Тем временем строптивый зал уже топочет от нетерпения.
И вот выходит Маяковский… В одной руке портфель, в другой – стакан чаю.
Он сотрясает своими шагами пол эстрады…
С мрачной иронией оглядывает он первые ряды и поднимает голову. Крепко закушенный, втиснутый в самый уголок рта окурок вдруг сдвигается в широкой улыбке.
…Распахнув полы пиджака он засовывает ладони под пояс. Поза почти спортивная.
-Сегодня, — начинает он, — я буду…
Сообщается программа вечера.
— После доклада — перерыв: для моего отдыха и для изъявления восторгов публики.
…Собственно, это не доклад, это блестящая беседа, убедительный рассказ, зажигательная речь, бурный монолог. Интереснейшие сообщения, факты, неистовые требования, возмущение, курьезы, афоризмы, смелые утверждения, пародии, эпиграммы, острые мысли и шутки, разительные примеры, пылкие выпады, отточенные формулы.
Маяковский разговаривает. Головастый, широкоротый, он минутами делается похожим на упрямо вгрызающийся экскаватор.
— Не резвитесь… Раз я начал говорить, значит докончу. Не родился еще такой богатырь, который бы меня переорал. Вы, там, в третьем ряду, не размахивайте так грозно золотым зубом. Сядьте! А вы положите сейчас же свою газету или уходите вон из зала: здесь не читальный зал, здесь слушают меня, а не читают. Что? Неинтересно вам? Вот вам трешка за билет. Идите, я вас не задерживаю…
Некто в черепаховых очках и немеркнущем галстуке взбирается на эстраду и принимается горячо, безапелляционно доказывать, что «Маяковский уже труп и ждать от него в поэзии нечего». Зал возмущен. Оратор, не смущаясь, продолжает умерщвлять Маяковского.
— Вот странно, — задумчиво говорит вдруг Маяковский, — труп я, а смердит он.
Маленькая, хрупкая на вид поэтесса подымается на эстраду и начинает спорить с Маяковским по поводу одного раскритикованного им стиха. Маяковский очень тихо, почти беззвучно шевеля губами, отвечает ей. – Громче! Не слышно, громче! – кричат из зала. – Боюсь, – говорит Маяковский, прикрывая рот и глазами показывая на поэтессу, – боюсь: сдую… Потом Владимир Владимирович читает свои стихи. И сторонники и противники стынут во внимательной, напряженной тишине.
…Затем Маяковский отвечает на записки…
«Маяковский, сколько денег вы получите за сегодняшний вечер?»
— А вам какое дело? Вам-то ведь все равно ни копейки не перепадет… Ни с кем делиться я не собираюсь…
«Как ваша настоящая фамилия?»
Маяковский с таинственным видом наклоняется к залу.
— Сказать?.. Пушкин!!!
«Ваши стихи слишком злободневны. Они завтра умрут. Вас самого забудут. Бессмертие – не ваш удел…»
— А вы зайдите через тысячу лет, там поговорим!
«Ваше последнее стихотворение слишком длинно…»
— А вы сократите. На одних обрезках можете себе имя составить.
…Еще с места:
— Мы с товарищем читали ваши стихи и ничего не поняли.
— Надо иметь умных товарищей!
— Маяковский, ваши стихи не волнуют, не греют, не заражают.
— Мои стихи не море, не печка и не чума.
— Маяковский, зачем вы носите кольцо на пальце? Оно вам не к лицу.
— Вот потому, что не к лицу, и ношу на пальце, а не в носу.
— А все-таки Пушкин лучше вас! – кричит кто-то.
— А, — говорит Маяковский, — значит, вам интереснее слушать Пушкина? Отлично!.. А. С. Пушкин! «Евгений Онегин». Роман в стихах. Глава первая.
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог…
И он начинает читать наизусть «Евгения Онегина». Строфа за строфой. «Онегина» он знает наизусть чуть ли не всего… В зале хохочут, смеются, вскакивают. Он читает. Только тогда, когда зал уже изнемог, Маяковский останавливается:
— Взмолились?.. Ладно. Вернемся к Маяковскому…
p.s. К 130-летию со дня рождения Владимира Маяковского.
