Борщаговский оказался единственным из соавторов последующего шедевра, кто согласился сразу – и на экранизацию, и на замену Шаболовки на Плющиху (согласитесь, Плющиха – гораздо лучше). Все остальные отказывались:
Александра Пахмутова наотрез от использования ее «Нежности»;
Вячеслав Шалевич от роли мужа Нюры (и без того сыграл слишком много отрицательных ролей);
Татьяна Доронина не захотела играть колхозницу, торгующую на рынке;
Олег Ефремов сказал: занят в «Современнике».
Уговорами и убеждениями Лиознова все же начала съемки. Но не было того, ради чего все затевалось: не было разрешения Пахмутовой. Александра Николаевна на своем «нет» стояла твердо. А съемки продолжались. И «Нежность» звучала на съемочной площадке чуть ли не каждый день. И когда была готова основа, Лиознова предложила Пахмутовой: просмотрите отснятый материал. И в темном просмотровом зале Пахмутова не только дала согласие на «Нежность», но пообещала написать основную музыкальную тему фильма.
Все сложилось.
И получился шедевр – режиссерский, актерский, музыкальный: в общем, художественный шедевр.
Из призов, полученных картиной, отмечу лишь один: аргентинский с формулировкой «За реальное отображение событий человеческой жизни, за супружескую верность».
Дорониной предложили играть колхозницу, а великая актриса сыграла Русскую женщину. Ту самую, про которую Пушкин написал «Но я другому отдана, я буду век ему верна». Ту, про которую русский философ написал, что именно женщина определяет характер русской культуры. Если бы – написал он – Татьяна Ларина отдалась Евгению Онегину, вся русская культура пошла бы по другой дороге. Не пошла. И вот уже Нюра не осталась с таксистом Сашей, замечательным, обаятельным (круче Онегина!), и его белая «Волга» уехала без нее.
Остались – верность и нежность. И шедевр на все времена.
Читатель Андрей Лоскутов
