Московский сигарный клуб открыл весенне-летний сигарный сезон 2017. Это произошло на галереи «Отокомае». Гостями вечера стали сразу две персоны: человек с сигарного календаря-2017 – Денис Атоян, представивший свою сигару – доминиканскую пурос Dos Angeles, и Валерий Лаврусь, презентовавший недавно вышедшую из печати книгу «Восхождение. Очень крайний Север».
По решению участников встречи, сначала была часть сигарная, о которой мы сегодня и расскажем.
Прежде, чем перейти к знакомству с сигарой и ее создателем, Андрей Лоскутов, президент Российского сигарного союза, представил тех, кто пришел впервые, и дал слово тем, кто давно не был. Первый раз Московский сигарный клуб посетил Григорий Жедяевский из Оренбурга, он давно курит сигары, живет в столице около семи лет, спортсмен – занимается лыжными гонками, начинающий бизнесмен. В этот же вечер МСК посетил Алексей Кучаев, председатель Новокузнецкого отделения Российского сигарного союза, в 2016 году принял участие во Втором Валдайском табачном форуме. Теми же, кто уже давно не был на заседаниях МСК, стали Олег Яковлев, а также Родион Газманов: «Я пою, веду мероприятия. Часто курю сигары, но редко к вам выбираюсь, потому что так складываются обстоятельства. Но буду стремиться исправиться, чтобы чаще с вами встречаться».
Сигары Dos Angeles, представленные в этот вечер, были произведены, как рассказал Денис Атоян, в середине 2009 года, сейчас им уже семь лет. На момент создания табакам, из которых сигары скручены, было в среднем 10 и 12 лет, а листьям Ligero – 14-ть, таким образом сейчас Ligero – уже 21, а покрову – восемь.
Денис Атоян: Несмотря на возраст покровный лист до сих пор маслянистый. В основном проблема винтажных сигар в том, что со временем они становятся матовыми. Здесь же сохранился колоссальный аромат. Предупреждаю, что сигара не стала легче, она такая же крепкая, как и была. Просто теряется ощущение крепости, когда куришь, но потом ощущаешь — накурился. Сейчас сигар осталось крайне мало.
Когда я делал эту витолу, ставил перед собой задачу — сделать лучшее, что я могу. Хотел создать доминиканскую сигару по стилистике и динамики курения как гаваны. То, чего тогда было так мало. Помните такой анекдот – «Умирает старый еврей, который всю жизнь готовил лучший чай в округе. Уже на смертном одре родственники стали допытываться, в чем же секрет его чая. «Евреи, не жалейте заварки!»». В этом и есть секрет моих сигар – для них были закуплены очень хорошие табаки. Всего сделано 10 000 сигар, сейчас осталось крайне мало. Для коммерческих целей – уже нет. Курю их я, угощаю своих друзей, и я хочу продлить этот момент как можно дольше, потому что сигары меняются с каждым годом. Самое интересное, что Robusto и Corona меняются по-разному, хотя табак в них один и тот же, естественно, мешки разные. Пробовали делать одинаковые мешки, но тогда Corona терялась. Robusto я сделал раза с пятого, а Corona – раза с 12-го, не было тела, была крепость, либо хороший аромат, но не было гармонии. Но Robusto не так быстро меняется, как Corona. То, что сейчас курим в Corona, — в Robusto это будет проявляться через три-четыре года.
Андрей Лоскутов: А где делалась сигара?
Денис Атоян: На фабрике Augusto Reyes в Доминикане. Мы отобрали нескольких торседоров, которые должны были делать именно эти сигары. Чтобы не было воровства, чтобы что-то не вынесли, что-то не подмешали, фабрика закрылась на три или четыре дня. И делали эти сигары четыре человека. Потом сигары еще выдерживались на фабрике полгода, чтобы прийти в Москву полностью готовым продуктом. Это тоже стоило определённых денег, были сложности, конечно, потому что на фабрике говорили – мы все сделали, забирайте. А мы как можно больше держали, чтобы они хранились в родной влажности, родном климате.
Андрей Лоскутов: А зачем ты сделал все сигары в коробках?
Денис Атоян: Я хотел сделать максимально хорошо.
Андрей Лоскутов: Артур Шиляев тоже делает максимально хорошо, но большую часть сигар — без коробок. И никто от этого не страдает.
Денис Атоян: Я выходил раньше на рынок, тогда на это очень внимательно смотрели.
