. Там уже огромный парк в две с лишним тысячи деревьев. В Погаре, полагаю, найдется место для сигарного парком, в центре которого, в окружении именных деревьев, будет стоять памятник сигаре, о котором мы говорили на встрече с Михаилом Лысаком. — Однако почему не Бриссаго, а Женеву Вы назвали в начале беседы самым сигарным городом Европы? — «Сигарная Женева нас ошеломила», — сказал член нашей делегации Андрей Зубенко. Программа была очень плотной. Когда членам нашей делегации раздали список всех встреч и маршрутов – Женева-Бриссаго-Лозанна-Женева – интеллигентный Андрей Малинин (в нашем клубе он – воплощение интеллигентности, ну, как и положено, русскому писателю) заметил: «Как вы полагаете, не слишком ли насыщена наша программа?». Нам действительно кое от чего пришлось отказаться. Во имя центрального пункта программы – Private Bank of Cigars. — Это, как ожидалось, должно было стать самой большой интригой путешествия? — Как ожидалось, так и получилось. Мы действительно увидели Город Солнца – ту утопическую сигарную страну, о которой мечтает, наверное, каждый афисионадо. Ее создатели – семья Жераров, старший из них Ваэ Жерар, нынешний глава бизнеса, представляет четвертое поколение. — Так что же они предлагают сигарному населению? — Месье Жерар говорит: «Моя концепция – дать самое лучшее, чего достойны любители сигар». Он закупает для своей сигарной коллекции лучшие сигары – как правило, гаваны, поскольку они наиболее стойки в хранении. При этом, закупая, ведет отбор – сигары, не устраивающие его по качеству или даже по году табака, который пошел на их изготовление, — отправляет обратно. Остальное г-н Жерар выставляет на продажу и часть закладывает на хранение в свой сигарный банк. — Это что — настоящий банк? — Если вы были в секторе персональных ячеек любого банка, то представление об сигарном банке составится без труда. Здесь тысячи и тысячи сигарных коробок. Ни их количество, ни их стоимость Жерар не называет. Да мы, собственно, и не спрашивали. Это типично туристский вопрос – сколько стоит «Мона Лиза». Нам достаточно видеть, что у него лежит на полках, чтобы понять – что перед нами. — И что же? — Там обычность то, что составляет огромную редкость в Москве. Например, Cohiba Sublimos – я знаю в Москве только одного человека, у которого, может быть, остались одна-две коробки для своих супер-супер-клинетов. Сигара, которую я видел только на картинке – Romeo y Julieta Exhibicion # 2 Edicion Limitada 2000 года – та самая, у которой два кольца, но на втором кольце написано просто «Edicion Limitada», без указания года. Это был единственный год с недатированным бантом. И, наконец, то, чего я даже на картинке не видел. У Киплинга были две любимые сигарные марки – Por Larranaga и Henry Clay. Так вот, Por Larranaga выпускается до сих пор, а марка Enry Cley после революции умерла. Вилли Альверо рассказывал нам об этих сигарах на Сигарном университете и цитировал строчку из Редьярда Киплинга – «Есть мир в Ларраньяге, есть покой в Энри Клей». Коробку Henry Clay я и увидел у г-на Жерара. — И то, что есть у г-на Жерара, можно купить? — С одним ограничением – сигарами в розницу он не торгует. То есть вас в его магазине угостят и сигарой, и кофе, и коньяком, но купить можно только коробку. Кстати, из любой точки мира — через интернет, в этом случае для вас открывается ячейка в сигарном банке, куда товар и перемещается. Ячейка – бесплатная. Специальные сотрудники следят за качеством хранения сигар. А владелец имеет доступ к персональной ячейке через интернет – проверяет наличие, делает распоряжения о пополнении или об отправке сигар в какую-то страну. — Есть ли среди клиентов г-на Жерара русские? — Ну, он же банкир. Мы задавали этот вопрос. Не ответил. Сказал лишь: есть из десятков стран мира – от Японии до Испании. Но я сам знаю, по крайней мере, одного его клиента – Егора Апполонова, главного редактора журнала Forbs style. От него мы, собственно, и узнали о существовании сигарного банка. И меня, кстати, порадовало именно то, что это не какой-то там наш олигарх, а именно Егор Апполонов – настоящий ценитель сигар. Именно для них и создает и развивает Сигарный город солнца месье Жерар – его услуги, его сигары доступны каждому из каждой страны мира. Это суть его концепции. — Какие у него цены? — Хотите расстроиться? Меньше московских примерно на треть – на то, что можно купить и в Москве. И просто смешные на те, которых в Москве нет: например, Cohiba Sublimes – около 1300 евро за коробку, Partagas Piramides Edicion Limitada 2000 – примерно 800 евро. — 1300 за коробку – не мало. — В коробке 25 сигар. Это значит, стоимость одной уникальной сигары – около 1700 рублей. У нас доминиканская Лаура Шавин стоит дороже. — Вы сказали, что часть программы пришлось сократить. Надеюсь, не культовый Davidoff