Опыт борьбы с куреньем табака и Льва Толстого, и знаменитых медиков не только не дал каких-нибудь положительных результатов, но даже, по-моему, в конце концов прибавилось курильщиков. И потом, если табак мне сейчас приятен, а вред скажется только в старости, то зачем я буду бросать и портить молодость из-за счастья старости… И бросил я курить совсем по другой причине.
Было это утром, я встал с левой ноги и обидел жену. Я был неправ и сумрачный вышел из дому. И тут вдруг я увидал в то утро, что жизнь везде хороша: солнце, воздух, аромат, птицы поют, все чудесно вокруг, а у меня сумрачно, и я виноват.
«Разве, — подумал я, — вернуться домой и попросить у жены прощенья? Нельзя! В сущности же, я не так перед ней, как перед собой виноват. И надо не замазывать вину просьбой прощенья, а в самом деле исправить все обещанием. Но ведь забудешь обещание, а как бы сделать, чтоб не забыть?» И тут мне пришло в голову оторвать от себя вдруг тридцатилетнюю привычку курить: тогда ведь никогда не забудешь. А могу ли? Ну, вот еще, конечно же, я могу! Швырнуть папиросы подальше и потом опять не курить, опять не курить… Нужен договор, нужна клятва. С кем договор, кому клясться? Людям сказать — посмеются и не поверят, скажут: «Опять закуришь, знаем…»
И вдруг мне пришло в голову с самим табаком заключить договор. Я вернулся домой и записал: «Договор с табаком… года, месяца, числа. Табак освобождает меня от куренья навсегда. Я обещаюсь и клянусь никогда никому не говорить о вреде табака».
Немедленно, когда подписал этот договор, радость жизни вернулась ко мне, и я с восторгом, как маленький, отправился по своему делу. И первый день я не мог сказать, чтобы мне было очень трудно. На другой день вечером я возвращался домой — вдруг грусть, что ведь никогда! Третий день я страдал и всю ночь не спал. Следующие ночи—день жить было почти невыносимо, ночью бредил. Жена почувствовала глубину моего страдания и упрашивала сказать, объяснить. Я ответил, что могу открыть ей только в конце недели, в субботу вечером…
И прошло уже пять лет, а в душе я все также люблю табак и часто радостно гляжу на хорошие табачные коробочки. Иногда в ресторане за столом я вижу — на полочке лежит шоколад, на другой полочке апельсины. А ниже пачки с чем-то апельсинового цвета. «Что это— на третьей полочке?» — спросил я, и мне ответили: «Это папиросы «Сафо».
Какие милые коробочки! Рот просит. О, табак, как ты приятен!
Курите же, граждане дорогие, курите себе на здоровье и радуйтесь. Но если придет время и заставит жизнь дать клятву — держите свое слово твердо, благодарите табак за принесенную радость и не говорите никому о вреде табака — не это убеждает, исправляет людей — пустые хитрые рассуждения.
