Сигарный портал публикует часть траскрипта программы Dura Lex Михаила Барщевского, гостем которой 10 января был Геннадий Онищенко.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Сегодня у нас в гостях Геннадий Григорьевич Онищенко, главный государственный санитарный врач РФ и руководитель Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучию населения, то есть Роспотребнадзор… Скажите, пожалуйста, а сколько у нас курящих?
Г.ОНИЩЕНКО: Более 60% мужчин, и в последнее время, что особенно нас тревожит, резкое увеличение числа курящих женщин – более 30%. Но самое страшное в другом: и потребление алкоголя, и время начала регулярного курения – возрастная планка у нас последние годы резко снизилась, у нас начинают курить подростки.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Во сколько? Среднестатистически?
Г.ОНИЩЕНКО: Ну, регулярно курящих в 13-14 лет, вот которые уже, ну, как говорится…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Не балуются, а курят по-настоящему.
Г.ОНИЩЕНКО: Да. Их где-то 20 процентов.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Простите меня, Бога ради. Я к вам очень хорошо отношусь, не буду делать секрета, что мы с вами по жизни являемся приятелями и расходимся только по одной теме – табакокурение. Я – курильщик, злостный курильщик, я курю уже 40 лет.
Г.ОНИЩЕНКО: И сейчас господин Барщевский занимается скрытой рекламой табака…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет-нет-нет. Хочу сказать всем, кто еще не начал курить или кто имеет силу бросить курить – бросайте, ребят, потому что это, правда, очень-очень вредно. Я это чувствую уже на себе, уже начинает сказываться. Поэтому если можете бросать курить, если можете не начинать курить – не делайте. Это не кайф, это не понты, это не способ показать себя взрослым человеком и это не проявление взрослого мужского характера. Увы.
Г.ОНИЩЕНКО: Это наркомания.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Вот! Наркомания, как мы с вами знаем, это болезнь. И когда вы или с вашей подачи речь идет о том, чтобы повысить цену на табак, когда речь идет о том, чтобы запретить курить там-то, там-то, там-то и там-то, у меня это вызывает раздражение и непонимание. Есть в Москве один очень крупный университет, ректор которого бросил курить и через несколько лет запретил курение. В здании вуза нет курилок, нет лестничных клеток, на которых можно курить, все запретил. Студенты между лекциями, между семинарами в переменку выбегают на улицу. Ну, понятно совершенно, что гардероб не справляется с выдачей одежды, и они выбегают в рубашках, пиджаках, платьицах, а это зима.
Г.ОНИЩЕНКО: Не продолжайте, я сейчас заплачу от этой картины.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Заплачьте. Потому что это бронхиты, это простуды, это…
Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой, Боже мой. Какой ужас!.. Берем опыт такой захолустной страны как Канада. Канадцы сделали элементарную вещь. В дешевом сегменте сигарет повысили всего лишь на 10 процентов акцизы. И что они заметили? Резко уменьшилось число вовлеченных в курение молодых людей. Мама дала ему на завтрак 10 рублей, и ему доступны эти сигареты стали. А если они стоят в два раза дороже, то у него нет денег и он уже не купит.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Я же не говорю, что это не помогает совсем. Я хочу вам назвать способы, где могли бы больше и эффективнее помочь. Вы сами где-то года полтора назад или год назад предложили одну из мер – обязательное <размещение> на пачках сигарет картинок с отравленными органами. Как-то раз, когда я был у Геннадия Григорьевича в гостях в его ведомстве, он мне подарил пачку сигарет не наших.
Г.ОНИЩЕНКО: Таиландских.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Таиландских, да. Вот с такой страшной картинкой. Я попробовал их курить. Ну, сам по себе табак был неплохой, но должен вам сказать, что количество потребления сигарет из этой пачки было в два раза меньше, чем из обычной. То есть когда я тянулся рукой за сигаретой и видел эту картинку, я ее отдергивал и закуривал через полчаса, когда уже было совсем невмоготу. Так, где эти сигареты? Где такие пачки?
