Отец Леонид — настоятель церкви Священномученика Климента, папы Римского. Любит запах хорошего табака. Но если и курит сам, то иногда, для снятия стресса.
— Новое, как правило, встречается в штыки. Когда табак с Петром I открыто появился в России, то естественно, было определенное и даже редкое отторжение. Оно существует и в современной церковной традиции.
Если человек придет с запахом табака на исповедь, ему могут сделать довольно грубое замечание. Бабушки могут назвать его «курильщиком», «грешником».
— Это вы еще мягко говорите. Бабушки и не так могут припечатать. В вашем храме, наверное, также?
— Нет, в моем храме не так.
— У вас что, другие бабушки?
— Люди везде одни. Им надо напомнить, что все люди грешники, независимо от отношения к табаку. Я стараюсь, чтобы такая терпимость восторжествовала в храме, где я служу. Так людям открываются двери храма. А потом и их сердца к Богу.
— Однажды на приеме в Итальянском посольстве я познакомился с одним иерархом, которого я угостил сигарой, и мы довольно откровенно поговорили о табаке. Правда, мы курили в стороне от всей остальной публики. Он мне сказал, что нет ни одного официального документа Церкви, осуждающего табак. Это так?
— Вероятно, да. Мне понравилось то, что Вы не назвали имени Вашего собеседника. Курение или не курение не регламентируется уставом. Это личное дело каждого. И тот иерарх курил не для того, чтобы «продемонстрировать» то, что он курит. Он курил для себя. В христианстве есть такое правило святого Апостола Павла — «все мне возможно, но не все полезно».
— А можно ли сказать, что представители каких-то конфессий курят больше, каких-то меньше?
— Я могу привести пример с монахами из Греции. Их делегация приехала в Москву. Во время небольшого перерыва на службе в Елоховском соборе греки достали сигареты и закурили прямо в храме. Батюшка бросился к ним с воздетыми руками — нет-нет-нет!
— Греция в Евросоюзе входит в тройку самых курящих стран.
— На святой горе Афон, которая считается сердцем православия, сердцем монашеской жизни, не возбраняется покурить, даже сигару, если человек это хочет.
— Можно ли закурить на территории монастыря?
— Неужели Вам этого реально хочется? Обычно в монастырь приходят за другим. Хотя в Псково-печерском монастыре вам покажут беседку, в которой, отстояв службу, курил Петр I.
— Вы сказали чуть раньше – «все мне возможно, но не все полезно». А как определить эту разницу?
— Меру между тем, что возможно и что полезно, человек должен определять сам. Так же как и в отношении с постами, в отношении с другими требованиями церковного устава.
Конечно, тот блажен, кто с легкостью, без всяких трудностей может отказаться от любой привычки, в том числе и вредной.
— Значит главное — пытаться?
— Для меня, как для священника, все же первостепенно то, чтобы человек находил свой путь к Богу. И если он имеет какие-то привычки, которые не вписываются в традиционные церковные правила, но сердце его стремится ко Христу, то привычка не может стать запретом для того, чтобы человек продолжал свое движение к Богу.
Человек хозяин своей жизни, своих привычек. Церковь говорит, что во Христе человек обретает свободу. Это состояние самое блаженное. Но иногда приходится встречаться с людьми, которые, видя малейшее отклонение от общепринятой нормы, начинают закрывать страждущим путь к Богу. Для меня не является препятствием курение сигар на пути к человеку. Мне кажется это честной позицией.
— Курят ли священнослужители?
— Священник может курить. Но при этом, напоказ это делать не принято. У меня в Италии много друзей среди католического духовенства . Многие из них были духовными чадами великого старца и святого падре Пио. Жил он во времена второй мировой войны, прославлен великими чудесами, исцелениями, сверхъестественными дарованиями. При этом падре сохранял подлинно христианский дух . Он курил всю свою жизнь. И даже рассказывают, что после его смерти произошло большое чудо — он исцелил умирающего ребенка по молитвам родителей, которые призвали именно его имя, падре Пио, для исцеления этого малыша. И когда ребенок исцелился, они почувствовали в комнате легкий запах тех папирос, которые курил когда-то падре Пио.
— Часто рассказывают, о том, что РПЦ в 90-е годы занималась беспошлинным ввозом табака и алкоголя в Россию. И что с этой историей связан наш нынешний патриарх.
— Я придерживаюсь такого мнения — если ругают и поносят, это вообще-то для христианина хорошо. Более того, это дает основания полагать, если целенаправленно кого-то травят, значит, этот человек чем-то не угодил. А чем не угодил? Своим образованием, своим блистательным даром речи, своей проповедью. Таков патриарх Кирилл.
Таковым был и Алексий II. Дело в том, что патриарх Алексей II, замечательный человек и непререкаемый авторитет, не пошел на прямой альянс с ельцинской властью. Когда его просили вмешаться в политику, чтобы церковь приняла одну из сторон баррикад, он сказал, что церковь призвана говорить и нести слово Божье ко всем людям, независимо от политических группировок и пристрастий. И мы не можем кого-то благословить, а кого-то придать анафеме. Ельцин был в ярости. И в Великую субботу подписал указ о всяких ограничениях для церкви.
— Вы говорите о сегодняшнем дне, а я вспомнил фильм «Царь». Как он Вам, кстати, понравился?
— Нет. Много в нем мутного. Хотя, например, образ шута, сыгранный Иваном Охлобыстиным, понравился очень.
— А ведь он ваш коллега – Иван Охлобыстин?
— Иван Охлобыстин после съемок «Царя» обратился к патриарху Кириллу снять с него сан.
— Церковь потребовала?
— Нет, это было его собственное, честное решение – нельзя быть батюшкой после того, как сыграешь шута. К тебе, священнику, будут приходить люди на исповедь, а видеть в тебе шута. Это оскорбление сана.
— Своим внешним видом…
— Я, кстати, пришел к вам в берете. Но в гардеробе пришлось оставить. Я ведь по образованию скульптор, окончил Суриковское училище. Извините, перебил.
— Я хотел сказать, что внешне, в беседе Вы выглядите совсем не так, как человек, чьи высказывания я читал в Интернете, – там Вы более жестки, Ваши высказывания относительно будущего мира – катастрофичны.
— Я убежден, что наше общество, к сожалению, очень быстро катится в какую-то бездну. По крайней мере, в духовном смысле. Поэтому в данном случае ваше невинное баловство хорошими сигарами как-то совершенно не воспринимается тяжким грехом или отступлением от Бога. Как сказано в Евангелие, не то сквернит человека, что входит в него, а то, что исходит из его сердца.
— Что же делать?
— Искать путь и верить. Именно поэтому я с вами и говорил.
Вопросы задавали члены Московского сигарного клуба
Записал Сергей Великанов
Фото Даниила Шитова и Алексея Нехорошева
