— Я в Америке на гаражной распродаже купил холодильник General Electric — кругленький такой. Один в один – наш холодильник “Москва”, только он такого странного голубого цвета. Хочу покрасить его в «кока-кольный» цвет, и сделать из него гибрид винного шкафа и хьюмидора. Всю начинку я бы поменял; внутри отделал бы кедром, как полагается. Два отделения: для вина и для сигар. Есть у меня еще приемник «Урал». Он в рабочем состоянии. Была мысль восстановить его как аутентичную вещь. Потом я решил сделать из него хьюмидор, но оставить место для электрики. Тогда он по совместительству будет работать приемником. Теперь нужно найти мастера, чтобы он поставил современную техническую начинку. Хорошо, чтобы подсветка и тумблеры «Урала» были подсоединены к новым техническим элементам, и оставались удобными для пользования. Пока не могу найти, кто мне электронику сделает.
— Все Вас к хьюмидорам тянет. Кажется, Вам трудно удержаться в границах одного старого холодильника и одного старого приемника.
— Возможно, я к серийному производству хьюмидоров вернусь, но не здесь. В Никарагуа я уже некий информационный анализ провел. Во-первых, все оборудование в два раза дешевле и на порядок выше качеством. Если я здесь закупаю оборудование, то это техника американской марки, но произведенная в Китае. В Никарагуа я куплю технику той же марки, но сделанную в Америке. И цена будет на 60% меньше, чем здесь. Во-вторых, экзотическую древесину, необходимую для производства хьюмидоров, вырабатывают из деревьев, произрастающих в Никарагуа, а так же в других близких к экватору регионах. Для сравнения: здесь кубический метр испанского кедра стоит больше 5000 долларов, а в Никарагуа — 1500 долларов. Про аренду производственных площадей и стоимость рабочих рук даже нечего говорить. Вы представляете, как выглядит производственная территория никарагуанской карпентерии? (столярная фабрика; от слова carpintero — плотник.) Это бетонный забор по периметру, и по периметру забора стоят сколоченные навесы. Тут же под навесами находится оборудование. И никаких расходов на отопление и вентиляцию, потому что круглый год среднегодовая температура — 25 градусов. Отдельного помещения с качественной вентиляцией требует только покрасочная камера, где не должно быть пыли и загрязнений. Но это все равно несоизмеримо дешевле, чем наше местное производство. В конечном итоге дешевле привезти оттуда готовую вещь и продать ее здесь. Да, я понимаю, что добавленная стоимость, сформированная за пределами нашей страны, не способствует развитию нашей экономики. Но таковы обстоятельства, обусловленные нашей политикой. Это всех устраивает. И зачем мне биться? Я маленький человек со своими маленькими интересами. Речь даже не идет о моих амбициях, я просто следую своим представлениям о «плохом» и «хорошем».
Есть у меня планы на американский сигарный рынок. Я собрал определенную статистику: емкость американского сигарного рынка несоизмерима ни с российским, ни с европейским рынками. Европа потребляет в 2-3 раза меньше сигар, чем в США. Что касается России, то в 2010 году было продано 2,5 млн. сигар ручной скрутки класса премиум, а в США за этот период было продано 367 млн. таких же сигар.
— Получается, что у россиян нет запроса на хорошую сигару? У нас, возможно, не развит вкус на эксклюзивные табачные продукты?
— Вы напрасно рассматриваете сигары как эксклюзивный продукт. Эксклюзив предполагает ограниченность и избранность. Но в Америке, как и на Кубе, это продукт широкого потребления. Мы не идем в обычный магазин и не говорим: «Дайте нам эксклюзивное мясо». Мясо может быть хорошим или не очень. Я могу купить или не купить это мясо. Таково же отношение американского потребителя к сигарам. Есть сигары, которые стоят 55 долларов за бандл, а есть сигара, которая стоит 30 долларов за штуку. Основная масса курящих сигары американцев – это те, кто курит недорогую продукцию. А у нас средний ценник на сигару не меньше, чем 20 долларов. Получается, что по цене наша обычная сигара — эксклюзивный товар для американцев.
