Поскольку остальной мир стёрт неумелым программистом
«Юрьев день» Россия. Кинокомпания «Новые Люди». 2008. 135 мин. Автор сценария Ю.Арабов, режиссёр К.Серебренников, оператор О.Лукичёв, композитор С.Невский. В главных ролях: К Раппопорт, С.Сосновский, Е.Кузнецова.
Вот тебе, бабушка, и Кафка!
Почему, собственно, героиня не может уехать из города? Почему у неё так необъяснимо ломаются все её средства связи с внешней реальностью? Почему, наконец, она красит волосы в оранжевый цвет и поёт в церковном хоре, даже если надежды отыскать сына больше нет? Почему не вспомнит, что её ждут в Вене: до Москвы-то и на автобусе можно доехать? Почему для неё неожиданно наступает Юрьев день, когда родина отказывается отпускать своих детей на волю?
Когда-то, помнится, мадам Бовари всё не могла никуда вырваться дальше Руана. А потом и гринуэевскому архитектору никак не удавалось внести движение в статичные композиции кадров, в одном из которых и пришлось ему расстаться с жизнью. Бывают такие места в текстах, которые предусматривают «только вход, и то не тот». А бывают и такие, в которых не действуют привычные законы реальности.
Был один такой гастарбайтер: хотел наняться Землемером при Замке — и поползла земля из-под ног. Йозефом К. его звали. И тоже искренне старался сделать вид, что всё в порядке.
Отличительной чертой подобных произведений является то, что мы не можем утверждать ничего достоверного о прошлом героев, нежданно появившихся в поле нашего зрения. Гамлет Константина Райкина в постановке Р.Стуруа выкатывался на сцену в шахтёрской вагонетке. На ней же и уходил в небытие. Потому что за пределами этого виртуального мира именно небытие. Ничего там нет: ни Венской оперы, ни Москвы. Да что — Москвы! Даже и дороги-то никакой нет, потому и уехать отсюда нельзя: некуда. Выйдешь из кадра с одной стороны — в следующем войдёшь с другой стороны. Помните, как Нео пытался убежать со Станции?! Мир в стеклянном шаре, границы которого изнутри не видны.
Абсурдность виртуозно наращивается в фильме под маской внешнего правдоподобия. Действительно бывают такие драчливые алкоголики. И прохожие могут мрачно шарахнуться от слишком экзальтированной приезжей. И краску могут только одного цвета в сельпо завести. Нам ли не знать! Вот и кажется, что кино — «про нашу жизнь». Или про отцов и детей, или про криминоген. Но если поколупать картинку реальности любознательным ноготком, то она может и облупиться, и полезут из-под неё чудовища абсурда. И там, где простодушный, воспитанный соцреализмом зритель жалуется на пробуксовывание сюжета, следует просто сменить точку зрения и посмотреть сквозь.
Вот, например, почему на роль героини выбрана Ксения Раппопорт? Её библейская красота с очень большим трудом позволяет допустить, что она действительно корни свои раскапывать приехала в Юрьев Польской. Помимо неоспоримой идеи, что все настоящие русские интеллигенты — суть евреи, выбор именно этой актрисы на роль ностальгирующей славянофилки должен жирным карандашом подчеркнуть мысль, насколько она тут неуместна и чужда. Все последующие события неадекватны её гипотетическому предыдущему опыту, она по определению не в состоянии корректно на них отреагировать. Ошарашено поднятые брови и удивлённые глаза героини выражают неослабевающее недоумение происходящим. Единственное, что она может сделать, так это, точно как Йозеф К., попытаться слиться с этой подменной реальностью, «расслабиться и получить удовольствие».
Финал фильма, который воспринимается некоторыми как катарсис, слияние с истоками, обретение веры, подчиняется тем же законам абсурда, что и остальное повествование. Просто героиня принимает окружающее, соглашается с его реальностью, смиряется с тем, что никакой другой реальности, в которой она когда-то прежде жила, нет, да и не было никогда. Она попала в виртуальную петлю. Остальной мир оказался стёрт неумелым и безответственным программистом. Если необходимо испытать какое-то эмоциональное потрясение в этом месте, то это ужас оттого, как живой человек осознаёт, что является картонным персонажем в нарисованном мире. В аналогичной ситуации в «Нирване» персонаж просил своего создателя стереть его. В известном смысле героиня так и делает, игнорируя своё предыдущее существование.
Обилие цитат, которые каждый обнаруживает в меру собственной испорченности, ещё больше запутывают добросовестного зрителя, желающего непременно вывести какую-нибудь окончательную мораль, с которой все остальные в обязательном порядке согласятся. В общем-то, как правило, основная тема произведения поддаётся формулированию. Но не в этот раз.
Перед нами — типичное произведение заката культуры, в котором отзывается множество извечных тем и голосов, экзистенциальная история об абсурдности нашего бытия, на которую накинуто прозрачное покрывало узнаваемых реалий.
«Кто шкурки снимает, тот слёзы проливает». Рано или поздно приходит такой момент, когда мы начинаем видеть сквозь прохудившуюся ткань бытия и осознавать, что не имеем ни малейшего представления о законах мира, вот только что мнившегося нам таким надёжным и предсказуемым. И тут мы обнаруживаем себя ступающими по пустоте, покинутыми нашими близкими среди монстров, где никто нас не только никогда не найдёт, но даже и не ищет, потому что мы здесь одни.
Ирина Светлова ©
кандидат искусствоведения
Брюссель
специально для Сигарного портала