Андрей Лоскутов: Где делали коробки?
Денис Атоян: В Италии.
Андрей Лоскутов: Вместе с бантами?
Денис Атоян: Шелковые банты делались в Италии, приехали в Доминикамну, там приклеивались скотчем. Потом в Москве отклеивали скотч и банты прошивались — просто две шелковые стяжки, скрепляющие бант. Каждая сигара доставалась, пришивалось все вручную, а потом аккуратно все запаковывались обратно.
Андрей Лоскутов: А кто сделал бант?
Денис Атоян: Молодой дизайнер, который на тот момент проходил стажировку в Gucci, меня с ним познакомили. Он все сделал достаточно быстро, представил нам около 30 вариантов, мы из них выбрали один, потом сказали, что надо доработать. Буквально за неделю он все сделал. Банты изготовлены на итальянской фабрике, на которой производятся бирки, которые нашиваются на пиджаки, рубашки. С бантами, кстати, вышел анекдот. Уже все было готово, а итальянцы динамили нас. Я позвонил, пригласил к телефону одного из сотрудников, как-то долго его звали, долго он шел, и я сорвался, в трубку проматерился, тут человек, с которым я говорил услышал это, понял, что ему звонят из России. Он был из Беларуси! За неделю решили все вопросы.
Сергей Шестернин: Не хочешь продолжить производство сигар?
Денис Атоян: Хочу. Но это не так легко. Табаков нет хороших. Спросите у Артура, есть ли очень хорошие табаки, чтобы сигара потом стоила не 150 евро. У нас с Артуром уже есть определённые договоренности, мы хотим вместе сделать сигары, но нет табаков. Ни я не могу найти, ни Артур. Найти именно то, чтобы было продолжение.
Андрей Лоскутов: А ты до сих пор хочешь, чтобы доминиканские были табаки?
Денис Атоян: Нет. Я не привязан к Доминикане. Привязан исключительно к тому, чтобы это 100% понравилось мне, потому что назвать это коммерческим проектом, который приносит деньги, – нельзя.
Андрей Лоскутов: Вспомним фразу незабвенного Вилли Альверо, который говорил, что не важно из какой страны табаки, важно, чтобы это были самые лучшие табаки, тогда будут самые лучшие сигары.
Артур Шиляев: Я последние года полтора ищу табаки, из которых мы смогли бы сделать что-то в этой стилистике, в этом вкусовом качестве. Действительно, нет..
Андрей Лоскутов: Артур, мне кажется, кубинцы тоже ищут, где взять табаки, судя по потому, что мы курим.
Артур Шиляев: Конечно.
Андрей Лоскутов: Денис, просьба. Как бы ты не искал, чтобы ты потом не сделал, сохрани бант, он необыкновенный.
Денис Атоян: Бант однозначно останется.
Андрей Лоскутов: Здесь у нас присутствует профессионал – и дизайнер, и художник, и в какой-то степени кузнец – Владислав Рябиков. Влад, твое мнение о том, что мы держим сейчас в руках.
Владислав Рябиков: Первое ощущение – теплота материала. Очень красивый шрифт банта, необычный, и вот эта точка – она как бы вершина сигары. Я как фанат сигарных аксессуаров сижу и думаю, что эти банты можно пустить в очень красивое дело. Денис, мне очень нравится цветовая гамма, сам шелк очень красивый. Сигару еще не курил, думаю, она гораздо лучше банта, хотя бант – потрясающий.
Денис Атоян: Кстати, если бы коробки не было – сигара была бы еще дороже.
Андрей Лоскутов: Я однажды в ресторане, когда сказал, что я из Российского сигарного союза, услышал: это у вас такой парень, который продает сигары за пять? Я уточняю – продает или продаются? Они говорят – и он продает, и они продаются. Стоила твоя сигара пять тысяч?
Денис Атоян: Да, стоила. В некоторых местах эта сигара уходила за 12 тысяч. В одном ресторане, не буду говорить название.
Андрей Лоскутов: Сколько?!
Денис Атоян: 12 тысяч. На самом деле было очень приятно, когда сеть «Kempinski» попросила сделать для них сигару. У них был свой кубинский поставщик, а мы для них сделали отдельный хьюмидор, только для вип-гостей, на нем была латунная табличка «Dos Angeles for Balchug Kempinski». Еще был приятный момент, когда мне принес товарищ один журнал, а там мои сигары. Они сделали сигарный обзор, по результатам которого назвали Dos Angeles самой выдержанной сигарой в мире. Мне кажется, это единственный раз, когда не сначала даришь сигару, а потом получаешь премию, а получаешь премию и на радостях редактору отправляешь сигары.
