«Они все бросят за милую душу». Геннадий Онищенко в эфире «Эха Москвы»

Ремарки

     Сигарный портал публикует часть траскрипта программы Dura Lex Михаила Барщевского, гостем которой 10 января был Геннадий Онищенко.

     Сигарный портал публикует часть траскрипта программы Dura Lex Михаила Барщевского, гостем которой 10 января был Геннадий Онищенко.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Сегодня у нас в гостях Геннадий Григорьевич Онищенко, главный государственный санитарный врач РФ и руководитель Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучию населения, то есть Роспотребнадзор… Скажите, пожалуйста, а сколько у нас курящих?

     Г.ОНИЩЕНКО: Более 60% мужчин, и в последнее время, что особенно нас тревожит, резкое увеличение числа курящих женщин – более 30%. Но самое страшное в другом: и потребление алкоголя, и время начала регулярного курения – возрастная планка у нас последние годы резко снизилась, у нас начинают курить подростки.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Во сколько? Среднестатистически?

     Г.ОНИЩЕНКО: Ну, регулярно курящих в 13-14 лет, вот которые уже, ну, как говорится…

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Не балуются, а курят по-настоящему.

     Г.ОНИЩЕНКО: Да. Их где-то 20 процентов.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Простите меня, Бога ради. Я к вам очень хорошо отношусь, не буду делать секрета, что мы с вами по жизни являемся приятелями и расходимся только по одной теме – табакокурение. Я – курильщик, злостный курильщик, я курю уже 40 лет.

     Г.ОНИЩЕНКО: И сейчас господин Барщевский занимается скрытой рекламой табака…

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет-нет-нет. Хочу сказать всем, кто еще не начал курить или кто имеет силу бросить курить – бросайте, ребят, потому что это, правда, очень-очень вредно. Я это чувствую уже на себе, уже начинает сказываться. Поэтому если можете бросать курить, если можете не начинать курить – не делайте. Это не кайф, это не понты, это не способ показать себя взрослым человеком и это не проявление взрослого мужского характера. Увы.

     Г.ОНИЩЕНКО: Это наркомания.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот! Наркомания, как мы с вами знаем, это болезнь. И когда вы или с вашей подачи речь идет о том, чтобы повысить цену на табак, когда речь идет о том, чтобы запретить курить там-то, там-то, там-то и там-то, у меня это вызывает раздражение и непонимание. Есть в Москве один очень крупный университет, ректор которого бросил курить и через несколько лет запретил курение. В здании вуза нет курилок, нет лестничных клеток, на которых можно курить, все запретил. Студенты между лекциями, между семинарами в переменку выбегают на улицу. Ну, понятно совершенно, что гардероб не справляется с выдачей одежды, и они выбегают в рубашках, пиджаках, платьицах, а это зима.

     Г.ОНИЩЕНКО: Не продолжайте, я сейчас заплачу от этой картины.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Заплачьте. Потому что это бронхиты, это простуды, это…

     Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой, Боже мой. Какой ужас!.. Берем опыт такой захолустной страны как Канада. Канадцы сделали элементарную вещь. В дешевом сегменте сигарет повысили всего лишь на 10 процентов акцизы. И что они заметили? Резко уменьшилось число вовлеченных в курение молодых людей. Мама дала ему на завтрак 10 рублей, и ему доступны эти сигареты стали. А если они стоят в два раза дороже, то у него нет денег и он уже не купит.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Я же не говорю, что это не помогает совсем. Я хочу вам назвать способы, где могли бы больше и эффективнее помочь. Вы сами где-то года полтора назад или год назад предложили одну из мер – обязательное <размещение> на пачках сигарет картинок с отравленными органами. Как-то раз, когда я был у Геннадия Григорьевича в гостях в его ведомстве, он мне подарил пачку сигарет не наших.

