заметки Андрей Лоскутова, участника Десятого сигарного фестиваля Habanos-2008.
Часть вторая
Прогулка по Гаване
Свободный от несостоявшейся аккредитации день мы решили посвятить Гаване. Мы – это Ульяна Селезнева, 
Андрей Асеев, Тимур Беслангуров и я.
Посмотрели здание парламента Кубы – копия американского Капитолия, только чуть уже и на несколько метров выше. Посидели во Floridita, кафе, где в самом углу бара любил напиваться Хемингуэй. Он и теперь здесь – только бронзовый, а двери кафе не закрываются – туристы идут вереницей и все спрашивают только один напиток: дайкири. У Папы, как называли Хемингуэя, в Гаване было две точки: Floridita и Bodegita. Каждая специализировались на своем напитке. Хемингуэй говорил: мой мохито на Bodegita, мой дайкири на Floridita.
(На всякий случай: мохито и дайкири – два наиболее популярных кубинских коктейля. Мохито более сложен — состоит из рома и еще четырех компонентов, главная задача которых замаскировать ром – это сахар, лайм, содовая и мята. Осторожно – коктейль кажуще некрепок! Дайкири проще, слабее и – изящнее: в нем ром, лайм, сахар и крошка льда).
Лучший мохито сегодня уже не в культовых Floridita и Bodegita. А в отеле, стилизованном под католический монастырь. Мы попробовали. И вынуждены были согласиться – бесподобно.
Зашли мы в единственную в мире сигарную гостиницу – ее владелец граф Де Визануэва завещал свой особняк тем, кто будет приезжать на Кубу курить сигары. Здесь можно курить сигары, расположившись во внутреннем дворике в креслах качалках. Если нет сигары, ее можно купить в сигарном магазине. Обычную. Или такую, которую скрутят для тебя. Торседор выслушает пожелания: например, корона, мужской крепости, с ароматом раскаленной в полдень земли – и, потасовав листья табака, начнет крутить куклу. Можно и самому скрутить – тебя научат. Купленное, но не выкуренное, можно оставить здесь до следующего раза, — говорит Антаро, директор сигарного магазина. «До следующего раза» — он даже не сомневается, что мы опять приедем сюда.
На площади кафедрального собора увидели достопримечательность Гаваны – гадалку Гуана ла Кубана.
Предсказания
Гадать я попросил на друзей – коллег по Московскому сигарному клубу. Гуана несколько удивилась. И, 
склонив голову, раздумывала – соглашаться или нет? «Хорошо, представляй себе своих друзей, только не торопись», — сказала Гуана и стала раскидывать карты. Потом посмотрела на свет через стакан воды, поморщилась, взяла сигару и стала говорить:
— Все твои друзья — мужчины, но вокруг них очень много женщин. У одного из них скоро сын женится, или не женится – еще одна какая-то женщина против… Другой мужчина, он хочет ребенка, но жена не хочет. О-о! Этот переезжает куда-то, даже в глазах рябит… А вот этот красавец, сам хочет жениться, думает об этом, но он нерешительный, он главное препятствие для самого себя… У другого есть ребенок, но жены у него нет… Третий… нет, какой он там по счету, я сбилась, как их много… он женат недавно и очень любит жену-богиню… А этот… этот… этот лежит все время… у него шишка большая. А у этого маленький, совсем маленький ребенок, и он не высыпается. Так… этот очень возвышенный человек, ранимый и одинокий.
За гадание Гуана берет обычно пять куков, конвертируемых песо (около 150 рублей, не много, но если учесть, что средняя зарплата – рублей 300, то получается половина месячного заработка). Коллективное гадание обошлось в два раза дороже. Среди всех, описанных Гуаной, я узнал только одного – того, кто все время лежит с шишкой: это вице-президент клуба Александр Кауров. Шишка – наверное, его сломанная пятка в гипсе. Сломанная, кстати, опять же благодаря женщине («вокруг очень много женщин») – подруга Александра предложила ему скатиться на детских саночках с Воробьевых гор. Про шишку не знал даже я. Уже вернувшись с Кубы, позвонил Александру – поинтересовался, когда он появится в клубе, и узнал, что гипс сняли, что пятка отекла и приобрела вид форменной шишки.
Куба меняется
О политике люди на Кубе не говорят. Ирландец может и по этому поводу возмутиться, но мы-то, бывшие 
советские, понимаем – почему.
Все же Куба меняется. В ресторане Los nardos официант, молодой парень с живыми карими глазами, спросил: «Вы из России? Можно я вам задам один важный вопрос? Вы жили и при коммунизме, а сейчас у вас капитализм. Вы уже знаете и то, и другое. Вы бы хотели вернуться в прошлое?».
Андрей Асеев, не ожидавший такой серьезной темы от официанта, пытался ответить вопросом на вопрос – «А ты сам как думаешь?» Но паренек увернулся – «Я пока не знаю, у меня нет опыта».
Огромная рыба, зажаренная целиком, остывала на блюде, а мы все рассказывали парню, пытаясь ответить на его вопрос.
Кубинская кухня не производит впечатления: все невкусно, потому что подневольно (Los nardos – редкое исключение). Частный общепит был разрешен в короткий период, когда Куба оказалась без поддержки СССР. Этот период Фидель Кастро назвал «период эспесьяль» — особенный период. Было позволено создавать частные отели (только в собственном доме на несколько номеров), частные рестораны (не более шести столиков), покупать недвижимость иностранцам. Разрешили – и быстро опять запретили. Но сделали это по-кубински: те, кто успел открыть свои кафе, могли продолжать работать.