Г.ОНИЩЕНКО: А, во! Молодец, что вы задали этот вопрос, будучи юристом. Задаете его как такой эмоциональный преподаватель литературы, сентиментальный, тайно любящий Стефана Цвейга…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Открыто люблю Стефана Цвейга.
Г.ОНИЩЕНКО: Обычно мужчины стараются не говорить, что они любят Цвейга, потому что это романтика, мужчина должен быть брутален. <Я выступал и> говорил, что не надо этот закон принимать. Потому что там не только пиктограммы, рисунки, но и надписи прописаны. Которые нужно менять только законом. Это полный бред. Раньше этим занималось ведомство, Минздрав. Минздрав издавал, периодически делал срез: а, не работает надпись?
М.БАРЩЕВСКИЙ: Меняли надпись?
Г.ОНИЩЕНКО: Меняли. Теперь нужно менять закон.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Депутатам же надо, как бы, чем-то заниматься.
Г.ОНИЩЕНКО: Так вот, там какие записи. Типа того, что вы, куря, вы можете заболеть, и поэтому вы периодически что-то вроде того, что обращаетесь к врачу – пусть он вас посмотрит. Это пробила та циничная, чуждая России табачная мафия, которая сегодня в нашей стране засела, после того, как только за это уважаемый мною президент США Клинтон в свой первый срок, заставил четырех основных производителей табака США на досудебном уровне, на уровне мирового договора, платить огромнейшие миллиардные неустойки в бюджет на здравоохранение. И что произошло? Эти все известные бренды пришли в нашу страну. Скупили всю нашу промышленность. Сегодня мы производим 400 миллиардов штук сигарет. Вы можете себе представить на эти 142 несчастных миллиона?
М.БАРЩЕВСКИЙ: Клинтон сумел заставить табачные компании заплатить в бюджет деньги на здравоохранение. Кстати говоря…
Г.ОНИЩЕНКО: Они продолжают платить.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Одно из моих предложений, когда обсуждались эти антитабачные меры, сводилось к тому, что не надо запрещать рекламу табака, а надо установить порядок, при котором на каждый рубль рекламы табака эта компания должна заплатить три рубля на антитабачную рекламу.
Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Но это тогда почему-то как-то не было воспринято.
Г.ОНИЩЕНКО: Боже мой, Боже мой! Рафинированный юрист такие предложения делает. Мировая практика исповедует совершенно другую логику. Производителям табака и алкоголя запрещено заниматься какой бы то ни было благотворительностью, каким бы то ни было финансированием каких бы то ни было общественных мероприятий для того, чтобы не создавать о себе положительный имидж. Понимаете? Это запрещено им и они не имеют права. Если их на этом ловят, то их так откошмарят, что они или разорятся, или потеряют свое лицо. Так вот, а теперь о запрещении. США по резко падающей экспоненте бросают курить.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Не совсем так – молодежь начинает курить.
Г.ОНИЩЕНКО: Не знаю.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Я знаю. Общая цифра бросающих курить в США, действительно, идет по экспоненте вниз, а вот подрастающее поколение, тинейджеры, наоборот, начинают курить. Это дух противоречия, так сказать, юношеский нигилизм, конечно.
Г.ОНИЩЕНКО: Это непроверенные данные, я ими обязательно займусь. И, естественно, с научными выкладками опровергну ваш, не имеющий под собой объективных данных тезис. Итак, пошли дальше.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Не хвались, идучи на рать.
Г.ОНИЩЕНКО: Европа наша, милая Европа – мы, вроде, себя тоже позиционируем иногда как европейцы, когда нам это удобно. Так вот, эта милая Европа тоже идет по резкой экспоненте со всеми запретами. Понятно, у них там Гольфстримом можно объяснить, можно в рубашке выбегать – та душераздирающая сцена, которую вы нарисовали в начале нашего разговора, да? Она тоже бросает курить. Более того, господин Баррозу, который или вчера, или сегодня…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Так я не против! Я даже не против бросания курить. Вы мне пытаетесь доказать, что курить – это плохо. Я это сам сказал.
