А нам не страшен ни вал девятый,
ни холод вечной мерзлоты:
ведь мы ребята, ведь мы ребята
семидесятой широты, —
распевали во времена моего детства. О широте и долготе я имела тогда самое смутное представление, и мне казалось, что широта у ребят из песни должна быть в плечах, что-то вроде «косой сажени». Минувшие с той поры годы не только внесли ясность в географические понятия, но и наполнили жизнь осуществленными и неосуществленными пока мечтами о дальних странах.
И вот меня занесло не на семидесятую, а аж на восьмидесятую параллель северной широты, в российский поселок Баренцбург на норвежском Шпицбергене*) или Свальбарде, или Груманте — так называли его русские поморы, — как вам больше нравится.
Место не просто необычное: Арктика, ледники, белые медведи и моржи, а прямо-таки сказочное, — взять хотя бы абрис Шпицбергена, который удивительным образом повторяет контуры африканского континента. Поговаривают, именно здесь, на архипелаге, находится вход в легендарную Гиперборею, родину людей, ведущих свой род от титанов. Насчет Гипербореи — не знаю, врать не буду, но полярный день, когда солнце не уходит за горизонт, а перемещается параллельно ему слева направо, останавливает время, сливает воедино ночь и день, растягивая сутки до бесконечности. Спать не хочется, ночные прогулки до двух-полтретьего ночи — обычное дело, а в семь утра ты снова бодр и полон сил. Вот бы в Москве так! Встал, вышел на улицу, а там — Ис-фьорд, скалы вокруг, крачки полярные летают… С этими крачками, между прочим, у меня чуть казус не вышел. Прилетели мы на мыс Русанова, ходим, сброшенными оленьими рогам любуемся, а крачки эти над нами летают, как заведенные. Одна зависла надо мной, я голову задрала посмотреть, а мне как заорут: «Ал, руку подними! Руку подними!» «Зачем?» — кричу. «А то крачка тебе голову пробьет». Оказывается, в местах обитания полярной крачки, особенно в период вывода птенцов, все ходят с длинными палками, потому что птицы атакуют самую высокую точку — голову. И раны, как утверждают, нанести могут довольно серьезные. А в остальном крачки — очень даже милые птички.
Одна из главных заповедей Шпицбргена — не ходи за пределы поселка один и без ружья. Белый мишка, понимаете, шутить не любит, если нападет, мало не покажется. В прошлом году, например, на польской станции женщину съел. Правда, шла она полярной ночью одна, без ружья, к тому же нетрезвая, возьми да и наступи спящему медведю на морду. Ну, знаете, если бы мне на что-нибудь пьяная полька наступила, я тоже просто так этого не оставила бы!
А вообще-то на архипелаге не людей от медведей, а медведей от людей охраняют. Судите сами: увидел приближающегося медведя — не мешкая звони специально обученному норвежскому дядечке и докладывай, что мишка на подходе. Дядечка обязательно спросит, на каком тот расстоянии и каковы его намерения, т.е. проявляет ли животное агрессию. С моей точки зрения, понять это довольно сложно. Если медведь приближается, даются предупредительные выстрелы вверх, а затем — под лапы. Обычно шум и пальба его отпугивают, но если этого не происходит, выход один — выстрел в сердце. Стрелять медведю в голову бессмысленно: у него там одна сплошная кость, мозг хозяина Арктики относительно размеров его туловища поразительно мал. Однако и это не все: бить на поражение медведя разрешается с расстояния не далее десяти метров. И расстояние это потом будет норвежцами тщательно вымерено и все гильзы сосчитаны. Опять же, по моему неопытному разумению, полярный гигант**) преодолеет эти десять метров в один прыжок; как тут не потерять хладнокровия и сделать точный выстрел — ума не приложу. Однако не дай бог нарушить хотя бы единый пункт правил обороны: огромного штрафа в десятки тысяч норвежских крон не миновать. Если же все обошлось и хищник повержен, остается просто этому радоваться, потому что никаких материальных выгод из ситуации извлечь не удастся. Норвежские товарищи заберут медведя с места происшествия, и позже можно будет полюбоваться своим трофеем, выставленным, к примеру, в 
виде чучела где-нибудь в аэропорту Лонгиербюена или же в виде выделанной шкуры в одном из норвежских шопов.
Кроме белого медведя охота запрещена еще на несколько видов млекопитающих, зато шпицбергенского оленя, пушистого и самого низкорослого из его северных собратьев, отстреливать не возбраняется. Как и морского зайца, симпатичного лакомку, отлично разбирающегося в благородных семействах рыб. Кстати, о рыбалке. Она на Шпицбергене отменная. Треска, пикша, сельдь, горбуша, палтус, морской окунь — в Баренцевом море ими питаются свыше двух тысяч видов морских животных. Мы сами как-то не сподобились порыбачить, зато отведали немало рыбников — больших круглых пирогов, которыми нас потчевали радушные хозяева: археологи, гляциологи, геологи, метеорологи… Сказать по правде, находясь среди этой суровой красоты и мужчин, занятых нормальным мужским делом, как-то начинаешь верить и в титанов, и в гипербореев, умиравших, по преданиям, не от старости, а от исчерпанности наслаждений, подаренных жизнью…
Мне тоже захотелось извлечь максимум удовольствия из своего местонахождения. И я, как вы наверняка догадались, закурила сигару… Не думаю, что к пропахшему морской капустой воздуху архипелага часто примешивается дым «гаванны», по крайней мере, никакими сигарами в единственном валютном баре поселка Баренцбург и не пахнет. Осознавая это, выкурила свою «заначку» с пребольшим удовольствием. Только об одном пожалела: что не взяла на крайний Север самые северные — погарские сигары…
Разноцветные мхи с пробивающейся тут и там камнеломкой и полярными маками, ледники, зеркальная гладь фьорда, крики птиц, ласковое осеннее солнце, невероятная тишина и сигара — что еще нужно для счастья?
Помните, «горы Остапу не понравились. — Слишком много шику! — сказал он… » Думаю, горы Свальбарда пришлись бы ему по душе. Говорят, кто хоть раз побывал в Арктике, «заболевает» ею навсегда. Теперь и я уверенно могу подтвердить это, хотя после возвращения в Москву в голове отчего-то вертится:
«В Антарктиде льдины землю скрыли,
льдины в Антарктиде замела пурга,
здесь одни пингвины раньше жили,
ревниво охраняя свои снега…»
Даже страшно подумать, к чему бы это…
Алла Богомолова
*) Шпицберген с 1920 года – нейтральная территория под управлением Норвегии, каждая из стран, подписавших договор о признании статуса Шпицбергена, могла вести на острове свой бизнес. СССР воспользовался этой уникальной ситуацией и основал там три города, жители которых добывали на острове уголь. Уголь по цене был золотым, но города позволяли СССР закрепиться на территории НАТОвского государства.
**) Белый медведь – самый большой на Земле хищник.
