Дмитрий Грибов, сигарная автобиография
Ларец
Когда я был маленький, у меня тоже была бабушка, и к ней я ездил погостить. Но в отличие от моих счастливых приятелей, я не ехал в деревню, а перемещался на пару станций по кольцевой метрополитена.
Я любил туда приезжать, хоть меня и ожидали контроль и унылые вечера у телевизора. Было кое-что, ради чего я стремился туда снова и снова.
Коробка из под сигар «Ромео и Джульетта» — волшебный ларчик с цветными карандашами. Из нее появлялось вдохновение, стоило только приоткрыть крышку.
Эта безделица с Кубы, украшенная сусальным золотом и обклеенный ненастоящими долларами, была для меня проводником в мир мечты, мир свободы и, в последствии, конечно, мир сигар.
Небо надо мной как сомбреро
Внезапно в нашем доме появились они – живые крохотные муравьишки. Преодолев «зайцами» тысячи километров в тростниковом сахарном песке, они жизнеутверждались, пировали и, казалось, подтанцовывали, песне, льющейся из радиоприемника:
…Небо надо мной, небо надо мной, как сомбреро, как сомбреро.
Берег золотой, берег золотой — Варадеро, Варадеро.
Куба далека, Куба далека, Куба рядом, Куба рядом…
Поцелуй свободы
На Кубу я поехал неожиданно для самого себя. Выбирая тур и страну для пляжного отдыха, услышал эмоциональный рассказ человека, только что вернувшегося с Острова Свободы. Дом Хемингуэя, мохито, Фидель, сигары – все в одном месте и все — настоящее!
Мы упаковали вещи в огромный чемодан и полетели.
В положенный срок Куба встретила нас с распростертыми объятьями и наградила поцелуем, настоящим поцелуем свободы.
В отеле выяснилось, что кто-то по ошибке взял наш багаж. Это означало, что мы остались в том, в чем прилетели.
— Это случилось по ошибке, после двенадцати часов перелета и не такое случается, — заметил гид.
«Да ну их, зато здесь лето и океан» — мы уже бежали к океану, и прыгали в волнах, счастливые и свободные, в подвернутых до колен джинсах, разбрасывая вокруг себя горящие на солнце брызги.
P.S.
Ожидая автобуса в аэропорт, и закурив в холле отеля Монтекристо, я понял, что эта земля, которая так давно манила, меня просто так уже никогда не отпустит.
Я пустил корни. Как табачный стебель. Кстати, он ровно с человека – метр семьдесят пять – метр восемьдесят.
