Переезд в Терскол
Утром к 11 часам за нами заехал Горошков.
Игорь Вениаминович Горошков. В группе Полковника завхоз и комиссар. Живет в Кисловодске. Человек сугубо гражданский. Работает в «Центр-туре». Это восхождение на Эльбрус у него будет четвертое. На нем будет держаться организация всех переездов, к нему будут приходить за спальниками и «кошками», некоторые с него попытаются истребовать туалетную бумагу. Всех встречает, всех провожает. «Мать родная».
В 11:30 мы были в «Центр-туре». Нас уже ждал большой междугородний автобус.
Общее построение, фотография на память, погрузка вещей и — в дорогу!
Дорога от Кисловодска до Терскола — четыре-пять часов. Нам ещё нужно в Тырныауз за овощами. Готовить будем сами: с нами едет повар — Олег, — и мы везём с собой газ. Слава богу, никаких палаток, никаких горелок — нормальные условия, горячая еда и тёплая сухая постель. «Не мальчики!», — приговаривал херр майор.
По дороге заехали в часовню. Заезжают каждый год, ставят свечи, молятся, просят благословения на восхождение. «Чем выше в Горы, тем ближе к Богу». Помолившись, поехали дальше, до Тырныауза.
Тырныауз — город страшный. Когда-то он был молодым и очень перспективным, этот возникший в тридцатых годах вокруг Тырныаузского молибденового комбината город. Он умирал и возрождался, как птица Феникс. Первый раз его и комбинат взорвали в 1942 году, чтобы не достался врагу. В 1955-м восстановили. В девяностых другие враги, не взрывая, убили комбинат — и город опять умирает. Больно смотреть на многоэтажки со слепыми глазницами окон без рам и стёкол. Что ожидает город, сказать трудно. Население только за десять лет — с 1992-го по 2002-й – сократилось на две трети. Да, возможно, добыча молибдена и вольфрама в Тырныаузе нерентабельна. Да, возможно, выгоднее покупать эти ценные металлы в Казахстане. Да, возможно, надо расселять народ и освобождать земли. Но пока город выглядит, как тяжелобольной.
От Тырныауза до Терскола остается 40 км, чуть больше – до Эльбруса.
К пяти часам автобус подъехал на стоянку спортивной базы общества «Динамо». Мы выгрузились, расселились в номерах, больше похожих на общаговские клетушки, и устроили на берегу реки, за огромным столом, вечер знакомства. Первый и последний раз до окончания восхождения выпивали и говорили тосты. Всем хотелось на Гору. Все за этим приехали. Осталось всего-то ничего: взять и подняться!
Нижняя адаптация. День первый.
Утром 17-го, после завтрака, Полковник всех построил и дал вводную: первый день сильно упираться не будем, в качестве разминки сходим на водопад Девичьи Косы (2780 м). Учитывая, что база «Динамо» расположена на высоте 2100 м, по высоте сущие пустяки! По расстоянию что-то около 7 километров. Экипировка лёгкая: трекинговые ботинки, лёгкие штаны и майки, солнцезащитные очки и головные уборы, лыжные палки и штурмовые небольшие рюкзаки с водой и чаем. Еду брать не стали — идём ненадолго.
Вышли в 10. Командир бодро набрал скорость, и за час мы лихо доскакали до 2400. Сделали десятиминутный привал, подтянули снаряжение, попили воды и опять поскакали. Средняя скорость перемещения выходила 4 км в час. Так не по горам, так по равнинам ходят! Всё хорошо, но Полковник как-то подозрительно всех оглядел и ускорился.
Ещё через час мы, изрядно уставшие, сделали очередной привал недалеко от Девичьих Кос. На сами Косы, оказывается, мы уже не идём. А идём мы «вперед и вверх», к обсерватории «Терскол», высота 3000. Пока отдыхали, двое наших молодых — Андрей и Иван — с пластиковыми бутылками убежали к водопаду за водой.
