Такой вывод можно сделать из «Царицынских баек», которые собрал режиссер Государственного казачьего театра Ю. Войтов, а проиллюстрировал А. Цветков. Юрий Войтов живет в Волгограде – так теперь называется город, основанный в 1789 году. Город, действительно, великий. Даже без этой легенды о том, что он стал родиной русской сигары и родиной фотовспышки (это еще одна «царинскаая байка», которую мы воспроизводит не будем, но в ней то же участвует сигара). Царицын-Сталинград-Волгоград. Здесь родились два великих русских бунтаря – Степан Разин и Емельян Пугачев (в одной и той же казацкой станице с разницей более чем в сто лет). Город-герой, от него Вторая мировая война покатилась в обратную сторону. Сегодня это один из тринадцати городов-мегаполисов России.
А сигарная «царинская байка» — шутка, в которой, как говорится, есть доля шутки: действительно, одним из первых сигарное производство в России начали немцы. И самый известный из них – Рутенбер, который в 1913 году, накануне Первой мировой войны, перевел свое производство из пограничной Риги (тогда тоже — часть Российской империи) в глубь России – в город Погар (Брянская область). И сейчас Погарская сигаретно-сигарная фабрика является единственным в России сигарным производством, а Россия, благодаря Погару, входит в число 24 стран мира, производящих свои национальные сигары.
А теперь – «царицинская байка»
Сигары
Однажды царицынские купцы обратились к немцу Вестфалю из Сарепты*, производившего курительный и нюхательный табак для волжан, со странной просьбой, а заключалась она в том, чтобы он, Вестфаль, не во вред своему делу, стал производить сигары. Сначала немец заартачился:
– Дескать, какие сигары? Сигары-то культура, до нее дорасти надо!
– Мы, господин Вестфаль, уже доросли! — дружно заявили купцы, — а ежели кто не дорос — это его дело. Нам, главное, вид иметь посолиднее среди купеческой волжской братии!
– А как дело прогорит? — озадачил купцов Вестфаль.
Именитые граждане взахлеб стали убеждать немца в выгодности производства. После долгих уговоров Вестфаль согласился: нет, он, разумеется, для вида повалял Ваньку, дескать, условия не позволяют, погода не та, но когда выцыганил у купцов слово, что в случае неудачи они оплатят расходы, — ударили по рукам, а купеческое слово на Руси было крепче расписок всяких.
– Ты, Вестфаль, производи! — наставляла купеческая братия. — Вылететь в трубу мы тебе не дадим, всем миром из нее вытаскивать будем!
Надо отдать должное, немец, хоть и был варяжских кровей, но в патриотических чувствах к российской глубинке ему не откажешь. Откушавши за предстоящее дело наливочки, он послал ко всем чертям столичные общества и объявил Царицын центром Российской империи — если не в настоящем, то в будущем точно и еще пообещал купцам, что к осени они будут курить не махру, а самый настоящий американский табак.
Купцы, побратавшись с новоиспеченным родственником, удалились. Вот уж, правда говорят, что Россия обязана своим развитием не столько инженерной мысли, сколько дальновидности купеческого ума…
По первой пороше когорта купцов, в лучших одеждах и помышлениях, расположившись в удобных вестфалевских венских креслах, опробовала заморскую сигару. Все были очень серьезны и умны, но после первых затяжек, когда стали отчаянно кашлять, чихать и поминать недобрым словом чужих матерей, чертей и женщин с непутевым поведением, выразили к сигаре всеобщее презрение:
– Ну, стерва, крепка! Мать твою так!
– От такого духа враз копытья откинешь!
– Черти бы их, американцев, взяли с этой сигарой! — задыхаясь от дыма, бранились мужики, постигая через слезу заморское зелье.
– Господа, — успокаивал их хозяин, боясь за свое производство, — культуре сигары надо учиться не одним днем! Привыкайте, господа, хорошие манеры требуют жертв!
Фраза о “жертвах” задела за живое купеческое самолюбие, и именитые граждане, вопреки здоровью и всеобщему презрению, стали создавать видимость благополучия и уюта. Тут же захотелось возвышенных слов.
– Сигары, господа, это вам не халям-балям!
– Халям-балям по сравнению… Мать твою! Кхы-ы! С сигарой — туфта!
– Все хорошо, но ить дыхать чем-то надо?
– Друзья мои, — сделал открытие Вестфаль, глядя на очумевших от дыма граждан, — сигару надо курить не в затяжку, тут главное уловить аромат табака!
Но купцы не согласились и разом пошли в наступление.
– Ага! Ты поучи нас, как еще и пить!
– Главное, чтоб до нутра доставало, — выпуская очередное облако дыма, подытожил Пуля, самый заядлый курильщик.
Про него говорили, что он на свет с трубкой в зубах народился.
– Правильно! — подтвердили бородатые граждане.
В своих убеждениях купцы придерживались единого мнения: уж если курить — так чтоб дым из ушей, пить — до поросячьего визга, работать — до седьмого пота, другого — не дано. Немец не стал переубеждать горожан в обратном, и предложил кофе, подходило время подведения итогов сигарной кампании. Но тут Пуля, принюхавшись и сделав несколько мелких затяжек, выдал:
– А Вестфаль-то нас надул!
В наполненной дымом комнате зависла звенящая тишина.
– Табачок-то мериканский нашей махрой отдает?! — добавил ехидно Пуля.
Купцы в недоумении посмотрели на Вестфаля. Вестфаль, закашлявшись, в недоумении посмотрел на купцов. На лицах уважаемых людей выразилось удивление, не от того, что где-то в Отраде** резали свинью, и так далеко было слышно, а потому, что их нагло провели.
Не дожидаясь дальнейших разоблачений, Вестфаль стал убеждать купечество, что американский и царицынский табаки — родные братья, что, мол, произрастают они в равных климатических условиях и посему этот фактор наложил отпечаток на родство и схожесть вкуса. Купцы не поверили немцу и продолжали молчать. Тогда Вестфаль, подстать германскому богу Одину, вскочил на венское кресло и, размахивая руками, стал держать речь. Он говорил долго и искренне, так убедительно говорил о патриотических чувствах к обретенной Родине, что купцы с пониманием отнеслись к его обману. А последние слова вконец разубедили граждан в их страшном намерении…
– Да, господа, — тяжело опустив подбородок, сказал обессиленный Вестфаль, — я женил американский табак на тридцать процентов с нашей махрой, но я это сделал, о, майн Готт, из чисто национальных интересов! Сколько можно перед Западом поклоны бить! Давайте начнем уважать себя. Да, сегодня я женил их на тридцать, а завтра женю на пятьдесят, а послезавтра я буду производить сарептские сигары, и они будут ничуть не хуже американских. Где была бы Россия без вашей купеческой обстоятельности и без нашего немецкого ума! — патриотический порыв Вестфаля вселил в купеческие сердца еще большую любовь к Родине, и они похлопали в ладоши…
Надо отдать должное, немцы из Сарепты научили волжан не только курить сигары, нюхать табак, но еще производить горчицу и горчичное масло. Именно эти два продукта прославили наши края на все околобожье пространство поволжской земли.
В середине 19-го века, когда по улицам Царицына бегали свиньи и в воздухе носились тяжелые запахи тухлой селедки, царицынец в лаптях на босу ногу, уже курил сигару…
Европейская культура, окрапленная волжской водой, тихо вживалась в царицынские нравы.
* Сарепта – город-поселение немецких колонистов, приглашенных в Россию Екатериной Великой, ныне – район Волгограда.
** Отрада – район города, получивший, по легенде, название за то, что очень понравился Екатерине II.