Дмитрий Косырев: Что касается цены… Как-то я встречался с Аво Увезяном, он рассказывал, как начинал разрабатывать свою сигарную концепцию. В тот момент он был никому неизвестным, поэтому надо было придумать что-то особенное. Он сказал, что будет делать сигару за 10 долларов, что по тем временам было безумием, тем боле для нового человека. И он сначала придумал цену, потом под эту цену стал подгонять качество. И у меня поэтому вопрос – что армяне все такие умные, да?
Андрей Лоскутов: Лучший вопрос вечера!
Денис Атоян: На самом деле Аво Увезян на тот момент уже написал несколько песен для Сенатры. И насколько я знаю, первые сигары он вообще раздавал бесплатно, они на фортепиано лежали, он играл, люди подходили и брали.
Андрей Лоскутов: Нет, не бесплатно. Он предлагал взять сигару и положить столько, сколько человек посчитает нужным.
Денис Атоян: На самом деле цена моей сигары сложилась абсолютно из стоимости ее создания. То есть это не коммерческий проект. Ее себестоимость где-то 17,5 долларов на тот момент была. Плюс еще и двойная таможня.
Андрей Лоскутов: Да, это точно. В тот момент любой продукт из Доминиканы облагался двойной ставкой НДС. И борьба против двойного коэффициента, которую вел Российский сигарный союз, была одной из первых наших компаний. Мы тогда победили… Но насчет армян ты не ответил.
Денис Атоян: Отвечаю: да.
Андрей Лоскутов: Кто бы сомневался в твоем ответе. А скажи еще — кто умнее, армяне или евреи?
Денис Атоян: Я не знаю, что ответить.
Андрей Лоскутов: У тебя как армянина были какие-то проблемы в Москве?
Денис Атоян: Нет. Я армянин по крови, но родился в Москве, ходил в московскую школу. Помню, когда учился в школе – кавказцев вообще было два или три человека. А когда в институт поступил и началась заварушка с Чечней, тогда начали появляться чеченцы, которые держались диаспорами.
Андрей Лоскутов: А как тебя жена называет дома?
Денис Атоян: Просто Денис. Но на самом деле многие мои друзья, иногда и жена, называют Атоян.
Андрей Лоскутов: Жена так называет, когда разозлиться?
Денис Атоян: Нет, это она любя.
Андрей Лоскутов: Я это все к чему веду? У Дениса красивая жена, ей большой поклон, приветы от нас, скажи, что мы всегда вспоминаем ее появления в нашем сообществе. Я понимаю, что ты ее отягощаешь тем, чтобы было побольше детей, чтобы она сидела дома, но выводи все-таки свою великолепную супругу в наш коллектив.
Денис Атоян: Хорошо.
Андрей Лоскутов: Родион, а ты видел супругу Дениса? Я не просто так сейчас болтаю, я политику веду. Когда встречался с твоим отцом, он сказал, что у Родиона есть два недостатка, с одним из которых я готов мириться – это курение сигар, а со вторым – никак. И второй – это то, что Родион никак не может определиться, то у него такая девочка, то другая…
Родион Газманов: А это недостаток?
Андрей Лоскутов: Я процитировал отца.
Родион Газманов: Я тоже часто цитирую отца.
Андрей Лоскутов: Скажи, ты когда-то определишься?
Родион Газманов: А с какой целью интересуетесь?
Андрей Лоскутов: С целью погулять на свадьбе.
Родион Газманов: Я сообщу, обязательно. Думаю, Денис узнает об этом одним из самых первых.
Сергей Шестернин: Денис, сдашь, когда узнаешь?
Денис Атоян: Конечно, сдам.
Андрей Лоскутов: Просто когда Родион учился в Сигарном университете, с ним ходила куколка, небесной красоты девочка…
Родион Газманов: Замужем, двое детей…
Андрей Лоскутов: А ты, блин, где?…
Родион Газманов: А я здесь, на заседании Московского сигарного клуба, курю сигары…
После сигарной части вечера, где было много разговоров, юмора, общения единомышленников, Валерий Лаврусь представил нам свою книгу. Об этом мы расскажем во вторник, 30 мая.
Оксана Сергеева-Маленькая
Фоторепортаж Ульяны Селезневой