Андрей Степанов и Иван Волк. Из совершеннолетних самые молодые участники восхождения. Участники Эльбрусского забега 2014-го года. Такой забег компания RedFox (спортивное и горное снаряжение) устраивает каждый год в канун Дня Победы. Участники стартуют от «Карабаши» и «бегут» до седловины Эльбруса (Эльбрус — гора двуглавая: есть Западный 5642 м и Восточный 5621 м Эльбрус, между ними — седловина). Перепад высот — от 3800 до 5300 м. Эти полтора километра по высоте и носит название «Эльбрусская миля». Лучшие показатели забега в районе полутора часов; бежать они, конечно, не бегут, но идут быстро. Как они это делают — убейте меня, я не пойму никогда! Там и ходить-то трудно. Однако вернёмся к парням…
Андрей — кубанский казак. Недавно демобилизовался. Студент медицинского училища и будущий фельдшер. В группе у нас типа медик.
Про Ивана сказать могу совсем мало. Парень не выделялся. Молодой, спортивный. Единственная фраза, которой он всем запомнился, — «Пойти на Эльбрус с пенсионерами», это он своим друзьям в бане сказал. Все долго смеялись, сам Иван ржал громче всех. А чего ржать-то? Пенсионеры мы и есть пенсионеры.
Андрей и Иван вместе с двумя подростками Югманами были у Полковника вестовыми.
Иван и Андрей вернулись с водой, все напились — было жарко — и быстрым походным шагом рванули к Обсерватории, но… Но и её мы обошли стороной.
На высоте 3100 Полковник затеял игры в «выборы, гласность и демократию» — решил «поставить на голосование» вопрос: «Идём 10 или 12 км в одну сторону?» К тому времени мы уже прошли полноценных 9. Мнения, конечно же, как в настоящем демократическом сообществе, разделились. Я, Котенков и ещё пара товарищей подали голоса за 10. (Первый же день — куда такой темп-то?) Но остальные семь проголосовали за 12. Видимо, парней одолел азарт. Поглумившись, Полковник построил всех и опять рванул на полной скорости. К высоте 3300 мне стало не очень хорошо: заболела и стала кружиться голова. В это время Полковник ещё раз решил что-то проголосовать, но я послал всех куда подальше и сообщил, что лично я, если нужно моё демократическое мнение, никуда больше сегодня не пойду. Сделал я это, несколько в резкой форме, но зато сразу закончились дебаты и прения. А вместе с ней и демократия. Щёлкнули волчьи зубы, отлетели за ненадобностью чьи-то рожки да ножки — господин Полковник изволили сердиться. Я этому был безмерно рад, да и многие тоже, ибо нет ничего хуже, чем ставить на голосование вопросы «итить на Гору» или «не итить». Если командир приказал пойти и сдохнуть — значит, ему виднее. Скорее всего, там, куда он посылает, может быть, даже удастся выжить, а вот на этом самом месте, где сейчас сухо и тепло, как раз-таки можно сдохнуть. Командиру лучше знать, что делать.
В результате остановились на компромиссной высоте 3333.
Я всё время пишу: «высота такая-то, скорость движения такая, прошли столько». У нас с собой был туристический навигатор GARMIN, носил его личный «оруженосец» Полковника карачаевец Роберт. (О Роберте чуть ниже.)
Итак, остановились на высоте 3333. Полковник объявил привал на сорок минут. Горная адаптация. Желающие могли подняться до 3500 м на перевал, откуда была видна высокогорная база «Гара-Баши», в простонародье — «Бочки». Мы туда по плану 19-го. «Если некоторые туда дойдут», — глянув на меня, уточнил Полковник.
Я сидел и прислушивался к своему организму. Головная боль то накатывала, то откатывала. Тошноты не было. Только боль. Ничего страшного — можно и потерпеть. Через сорок минут, отдохнув, двинулись обратно. И тут Полковник затеял игру в догонялки. Он рванул с такой скоростью, что за ним едва поспевали участники Эльбрусского забега. Я для себя решил, что никуда больше бегать не буду. Пусть меня выгоняют, но бегать по горам, не входило в мои планы! Таких как я выявилось ещё несколько человек. И мы ренегаты и сепаратисты размеренно двинулись с нормальной скоростью — в 4–5 км в час.