     Г.ОНИЩЕНКО: Таиландских.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Таиландских, да. Вот с такой страшной картинкой. Я попробовал их курить. Ну, сам по себе табак был неплохой, но должен вам сказать, что количество потребления сигарет из этой пачки было в два раза меньше, чем из обычной. То есть когда я тянулся рукой за сигаретой и видел эту картинку, я ее отдергивал и закуривал через полчаса, когда уже было совсем невмоготу. Так, где эти сигареты? Где такие пачки?

     Г.ОНИЩЕНКО: А, во! Молодец, что вы задали этот вопрос, будучи юристом. Задаете его как такой эмоциональный преподаватель литературы, сентиментальный, тайно любящий Стефана Цвейга…

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Открыто люблю Стефана Цвейга.

     Г.ОНИЩЕНКО: Обычно мужчины стараются не говорить, что они любят Цвейга, потому что это романтика, мужчина должен быть брутален. <Я выступал и> говорил, что не надо этот закон принимать. Потому что там не только пиктограммы, рисунки, но и надписи прописаны. Которые нужно менять только законом. Это полный бред. Раньше этим занималось ведомство, Минздрав. Минздрав издавал, периодически делал срез: а, не работает надпись?

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Меняли надпись?

     Г.ОНИЩЕНКО: Меняли. Теперь нужно менять закон.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Депутатам же надо, как бы, чем-то заниматься.

     Г.ОНИЩЕНКО: Так вот, там какие записи. Типа того, что вы, куря, вы можете заболеть, и поэтому вы периодически что-то вроде того, что обращаетесь к врачу – пусть он вас посмотрит. Это пробила та циничная, чуждая России табачная мафия, которая сегодня в нашей стране засела, после того, как только за это уважаемый мною президент США Клинтон в свой первый срок, заставил четырех основных производителей табака США на досудебном уровне, на уровне мирового договора, платить огромнейшие миллиардные неустойки в бюджет на здравоохранение. И что произошло? Эти все известные бренды пришли в нашу страну. Скупили всю нашу промышленность. Сегодня мы производим 400 миллиардов штук сигарет. Вы можете себе представить на эти 142 несчастных миллиона?

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Клинтон сумел заставить табачные компании заплатить в бюджет деньги на здравоохранение. Кстати говоря…

     Г.ОНИЩЕНКО: Они продолжают платить.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Одно из моих предложений, когда обсуждались эти антитабачные меры, сводилось к тому, что не надо запрещать рекламу табака, а надо установить порядок, при котором на каждый рубль рекламы табака эта компания должна заплатить три рубля на антитабачную рекламу.

     Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Но это тогда почему-то как-то не было воспринято.

     Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой, Боже мой! Рафинированный юрист такие предложения делает. Мировая практика исповедует совершенно другую логику. Производителям табака и алкоголя запрещено заниматься какой бы то ни было благотворительностью, каким бы то ни было финансированием каких бы то ни было общественных мероприятий для того, чтобы не создавать о себе положительный имидж. Понимаете? Это запрещено им и они не имеют права. Если их на этом ловят, то их так откошмарят, что они или разорятся, или потеряют свое лицо. Так вот, а теперь о запрещении. США по резко падающей экспоненте бросают курить.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Не совсем так – молодежь начинает курить.

     Г.ОНИЩЕНКО: Не знаю.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Я знаю. Общая цифра бросающих курить в США, действительно, идет по экспоненте вниз, а вот подрастающее поколение, тинейджеры, наоборот, начинают курить. Это дух противоречия, так сказать, юношеский нигилизм, конечно.

     Г.ОНИЩЕНКО: Это непроверенные данные, я ими обязательно займусь. И, естественно, с научными выкладками опровергну ваш, не имеющий под собой объективных данных тезис. Итак, пошли дальше.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Не хвались, идучи на рать.

