Рай без сигары? Это — ад

            — В этом доме сигара играет большую роль? 
            — Мой предшественник Артур Ф. Утц до последних дней жизни курил крепкие тосканские сигары. Врачи запрещали, но когда я приходил к нему, Артур запирал дверь, отодвигал книги, где были спрятаны сигары… И мы наслаждались курением. Для моего поколения возможность курить сигары на этом посту – до сих пор большое изумление. Курение – традиция и регламент монастырской жизни. Конечно, для этого отведены специальные комнаты. В крытой галерее вокруг монастырского двора и в самой церкви курить нельзя. 

            — В этом ордене Вы с 20 лет? 
            — Да, но курить я начал пробовать, конечно же, не здесь, а гораздо раньше — мой папа курил сигары. 

            — Не вставал еще вопрос о том, чтобы сделать церковь «свободной от курения»? 
            — Я опасаюсь, что фанатики, помешанные на здоровом образе жизни, могут попытаться. Это — фанатизм. И я готов с ним бороться. Раньше говорили: «Бог – высшее благо». Сегодня: «здоровье – высшее благо». Вы сами видите, какое происходит смещение в сознании людей. Удовольствия уходят, остаются лишь мнимые здоровые вещи. Люди хотят жить до 150 лет. 

            — Значит, человек отстранился от удовольствий? 
            — Наслаждения и удовольствия в обществе принадлежат, конечно же, к «высшим благам». Но вопрос должен быть другой: почему человек не должен наслаждаться, если это не приносит вред другим. 

            — Как церковь рассматривает вопрос наслаждения и удовольствия? 
            — Иногда у меня создается такое впечатление, что речь идет о какой-то «радостной» религии. Посмотрите, сколько у нас праздников, которыми мы обязаны христианской традиции. Лично мне нравится время поста. Конечно, определенной продолжительности и, так сказать, без жертв. Доставляет удовольствие «протянуть» по правилам и не сорваться. Однако многими пост сегодня воспринимается уже иначе: люди постятся, если только это улучшает их здоровье. Раньше думали о духовном очищении во время поста, сегодня – об очищении от шлаков. Известное латинское изречение per aspera ad astra – через тернии к звездам. То есть, нужно пережить трудности, чтобы потом жить и наслаждаться. Каждый вечер перед тем, как уснуть, я радуюсь тому, что утром выкурю сигару. Перед сном я обычно не курю. Поэтому утром — это особое наслаждение. 

            — Сколько сигар в день Вы выкуриваете? 
            — Не больше трех, вот таких длинных тосканских. Я их располовиниваю, и таким образом получается 6 сигар («тоскана» — единственная сигара в мире, которую можно курить и целиком, и частями – как правило, разрезанную на две равные половины – ред.) Курю утром две, днем две и две вечером. За не очень плотным завтраком курю половинку «тосканы». Я человек ночной, работается мне лучше всего ночью, и ранний подъем — мучение. Вот я и придумал для себя такое утреннее удовольствие – сигара за завтраком. 

            — А как насчет сигар в пост? 
            — Отец Базилиус Штрейтхофен – известный заядлый курильщик сигар — использовал любую возможность, чтобы покурить свою любимую Mоntecristo. Однажды он сказал, что во время поста курить не будет. Но продержался лишь один день. «Я решил постигать основы смирения с помощью сигары», — сказал он своим критикам. Несомненно, это вполне убеждающий аргумент! Для меня курение имеет символически-религиозное значение. 

            — Каким образом? 
            — Вы видите, как сигара медленно растворяется и превращается в пепел. Для меня это символ жизни: memento mori – живя, помни о смерти. 

            — На Вас курение оказывает расслабляющее действие или наоборот стимулирует к работе? 
            — Обычно побуждает к действию. А вот после утомительной деятельности – курение лучший способ, чтобы расслабиться. В праздники я с удовольствием курю доминиканские или кубинские сигары. Бразильские долго не могу курить – для меня они слишком сладкие. Яркие сигары, например, сигары с острова Суматры, я люблю. Самые любимые курю только по каким-то исключительным событиям. 

            — Кроме сигар что-нибудь еще курите? 
            — В молодости курил трубку. У меня была очень хорошая трубка. Напрягало только то, что ее постоянно нужно было тщательно чистить. Сигара в этом смысле наиболее практична. Когда я в разъездах или в дороге, курю маленькие. Я страстный поклонник путешествовать на поезде. В машине, за рулем не могу курит — это отвлекает. 

            — И все-таки — сигара располагает к отдыху, расслаблению или…? 
            — По-разному. Мы вспоминаем настоящих сигарофилов – Людвиг Эрхард (канцлер ФРГ в 1963-66, председатель Христианско-демократического союза — ред.), Уинстон Черчилль… Как-то по-особенному курил сигары Сталин, а Гитлер, например, не терпел курение. 

            — Вы выросли в доме, где сигара была неотъемлемой частью удовольствия? 
            — Да, это так. Моя мама всегда заботилась о том, чтобы помещения в доме были хорошо проветрены, и папе не приходилось выбегать на веранду или на улицу, чтобы покурить. Всегда изумительно смотреть на взрослых, которые знают, что рискуют своим здоровьем и все равно выбегают на холод и курят. В большинстве офисах нельзя открывать окна из-за кондиционеров. А в Америке, куда я часто с удовольствием летаю, едва ли найдется помещение, не оснащенное кондиционером. Летом американцы часто болеют, потому как простужаются. Бегают туда-сюда, а покурить негде. Ведь это – настоящий абсурд! 

            — Как получилось так, что Вы решились вступить в этот орден? 
            — Ну, уж явно не потому, что его название связано с Доминиканской республикой и тем, что там хороший табак. Название ордена идет от святого Доминика, испанского каноника, основателя католического ордена братьев-проповедников. Меня этот орден привлекает тем, что представлен во всем мире, тем, что всегда был академически ровным. Для Германии, где сложилась традиция социальной этики, особенно ценно это качество Доминиканского ордена — католическое социальное уважение. Наш институт не финансируется ни церковью, ни партиями, мы существуем на пожертвования. Мы находимся где-то между политикой, экономикой и профсоюзами. 

            — Вы курите в обществе? 
            — Да, конечно! Те, кто курят – всегда коммуникабельны. В кругах и компаниях, где я бываю, мы курим. Я избегаю общества, где не курят и фанатично не позволяют курить другим. В Папстве к тому, кто курил, всегда относились нормально. 

            — Каков Ваш распорядок дня? 
            — Утро начинается с псалмов, чтение которых за весь день составляет 4-5 часов. После этого начинается месса. Иногда я приглашаю людей, ко мне приходят друзья на мессу, и я читаю проповедь. 

            — Если у Вас есть возможность выкурить одну единственную сигару, какая сигара это будет? 
            — Montecristo А. Ее бы я попросил выкурить перед смертью. 

            — У Вас есть какое-то определенное представление о том, что такое рай? 
            — Я точно знаю, что в раю сигара есть. Я представляю все, что там, наверху, как такой бесконечный пир, где люди не знают скуки, где нет времени, есть только вечность. Такое представление в христианской религии довольно частое явление. Ну и конечно, рай без сигары – сущий ад!