К трём часам, вместо того чтобы оказаться на базе «Динамо» и приступить к обеду, мы только вернулись к Девичьим Косам. Как оказалось, у нашей группы есть традиция купаться в водопаде. И все, поснимав с себя не только футболки, но и трусы, кинулись под струи талого снега.
Что мне оставалось? Я уже получил одну «жёлтую карточку» — вызывать дополнительную неприязнь к Очкарику и Ботанику из Москвы я не собирался, поэтому, шевеля губами и шипя, забрался-таки в водопад, правда, одним боком. А вода была не ледяной, нет… она была страшно ледяной, даже в горной реке Халмер-Ю на Полярном Урале вода была, кажется, не такой холодной. Эта не холодила, а как плёткой подстёгивала тело. Искупавшись и напившись, мы продолжили путь на базу.
И тут на самом простом и ровном участке наша группа попала под камнепад. Чёрт его знает, что сместило хрупкое равновесие камней, но сначала один, а потом и целая груда устремилась вниз с высоты на дорогу, по которой мы в это время проходили. Я шёл в цепи четвёртым и успел проскочить опасную расселину, когда ударил крик: «Камни!» Сзади через человека от меня шёл Сергей Александрович, едва ли не самый старший участник нашего восхождения (по возрасту старший), ему один из камней разорвал штанину. Слава богу, обошлось только этим.
Сергей Александрович Меркулов. 1958 года рождения. Северянин. Всю жизнь прожил в Сургуте. Работал на сургутских ГРЭС. В конец 90-х организовал своё дело, а несколько лет назад перебрался в Кисловодск. На Севере активно занимался лыжным спортом. Участник Эльбрусского забега, показатель по времени — 1 час 22 минуты. Очень и очень хорошее время. Интереснейший, интеллигентнейший человек. Мы с Игорем после знакомства всё вспоминали, как его зовут: как Пушкина или как Есенина. Оказалось, как Есенина. Так и запомнили. У Сергея Александровича необычное строение организма: у него сердце с правой стороны. Врачи всегда запрещали ему заниматься спортом. Он, конечно, их послушал…
Слава богу, больше никого не задело. Хвост подтянулся минут через пять, когда перестали сыпаться камни. Полковник опять прибавил скорости и ушёл со свитой далеко вперёд. А мы спокойно продолжали спускаться не рвя пятые точки.
Только теперь на спуске я стал обращать внимание на окружающую нас красоту. Горы и их заснеженные вершины я уже видел: Полярный Урал, вулкан Тейде на Тенерифе. Но с альпийскими лугами я познакомился впервые. И такого разнотравья и разноцветья я в жизни нигде и никогда не видел. В самарской степи тоже хватает трав, но там они, как правило, выцветшие, выгоревшие. На северных болотах по осени тоже красота неимоверная, но… всё же это бедный Север. А в горах травы и цветы свежие, с ярко-зелёными листьями, как будто их только что умыли. Глядя на них, я понял счастливую альпийскую корову: я и сам бы так и жевал, и жевал бы эту зелёную свежесть! Правда, возможно, я был всего лишь голоден… Мы же с утра ничего не ели!
К пяти мы наконец на подкашивающихся ногах доковыляли до базы.
Я сидел на кровати, приспустив штаны, и тщетно пытался развязать шнурки на ботинках.
– Нет, — рассуждал я вслух, — если командир решил доказать мне, что я говно, то даже возражать не стану. Вот скажи мне, херр майор: с какой такой великой целью мы проскакали двадцать с лишним километров в первый же день? На хрена?
– Не знаю… Сам задолбался дальше некуда! И совсем не понимаю, как мы завтра-то пойдём?..
Но тёплый душ, чистая одежда и горячий ужин-обед нас немного привели в чувства. А впереди было ещё восемь часов сна. Правда, побаливала голова, и я выпил нурофена.
Уже засыпая, Игорь пробурчал: «Завтра будет ещё сложнее…» Но не угадал…
См. также : часть I, часть III, часть IV, часть V, часть VI