     Г.ОНИЩЕНКО: Европа наша, милая Европа – мы, вроде, себя тоже позиционируем иногда как европейцы, когда нам это удобно. Так вот, эта милая Европа тоже идет по резкой экспоненте со всеми запретами. Понятно, у них там Гольфстримом можно объяснить, можно в рубашке выбегать – та душераздирающая сцена, которую вы нарисовали в начале нашего разговора, да? Она тоже бросает курить. Более того, господин Баррозу, который или вчера, или сегодня…

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Так я не против! Я даже не против бросания курить. Вы мне пытаетесь доказать, что курить – это плохо. Я это сам сказал.

     Г.ОНИЩЕНКО: Я говорю о запретах. Они объявляют и делают, мы же пока только разговариваем. Так вот, вот тот господин Баррозу объявляет — разрабатываются директивы ЕС о производстве, продаже и курении табака на территории 27 европейских стран. И они выполнят эту задачу.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть, подождите секундочку, вы оговорились. Вы сказали «о производстве, продаже, курении». Директива, которая будет вообще все запрещать?

     Г.ОНИЩЕНКО: Все!

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Погодите. Но то же самое, запрещено потребление наркотиков на территории многих стран мира. Потребляют, тем не менее. Что, мы загоним в подполье курение?

     Г.ОНИЩЕНКО: Да нет, мы не загоним. Они все бросят за милую душу. Дальше пошли. Еще недавно на Формуле-1 болиды летали, раскрашенные в цвета Marlboro.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Да-да, было такое.

     Г.ОНИЩЕНКО: Ни одного нет.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо.

     Г.ОНИЩЕНКО: Нет, не хорошо. Я договорю. Возьмем наши боевики, самые смотрибельные многосерийные фильмы, где брутальные мужики борются со злом и через каждые 10-15 минут садятся, пьют и курят. А знаете, почему это происходит? Потому что все эти боевики финансирует фирма Nemiroff, алкогольная компания, которая позиционирует себя на Украине. Так вот, у них есть условие, что не менее 9-ти раз главные герои должны появиться в кадре пьющими или курящими.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, вот тут, секундочку, вот тут уже я говорю, что я проверю это с цифрами и с фактами, на научной основе вас опровергну.

     Г.ОНИЩЕНКО: И пусть фирма Nemiroff подаст на меня в суд.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, я вам хочу сообщить как главному санитарному врачу, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.

     Г.ОНИЩЕНКО: Вот это вы правильно сказали.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Договорились, да?

     Г.ОНИЩЕНКО: Нет. В США есть закон, который запрещает Голливуду, самому свободному кинематографу в мире, чтобы главные герои фильмов курили и пили. Эта прерогатива отдана только отрицательному герою.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Общественная палата недавно приняла заявление по поводу табакокурения, где первым пунктом проходит повышение цены на табак. Я знаю, что вы увлекаетесь историей, не мне вам рассказывать, что такое табачные бунты на Руси. Хотим побаловаться? Со спичками поиграть, да?

     Г.ОНИЩЕНКО: Ой, ой. Не было бунтов. Были холерные бунты, чумные бунты – это я точно знаю.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: И табачные были. Есть средство, помогающее не курить. Но я не хочу заниматься никакой рекламой и никого называть конкретно, но есть такие средства.

     Г.ОНИЩЕНКО: Да, совершенно верно.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Они стоят больших денег. Почему государство, которое так заинтересовано в борьбе с курением, не датирует цену на эти изделия? Почему при среднем достатке дешевле купить пачку сигарет, чем пачку Никоретте?

     Г.ОНИЩЕНКО: Я могу сказать так. Что эта мера – тоже одна из комплекса мер, и, конечно же, в нашем правовом беспределе, который, к сожалению, пока еще творится, я почти уверен, что все те, кто позиционирует себя на рынке как продавцы Никоретте, испытывают на себе самое что ни на есть многофакторное давление.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Это не исключаю.

     Г.ОНИЩЕНКО: Я-то почти уверен.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, помогите им.

     Г.ОНИЩЕНКО: Я согласен.

     М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, тогда перейдем к вопросам на другую тему.

Оцените статью