Исследователи полагают, что Николай II был самым курящим из всех российских императоров и императриц.
Подобный «грех» ему был предопределен судьбой. Ведь сложно удержаться от пагубного пристрастия к никотину, если ты родился и живешь в семье заядлых курильщиков. А родители последнего императора, Александр III и Мария Федоровна, как известно, охотно баловались табачком. Именно при государе Александре Александровиче Романове появилась традиция коллективного курения великих князей после завтрака. При нем же начались поставки папирос от турецкого султана.
От отца Николай унаследовал привычку курить турецкий табак, использовал его даже и во время военного противостояния России с Турцией. (Тут невольно вспоминается герой Олега Табакова Шелленберг из известного фильма, который в разгар Второй мировой войны курил «вражеские» американские сигареты.) «Я очень рад, — говорил, шутя, император Николай, — что новый запас табака был мне привезен в Крым от султана незадолго до начала войны, и, таким образом, я оказался в этом отношении в довольно благоприятных условиях». Судя по свидетельствам современников, в попытках угостить кого-то своими папиросами Николай II замечен не был. Понятно, что любимый табак ему приходилось экономить. Как говорится, дружба дружбой, а табачок… Любители подымить поймут.
«Не угодно ли закурить?» — вопрошал император присутствующих после званых завтраков, обедов и доставал из портсигара папиросу. Часто он использовал длинный мундштук или трубку в качестве мундштука. По воспоминаниям очевидцев, после еды император выкуривал две-три «довольно большие и толстые» папиросы. При этом первую, жадно затягиваясь дымом, смолил до половины, тушил и брался за новую, которую с наслаждением докуривал…
Дымил последний российский самодержец много. Из денежных документов выясняется, например, что за девять месяцев 1917 года Николай Александрович выкурил 8 тысяч папирос. Прикинем на калькуляторе — ого! Примерно 25-30 штук в день!
Табачком баловались и другие члены царской семьи. Императрица Александра Федоровна пристрастилась к папиросам с 1905 года. Она приобрела эту привычку в разгар первой революции — видимо, пытаясь таким образом бороться с нервными потрясениями. Впоследствии, когда смута улеглась, царица неоднократно и мучительно пробовала расстаться с пагубным пристрастием и даже упоминала об этом в письмах мужу. Но не получилось. Как говаривал Марк Твен, «нет ничего проще, чем бросить курить, — я сам сто раз бросал».
Царские дочери часто дарили отцу курительные принадлежности по случаю праздников. Ну, а сами великие княжны курили? Увы, да. Среди сохранившихся фотографий можно обнаружить такие, на которых то одна барышня запечатлена с папироской, то другая. (В архивах уцелело даже фото цесаревича Алексея с папиросой во рту. Но, учитывая его малый возраст и слабое здоровье, есть все основания полагать, что фото все-таки постановочное. Просто сын подражал родителям.)
Понятно, что во времена лишений, наступившие после отречения и последовавшей ссылки, многие прежние привычки императору и его близким пришлось позабыть. Но курить все-таки хотелось.
Представьте себе царскую тюрьму, в которую превратили дом Ипатьева в Екатеринбурге. Вокруг строгая охрана, кажется, к узникам птица не пролетит. Между тем послушницы Новотихвинского женского монастыря Антонина и Мария сумели все-таки организовать передачу провизии для венценосной семьи: яйца, молоко, сливочное масло, овощи, выпечка, иногда мясо и колбаса. О табаке для императора послушниц попросил комендант дома Авдеев (он так и назвал своего поднадзорного — «император»). В итоге наладили и доставку табака для заядлого курильщика. При новом, куда более строгом коменданте Юровском запрета на сей счет не последовало, передача необходимого «зелья» продолжилась. Но попадал ли теперь табак к узникам? Неизвестно.