на Rue Rive, 2? — Мы не могли этим пожертвовать – действительно, культовое место. Хотя лично у меня в душе было какое-то сомнение: культовое место – это что-то памятниковое. Ничего подобного: на Rue Rive, 2 динамика, энергия, жизнь. Оливье Нер, которому поручили встретить нашу делегацию, угощал сигарами, кофе, показывал аксессуары, отвел в святая святых, куда обычно не допускают покупателей, — на склад. И все с удовольствием. Все наши удивления, восклицания приводили Оливье в восторг. Точно также с нами работал г-н Жерар. Но – он хозяин, владелец. Оливье – пусть и руководитель, но нанятый персонал. Виктор Тарновский, член нашего клуба, который живет в Германии, пояснил – «У них работают с покупателем так, как мы свою землю защищаем – до последней пяди». Не знаю, как в других магазинах-бутиках, но в сигарных – да, именно так. — Насколько велик женевский Davidoff? — Метров 150-200. Там шесть сотрудников. Это самый успешный Davidoff в мире. «Даже успешнее Нью-йоркского», — с гордостью заявил Оливье. И поднял руку так, как это делают обычно болельщики – мы сделали их! Московский Davidoff Оливье знаком. Он довольно четко произнес фамилию директора – Лытнев, только вместо «ы» — «и». В Женевском Davidoff 350 покупателей ежедневно. Примерно половина из них приходит за сигарами. Правильные люди покупают правильные сигары и по правильным ценам. Завидно! — У нас когда-нибудь будет это? — За неделю до этой сигарной поездки мы провели Русский сигарный день, в рамках которого впервые собрали на круглый стол наше сигарное сообщество. Дмитрий Друца из СПб рассказывал, как устроено сигарное дело в Германии (теперь мы знаем, что точно ток же и в Швейцарии): один экспортер «гаван» на всю страну, в которому заходят все торгующие в розницу. Поставка – напрямую из Гаваны. У нас – под десяток экспортеров, поставка через третьи страны, третьи-четвертые руки. И все это существует потому, что мы молчаливо курим. Будет расти уровень сигарной культуры – появится свой м-е Жерар, со своим сигарным цивилизованным концептом. Что-то подобное уже делается. Например, у Сергея Неймана, в «Собрании раритетов», где можно купить и очень редкие напитки и редкие сигары. И бесплатно оставить в боксе-хьюмидоре. Мы уже движемся в этом направлении. Петр Волокута |
В бутике г-на Жерара. Виктор Тарновский, Анатолий Рычкой и Montecristo Sublimes
Ваэ Жерар показывает Андрею Лоскутову кабинет 1999 года
Ваэ Жерар
Это семейный бизнес. Жерар с сестрой. Подрастает уже следующее поколение Жераров
Андрей Лоскутов проверяет – действительно ли 1995-й? Золотое правило: всегда обследовать сигарную коробку, даже не смотря на то, что «Жерар» — это не просто имя, это знак высшего качества
Г-н Жерар со своей книгой. Книга, разумеется, о сигарах
Писатель – писателю: Андрей Малинин дарит свои книги Ваэ Жерару
Коробка сигар Henry Clay, любимых сигар Редьярда Киплинга
Приехали в Бриссаго, где всегда солнце, и привезли с собой московский снег
Даннеманн, основатель табачной империи, которой теперь принадлежит и табачная фабрика в Бриссаго
«Бриссаги». Но это всё – машинные варианты
Один из двух торседоров специально вышел на работу в день нашего посещения фабрики, чтобы мы смогли попробовать ручные «бриссаги»
Наши покупки
В хьюмидорном зале бутика Davidoff. Коробки здесь выставляются без крышек – из-за экономии места
Русские березы и кубинские пальмы в садике фабрики Бриссаго
Zino Davidoff и Анатолий Рычков
Девятилетний Себастьян. Это он нам позировал с сигарой. А потом вдруг взял другую сигару и очень профессионально ее понюхал – так, как делают опытные афисионадо. В Davidoff он зашел с отцом |
Женевское озеро, которое они называют по-своему – Леманским. Анатолий Рычков, Лика Лоскутова-Шангуа и Андрей Малинин
Наш водитель решил заковать машину в цепи – шипованая резина в Швейцарии запрещена
Культовый женевский Davidoff на Rue Rive, 2
Торжественное курение
Мы начали делать запись в книге посетителей фабрики Бриссого, но ее у нас отобрали. И принесли золотой лист для супер-делегаций. На нем мы написали: «Русские пришли. Мы здесь. И здесь останемся – в сигарной столице Швейцарии. Делегация Московского сигарного клуба, 28.11.2008»
Каждый получил на фабрике Бриссаго коробку сигар с персональной латунной табличкой. На этом фото сигары для Mr.Rychkov
Швейцарская зима
Мэрия Бриссаго
Раньше здесь стоял сам Зино Давидофф, который лично встречал покупателей. Теперь — Анатолий Рычков и Андрей Малинин
Оливье Неро показывает нам коробку Don Perignon – это еще те, кубинские сигары Davidoff. Вероятно, как предполагает г-н Неро, одна из последних коробок, т.е. ее можно датировать 1991 годом. Стоимость – несколько десятков тысяч евро.
Представители мэрии Бриссаго готовятся прочесть речь, в которой приветствуют установление табачных российско-швейцарских контактов