Ценообразование, естественно, зависит от налогообложения. У нас акцизная ставка на сигару — 54 рубля, и это только акциз, не считая пошлин и НДС. Акциз в России не зависит от размера и класса сигары. Суммарный налог, которым облагается одна сигара — больше пяти долларов. А ведь есть еще транспортировка. В Штатах до 2007 года все налоги на одну сигару составляли 4 цента. Сейчас сумма увеличилась до 45 центов. Сравните с нашим «нижним налоговым порогом». Вот так и появляется эксклюзивный продукт. А ведь сигара должна быть просто продуктом потребления. Кто-то кефир пьет, кто-то йогурт ест, кто-то предпочитает сигару.
— Вы связываете эксклюзивность только с ценой?
— Да, потому что это дорого и недоступно многим людям. Американец со средней зарплатой 2500 долларов выкуривает в среднем три сигары в день. У нас такая зарплата далеко не средняя, и получают такую зарплату немногие. Цена нашей сигары, увы, не может быть «средней».
— Может у нас исторически страна «не сигарная»?
— Если подходить к вопросу исторически, то у нас только в Санкт-Петербурге до революции производилось до полмиллиона сигар в год. Это был продукт всеобщего потребления. И стоила наша отечественная сигара дешевле, чем кубинская или индонезийская. Только манильская сигара была и достаточно качественной, и недорогой. Об этом еще Иван Александрович Гончаров писал. Он, между прочим, был знатный курильщик и путешественник.
— Вы тоже знатный путешественник. Каковы, на Ваш взгляд, особенности сбыта и потребления сигар в других странах?
— Потребителей везде хватает, но, в отличие от России, сигары в Европе доступны широкому потребителю. Возьмем Германию: там тоже налоги высокие, но они сформированы по адвалорному принципу: чем выше качество и цена сигары, тем выше налог. Существует сложная градация сигар для дифференциации налогообложения: премиум или машинная скрутка, сигара, произведенная внутри Евросоюза или импортная сигара. Немец может купить сигару из Голландии, сделанную машинным способом, по цене одно евро за штуку. Он выкурит ее с удовольствием, а потом скажет: «Всю неделю курю «машинные» по две штуки в день, а в воскресенье пойду в бар и куплю себе дорогую сигару премиум. У нас акцизная ставка одинакова для сигар ручной и машинной скрутки. Получается, что ввозить в страну сигару машинной скрутки не имеет смысла. Средняя фабричная цена за сигару колеблется от 1 доллара до 2,5 долларов. Машинные немецкая или голландская сигары, (например, формата Robusto), имеют цену примерно 30-40 евро-центов за штуку, но после того, как будут произведены все наценки, ценовая разница между машинной и ручной скрутками будет несущественна. А во вкусе разница – очень существенна. Снова дефицит создается, так как машинную скрутку нет смысла ввозить. Государственная налоговая политика искусственно сделала «машинную» сигару эксклюзивом.
— А каковы, на Ваш взгляд, предпосылки такой акцизной политики?
— У нас главный сторож в овчарне – волк. На заре новой России к разработке системы налогов и сборов для табачной продукции была привлечена компания Phillip Morris. В последствии эта компания стала автором соответствующего законопроекта, определившего акцизную политику на все табачные изделия. Fillip Morris — крупнейший в отрасли производитель сигарет. Что можно было ожидать в такой ситуации? Крайне лояльные условия для сигарет и большие акцизы для всей остальной табачной продукции. Когда были введены акцизы, за 1000 сигарет акциз составлял 15 рублей (это в среднем 750 г табака в формате King Size). Для трубочного табака – 175 рублей за 1 кг. Акциз на одну сигару – 7 рублей. С тех пор ежегодный рост ставки происходит поступательно и пропорционально. На примере формата Robusto мы можем провести наглядное сравнение акцизов. В одной сигаре примерно 13-14 г табака. Следовательно, в 55 сигарах содержится около 750 г табака. С 2014 года акциз на одну сигару — 85 рублей. Значит, за 750 г табака, содержащихся в сигарах, мы платим 4675 рублей. Сравним это с акцизами на сигареты: 1500 рублей за то же количество табака. Вот вам и эксклюзив.
