Автор: Леонид Жуховицкий

Однажды Герман Греф, в то время министр экономики, сделал сенсационное заявление: сказал, что необходимо изолировать «государственников» от власти. Прямо скажем, легкомысленно высказался, «государственники» такое не прощают.

Девятилетняя девчушка мечтательно произносит: «Если у меня будет богатый муж, обязательно куплю «Ягуар». Между прочим, дочка рядовых и достаточно интеллигентных родителей, которые скромно ездят на многократно битых «Жигулях».

Ну, зашли в ресторан. Ну, выпили. Ну, подрались. В результате — два трупа. Страшно и горько: как же нелепо гибнут наши соотечественники! Ежегодно — тысячи бытовых трагедий. А мы привыкли, даже за событие не считаем.

Странная вещь: у Булгакова миллионы поклонников, сотни писателей смотрят на него, как на икону — а вот учеников у мастера практически нет. «Практически» — это я из осторожности. Просто нет. Очень крупный прозаик Чингиз Айтматов в «Плахе» рискнул повторить конструкцию булгаковского романа —

О мертвых — хорошо или ничего. К великим писателям это не относится. Живые классики слишком часто суровы к своим покойным предшественникам (справедливости ради, надо заметить, что они и друг друга беспощадно несут по кочкам).

Я об этом часто думаю. Я всю жизнь боялся знаменитых людей. Боялся их победной талантливости, колоссальной популярности, а больше всего боялся занимать собой их, без всякой иронии, драгоценное время. Ведь два часа за столом с великим поэтом — это, не исключено, не написанное стихотворение.

Эта история началась не вчера и кончится не завтра. Слишком много в ней неясностей. И — слишком много света, того нестерпимо яркого света, который заставляет нас по иному увидеть и мир, и самих себя. Сюжет, если кратко, вот какой.

Сколько в России партий? В последних выборах участвовало что-то около двадцати. Сколько не прорвалось в список, знают только в Избиркоме — если знают. Например, в непосредственной близости от избирательных списков болтались почти близнецы — «Русь», «Святая Русь» и «Русь святая».

На первой странице популярнейшего издания крупными, в два раза больше названия газеты, буквами — главная сенсация недели, а то и месяца, а то и года: «Тарзан: Наташу Королеву я у Николаева не уводил».

Любой взрыв порождает взрывную волну. Эхо терактов в Нью-Йорке, Париже, Мадриде, Лондоне до сих пор звучит в мировой прессе — в том числе, и нашей. Причем у нас, как всегда, своеобразно: говорят не столько об отвратительности террора, сколько о крахе демократии —