Г.ОНИЩЕНКО: Я говорю о запретах. Они объявляют и делают, мы же пока только разговариваем. Так вот, вот тот господин Баррозу объявляет — разрабатываются директивы ЕС о производстве, продаже и курении табака на территории 27 европейских стран. И они выполнят эту задачу.
М.БАРЩЕВСКИЙ: То есть, подождите секундочку, вы оговорились. Вы сказали «о производстве, продаже, курении». Директива, которая будет вообще все запрещать?
Г.ОНИЩЕНКО: Все!
М.БАРЩЕВСКИЙ: Погодите. Но то же самое, запрещено потребление наркотиков на территории многих стран мира. Потребляют, тем не менее. Что, мы загоним в подполье курение?
Г.ОНИЩЕНКО: Да нет, мы не загоним. Они все бросят за милую душу. Дальше пошли. Еще недавно на Формуле-1 болиды летали, раскрашенные в цвета Marlboro.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Да-да, было такое.
Г.ОНИЩЕНКО: Ни одного нет.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо.
Г.ОНИЩЕНКО: Нет, не хорошо. Я договорю. Возьмем наши боевики, самые смотрибельные многосерийные фильмы, где брутальные мужики борются со злом и через каждые 10-15 минут садятся, пьют и курят. А знаете, почему это происходит? Потому что все эти боевики финансирует фирма Nemiroff, алкогольная компания, которая позиционирует себя на Украине. Так вот, у них есть условие, что не менее 9-ти раз главные герои должны появиться в кадре пьющими или курящими.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, вот тут, секундочку, вот тут уже я говорю, что я проверю это с цифрами и с фактами, на научной основе вас опровергну.
Г.ОНИЩЕНКО: И пусть фирма Nemiroff подаст на меня в суд.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Значит, я вам хочу сообщить как главному санитарному врачу, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.
Г.ОНИЩЕНКО: Вот это вы правильно сказали.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Договорились, да?
Г.ОНИЩЕНКО: Нет. В США есть закон, который запрещает Голливуду, самому свободному кинематографу в мире, чтобы главные герои фильмов курили и пили. Эта прерогатива отдана только отрицательному герою.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Общественная палата недавно приняла заявление по поводу табакокурения, где первым пунктом проходит повышение цены на табак. Я знаю, что вы увлекаетесь историей, не мне вам рассказывать, что такое табачные бунты на Руси. Хотим побаловаться? Со спичками поиграть, да?
Г.ОНИЩЕНКО: Ой, ой. Не было бунтов. Были холерные бунты, чумные бунты – это я точно знаю.
М.БАРЩЕВСКИЙ: И табачные были. Есть средство, помогающее не курить. Но я не хочу заниматься никакой рекламой и никого называть конкретно, но есть такие средства.
Г.ОНИЩЕНКО: Да, совершенно верно.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Они стоят больших денег. Почему государство, которое так заинтересовано в борьбе с курением, не датирует цену на эти изделия? Почему при среднем достатке дешевле купить пачку сигарет, чем пачку Никоретте?
Г.ОНИЩЕНКО: Я могу сказать так. Что эта мера – тоже одна из комплекса мер, и, конечно же, в нашем правовом беспределе, который, к сожалению, пока еще творится, я почти уверен, что все те, кто позиционирует себя на рынке как продавцы Никоретте, испытывают на себе самое что ни на есть многофакторное давление.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Это не исключаю.
Г.ОНИЩЕНКО: Я-то почти уверен.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Так, помогите им.
Г.ОНИЩЕНКО: Я согласен.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Ну, тогда перейдем к вопросам на другую тему.