— Получается, что организация любого производства в России, — будь то сигары, будь то хьюмидоры, — является крайне затруднительной. Это какой-то подвиг, а не работа. У нас, наверное, всегда требуются очень креативные решения, чтобы произвести что-либо. С акцизами, законами и препонами все понятно. А традиционная технология производства хьюмидоров тоже претерпевает изменения на нашей сложной для жизни территории?
— Да, причем не всегда такой креатив полезен для дальнейшего хранения сигары. Я уже обращал Ваше внимание на стоимость ввозимой древесины (королевского кедра), необходимой для изготовления хьюмидоров. Поэтому некоторые фирмы предпочитают обходиться более доступными и дешевыми материалами, например, махагони, бук. Мне приходилось видеть полностью лакированные изнутри хьюмидоры от очень известных производителей. Любой лак содержит эфирные масла, которые выделяются в течении всей жизни покрытия (именно поэтому покрытие и не бывает вечным). Испаряясь, такие масла влияют на аромат сигар. Я не думаю, что лакировка — хорошая идея. Такой подход нарушает не только технологию, но убивает философию хьюмидора, который призван обогащать аромат хранимой сигары, как дубовая бочка обогащает коньяк. С большим успехом можно хранить сигары в банке из под огурцов. По крайней мере, стекло не имеет собственного запаха.
— Бедные наши покупатели.
— Даже весьма осведомленный человек, когда видит изделие известного бренда с соответствующей ценой, может предположить: «Наверное, эта лакировка — ноу-хау». Но потом человек залезает в интернет и узнает, что раньше эта компания выпускала шкатулки для парных дуэльных пистолетов. Тогда становится понятно, что лакировка для этой фирмы — традиционный подход. Они привыкли так делать, и по-другому просто не умеют.
— Посветите нас в ближайшие планы, если таковые есть.
— Хочу испанский язык «подтянуть». Правильнее сказать, хочу «взять» язык. Конечно, я вполне успешно объясняюсь по-испански, когда мне надо решить бытовые проблемы или знакомиться с новыми людьми. Гостиница, машина, кофе, еда – это не проблема; могу договориться. Но хочется по-настоящему владеть языком. А это можно сделать только на местности. Тоже самое можно сказать и о владении собственным производством. Я давно уяснил, что иметь производство в Никарагуа, а жить в России – это утопия. Местные – хорошие ребята, веселые, но редкие раздолбаи. Нет, с кнутом у них за спиной стоять не надо. Но приглядывать за ними нужно, а то все разворуют. И будет все, как и у нас, то есть полный бардак. Обычно я приезжаю на фабрику, и мои сигары крутят в моем присутствии. Потом я их пробую. После этого их закладывают на хранение, и я уезжаю. Через определенное время мне присылают образцы, я их пробую, говорю: «Да, созрели»; отправляю туда упаковку и акцизные марки. Потом получаю готовую продукцию. А потом еду и опять экспериментирую. Работаю я в сессионном режиме. Есть мечта сделать свое производство, свою табачную фабрику. Сейчас я работаю с партнером, который и является владельцем фабрики. Он курирует производство сигар из табака, который я дегустирую и закупаю. Потом я должен сам докупить новую партию табака, чтобы сохранялся вкус марки.
— Закупка табака всегда производится лично Вами?
— Я, конечно, могу это кому-то доверить. И у меня появится повод свалить на кого-нибудь вину, если будут проблемы. Нет ничего хуже, чем искать дураков и виноватых. Когда появляются проблемы, первый вопрос, который надо задавать: «А ты на себя в зеркало смотрел?».
А я не хочу идти на поводу у почтенной публики, я ж не на арене цирка. А потом сигары, как и хьюмидоры – дело вкуса. Если Вы хотите попробовать сигару, никакой предварительный опрос, никакой сбор данных не позволят мне на 100% угадать, что Вам подходит. И Вы не сможете сделать выбор по моему описанию, потому что исчерпывающе описать вкус сигары нельзя. Сигару нужно ощутить, читать о ней бесполезно.
См. также Кирсанов о хьюмидорах. Часть I