Московский сигарный клуб продолжает традицию – публикует сигарные автобиографии своих новых членов. Сегодня – Вячеслав Кирсанов рассказывает о Kirsonoff.
Да, я люблю сигары. И не только их курить. И не только думать о них. Но и делать их. Эти сигары называются Kirsanoff.
А началось все зимой 2003 года, когда я приехал в Никарагуа. К партнеру — Эдуардо Фернандесу, сигары которого продавал в России. Эдуардо — крупнейший производитель табака в Никарагуа. За прошлый год — около пяти миллионов фунтов, а уже в этом будет до 10 миллионов — он вдвое увеличил плантации. Практически во всех никарагуанских сигарах есть толика табака, 
выращенного Фернандесем на самых престижных плантациях. Вот он-то мне и подсказал: сигары Kirsanoff.
До этого момента мы хорошо понимали друг друга. А тут я уперся – выпускать сигары с русским именем все равно, что выпускать водку – «Хосе Педро Лопес», кто ее будет пить?
На этом все могло бы и забыться. Но тут русская пивная компания заказала мне фирменные сигары, но пока я их создавал, — проект закрылся. А сигары остались. Я сделал для них хьюмидорчики (у меня небольшое столярное производство — сигарные шкафы, коробки и пр.). Эти сигары раздарил приятелям на новый год. Из пятнадцати обладателей новых сигар трое позвонили – где можно купить еще?
Вот именно с этого момента я занялся сигарой Kirsanoff .
Я сразу настроился на крепкую, ультимативную сигару. В моих представлениях она должна быть по-кубински навозная — жесткая, крестьянская, но не по-кубински с более пряными ароматами в дыме. И я хотел жирный блестящий покровный лист. Тем самым был составлен скелет будущей моей сигары. И я поехал к Эдуардо.
Полторы недели выбирал табаки.
Как это делают табакерос? Откроют коробку, достанут лист, послюнявят, скрутят в трубочку, подожгут, понюхают, пожуют, выплюнут.Другой лист из другой пачки… Ты берешь один лист и тебе все в нем нравится, берешь другой и в нем тоже все нравится. Но не факт, что они будут гармонично сочетаться в мешке и быть приятными по вкусу. В моем случае оказалась проблема с горением. Основные специалисты — выходцы с Кубы, пенсионеры-дедушки смеялись: «Ты делаешь то, чего делать нельзя. У тебя в покрове жирный маслянистый «Гавана 2000», а ты убрал все «воладо». А я в ответ: «Ничего. Это же моя сигара. Пусть она будет такая. Мне нравится ее вкус».
Я запланировал семь форматов: три классических, три фантазийных — таких, как Super Robusto, Super Churchill и Slim Belicoso («панатела» заостренная, как «торпеда») и один — условно классический. В случае с Super Robusto попал в точку сразу. Убрал «воладо», вместо одного «секо» добавили «лихеро», итого — пять листьев «лихеро» в начинке. В итоге свежескрученная сигара показалась мне достаточно мягкой. Тогда я не понимал, почему смеялись дедушки: они знали, я оценивал сигару по текущему состоянию, но когда уйдет избыточная влага, и сигара сбалансируется, то будет другая история. Это я понял, когда сигары были уже скручены.
Их положили в коробки из седро и оставили вылеживаться. Решено: год минимум. Сейчас, когда сигарам уже третий год, они стали мягче, более сбалансированные. Седро обладает свойством вытягивать крепость из сигары, стабилизировать ее и наполнять своим запахом.
Итак, сигары были сделаны в 2005-м, год выдерживались в седровых коробках на фабрике, в России появились в конце 2006-го. Начал их продавать 15 декабря. И был в шоке. Я завез 2,5 тысячи сигар для начала. И что вы думаете? От сигар по цене выше среднего, с русским именем и темным покровным листом после праздников практически ничего не осталось. Вложенные деньги я вернул сразу. И занялся новой партией.
Я живу в этой стране и делаю сигары для этой страны. Но все же – прежде для самого себя. Знаете, Андрея Тарковского однажды спросили: почему фильм «Зеркало» так любят во всем мире (это, кстати, единственный русский фильм, вошедший в сотню фильмов всех времен и народов)? И Тарковский ответил: потому что это фильм я делал про себя.
