Сергей Шестернин, первый вице-президент Московского сигарного клуба: Происходило это во времена не столь давние, но веселые, в середине 90-х, когда в стране бушевали ветры перемен и все пытались приватизировать неразграбленное, и украсть не приватизируемое добро, доставшееся нам от старой доброй Советской... Родины, тьфу, чуть не написал империи, но, в принципе, и то и другое не так уж плохо, а не ужас кошмарный, как нам сейчас пытаются внушить «друзья», инициировавшие всю эту катавасию, которую теперь принято называть развалом Советского Союза.
Армия в это время, как бы многим не хотелось, чтобы она разложилась, продолжала существовать. Несмотря на тяжелое материальное положение командного состава, повальное дезертирство и большие потери в различных горячих точках, куда Россия то и дело встревала, создавая себе различные проблемы, а затем решая их руками своих ребятишек, рожденных на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов прошлого тысячелетия. Так вот, ребятишки, рожденные в этот благословенный период, свое счастливое детство проводили не за компьютерными играми, а в пионерских здравницах или на улице, поэтому, не обладая прагматизмом нынешнего поколения, все же отличались некоторой смекалистостью прикладного характера. Изобретательность ведь всегда отличала наш народ. И в те времена, и даже в нынешний век высоких технологий.
Чтобы как-то продержаться на плаву и чем-то разнообразить солдатский стол, в воинских частях создавались подсобные хозяйства, где разводили домашний скот. Например, в нашей части разводили крыс. Точнее не разводили, а они сами завелись в казарме, здоровые такие — с кошку размером. Кстати, кошка у нас тоже была, но они ее сожрали и продолжали гулять, где им вздумается. Потом они, видимо, оголодали. Таким тушам много корма требуется, и стали издали недобро поглядывать на наших солдатиков, плотоядно облизываясь. До сих пор помню, сидит ночью такой экземпляр посреди центрального прохода в спальном расположении и примеривается, на какую бы солдатскую койку ей приземлиться, шуганет ее дневальный, пройдет пять минут, а она опять откуда-нибудь вылезет и нипочем ей ни запах, ни храп богатырский. Так бы, может быть, все и осталось на уровне молчаливого нейтралитета, но эти серые бестии однажды преступили черту приличия и решили объявить нам войну. Послали к нам своего самого наглого парламентера, решившему сообщить нашему сержанту, который спал на крайней нижней койке, страшную весть о том, что их правительство в подвале желает расширить сферу своих жизненных интересов за счет первого этажа нашей казармы и прилегающих к нему территорий. Сержанта они приняли за нашего главаря, так как он был самый упитанный и выглядел в их глазах-бусинках самым калорийным. Поэтому парламентер, после того как прошептал ему на ухо весть о начале боевых действий и принял сонное сержантское причмокивание за положительный ответ, решил попробовать на вкус его ухо, но тут же был жестоко раздавлен проснувшимся. Подоспевший на сержантский благой мат дневальный взял труп незадачливого дипломата за длинный хвост и на вытянутых руках отнес его на ближайшую помойку — это была первая жертва только что начавшихся боевых действий.
Итак, один раненый с нашей стороны и один убитый с их. Начало боевых действий выглядело весьма кровавым. После столь вероломного нападения мы посчитали законными любые способы ведения войны и, проявив присущие нашему народу недюжинные изобретательские способности в изготовлении ловушек, капканов и банальных крысоловок, быстренько уменьшили численность нашего неприятеля до одной особи. Но ее ни изловить, ни отравить нам никак не удавалось. Приманки с неизменной постоянностью съедались, наша амуниция сгрызалась, а результат на выходе не радовал, в общем, на войне, как на войне. Видимо, крыса эта, до того как сгрызть в шкафу командира роты справочник по приемам и способам ведения партизанской войны и диверсионно-подрывных действий на французском языке, перевела его и внимательно прочитала. Короче, полгода не могли ее выловить. К противнику, который ведет партизанскую войну, тактика войсковых операций не применима, поэтому мы с ротным решили провести разведку специальными методами.
Итак, представьте себе картину: ночь, в каптерке весь пол заставлен крысоловками различных мастей, на шкафу в неподвижном, достаточно неудобном положении, застыло мое тело, на голове у меня надет прибор ночного видения — я в засаде. Не помню, сколько времени я там высидел, но достаточно долго. И мое долготерпение было вознаграждено! Что же я увидел? Крыса на задних лапах подкралась к крысоловке, держа в передних солдатский брючный ремешок, махнула им, захлопнула наше хитро-мудрое приспособление, схватила приманку и преспокойно отправилась в свой лаз закусить… Я был не просто в шоке, а в полном ступоре, я был откровенно восхищен ее изворотливым умищем!!!
Когда я утром доложил об этом командиру роты, он три дня думал, потом написал конспект на проведение индивидуальной тренировки нашего снайпера, который заступил на мой пост на шкафу, просидев там еще пару дней, до тех пор, пока не раздался роковой выстрел, ставший жирной точкой в нашей домашней войне…
Умерщвленный враг был выставлен на всеобщее обозрение: всех поразили его размеры. Его тело с должным уважением и почетом было предано земле за забором части. Нужно сказать, что всем этим развлечениям мы предавались, не отрываясь от основных занятий по программе боевой подготовки.
Армия, где все в порядке с чувством юмора.
Алексей Апальков, ведущий рубрики «Вы в каком полку служили?»: Практически история из моей армейской жизни. Мы также воевали с этими бестиями у себя в части, в ГСВГ.
