Поздней ночью хитрый Саша Бузыкин прокрался к автомату. В руках он держал большую и красивую пуговицу от пальто.
— Попробуем, что это за штуковина — автомат, — прошептал изобретательный Саша, затаив дыхание.
Он воровато перекрестился и сунул пуговицу в автомат. Автомат мелодично звякнул. Дрожащими пальцами Саша потянул за ручку, и из простодушного автомата вылезла коробка «Посольских».
— Мерси, — сказал Саша и отпорол вторую пуговицу.
Из автомата вылезла вторая коробка.
— Хи-хи, — обрадовался Саша, — бог троицу любит! Ну-ка!
Третья пуговица канула в щель, и из предупредительного автомата вылезла третья коробка.
Саша явно повеселел:
— Хе-хе! Изба о четырех углах, да и та… спотыкается… А ну-ка, ударим по четвертой!
Через пять минут на Сашином пальто не было никаких признаков пуговиц, но зато восемь коробок «Посольских» аккуратно столбиком стояли у Сашиных ног.
— Есть еще порох в пороховницах! — воскликнул Саша, широким жестом спарывая пуговицы с пиджака.
Пиджачные пуговицы были менее роскошны, чем пуговицы пальто, но тем не менее каждую из них услужливый автомат компенсировал коробкой «Люкс».
— Тэк-с! Производство повышается.
Саша наскоро подсчитал коробки и энергично принялся за штаны. За пуговицы со штанов Саша выручил чистоганом десяток коробок «Иры», а кальсоны и рубашка дали ликующему Бузыкину двенадцать пачек «Шутки».
— А что вы здесь делаете, гражданин? — внезапно раздался карающий голос милиционера.
…И побежал Саша Бузыкин, как трепетная лань, роняя по дороге верхнюю, а также и нижнюю одежду, ибо ни одна, даже самая дорогая коробка папирос не могла заменить преступному Саше дешевой, но так необходимой в данный момент пуговицы. И, запутавшись в упавших штанах, Саша отдался в руки правосудия. И, отдавшись в руки правосудия, провел тихую, но бессонную ночь в районе.
Судили Сашу Бузыкина за хулиганство.
1925