У нас бы начали с того, что закрыли отрытое.
Зоя, наша переводчица, много рассказывала о том, чем Куба может гордиться: бесплатное образование, все учебники, все пособия и вообще все необходимое (включая, карандаши) выдается бесплатно; лучшая в Латинской Америке медицина – возраст смертности — 80 лет (в России нет и 60-ти, в Скандинавии – около 72, в США – 78).
Тот кареглазый парень пока не думает о бесплатной медицине, он хочет жизненного успеха, а значит – свободно продавать свой труд и его продукты. Когда-то на заре российских перемен один – в то время еще советский – экономист сказал мне: нужны «клеточные законы» — закон о частной собственности и свободе купли-продажи.
Спустя пару недель после фестиваля на Кубе было разрешено гражданам покупать компьютеры, ДВД-плееры, сложную бытовую технику. Спустя месяц – покупать мобильные телефоны, а также останавливаться в отелях, прежде открытых только для иностранцев.
В Тулу со своим самоваром
В рамках Habanos-2008 впервые за десятилетнюю историю фестивалей был проведен Русский вечер. Его инициаторами стали два сопредседателя Московского представительства Habanos s.a. – Эрнесто Гонсалеc (Куба) и 
Тамара Тейксо-Балинас (Испания).
Московский сигарный клуб специально рассматривал подготовку к этому вечеру на одном из своих заседаний. Президиум поручил мне, как президенту клуба, сделать на русском вечере сопрезидентам Habanos s.a. русские подарки. Заказали водку (в Черноголовке, маленькие 50-граммовые бутылки), валенки (сувенирные, которые валяет мастер из-под Вологды) и – русские сигары производства сигаретно-сигарной фабрики в городе Погар Брянской области.
С сигарами вышла незадача.
— В России сейчас зима, также как и у вас, на Кубе. Поэтому мы решили вам, руководителям Habanos s.a., подарить валенки, — сказал я на открытии русского вечера и вручил валенки двум сопрезидентам Habanos s.a. – кубинцу Оскару Базульто и испанцу Буэновентуре Химинезу. – Если этого не хватит, чтобы согреться, — к валенкам прилагается по бутылке водки. Ну, и наконец, главный подарок: мы приехали на Кубу, на сигарный фестиваль, приехали из северной страны, где выпускаются самые северные сигары в мире.
И я передал руководителям фирмы, торгующей по всему миру «гаванами», коробку русских сигар – кабинет Чироки, лучшее из того, что выпускает сегодня Погарская сигаретно-сигарная фабрика. Буэновернтура Химинез тут же закурил, остальные с любопытством разглядывали северную сигару.
Сопрезидент-кубинец Оскар Базульто поблагодарил Московский сигарный клуб за сувениры и сигару, сказал, что Кубу и Россию связывают особые отношения, о которых нельзя забывать и которые новым поколениям граждан Кубы и России надо развивать и укреплять. Это он сказал вслух, а потом, как мне стало известно, выразил неудовольствие – фестиваль кубинский, главная его задача – продвигать кубинские сигары, а не русские, пусть даже и самые северные в мире.
Ни мне, ни моим коллегам по президиуму Московского сигарного клуба не пришло в голову, что появление 
русской сигары, которая в принципе не может быть конкурентом «гаване», будет воспринято так серьезно – как вторжение на чужую территорию. Ну да, перефразируя нашу пословицу, нужно сказать: не езди на Кубу со своей сигарой.
Однако слух о самой северной сигаре все же пошел. В сигарном магазине рядом с отелем Melia Cohiba, куда я, по совету Тимура Беслангурова, зашел купить необычайной красоты фирменный портсигар Ромео и Джульетта, какой-то иностранец (как потом, оказалось, владелец сигарного бутика из Дублина, Ирландия) спросил – ты из России? не слышал, какой-то парень предлагал вчера самые северные сигары мира? это правда, что в России делают сигары?
Генеральный директор Погарской фабрики Игорь Моисеев – выделил нам две коробки. На русском вечере мы выкурили не все «погары». Я прикинул – осталось штук шесть-семь, и сказал ирландцу: «какой-то парень» — это я, в России действительно делают сигары и завтра вечером ты сможешь их попробовать. Но я не ожидал, что в магазин на русские сигары соберется такое обширное общество: англичане, испанцы, кубинцы. Сигар не хватило. Они шли по кругу. Ирландец спросил меня – можно ли заказать несколько коробок, чтобы выставить их в Дублине на продажу? «Я думаю, — сказал он, — это будет интересно, я повешу плакат «Господа, попробуйте самые северные сигары в мире».
Ищите на нижних полках
Я хотел найти на Кубе старые сигары. Московский сигарный клуб уже собрал приличную коллекцию советских, немецких, французских, американских сигар прошлого века. Этим занимается Александр Шевченко, которого мы в клубе называем — «археолог сигар». Нет в коллекции только «гаван». Не оказалось их и на Кубе.
«У нас на Кубе к сигарам не такое трепетное отношение, как у вас в Европе, — сказал мне Роландо, один из крупных кубинских антикваров. – Мы сигары просто курим».
Роландо пригласил меня домой. Дом – особняк, расположенный на Мирамаре, район посольских вилл – поразил своей ухоженностью. Кубинская старина пребывает обычно в очень запущенном состоянии. Здесь же — благородные плафоны антикварных бра отражались в мраморе пола. Откуда эта роскошь? Роландо повел в дальнюю комнату – архив, где показал вырезки из газет. Его отец был крупным промышленником. И сдал свои капиталы новой власти. Ему в знак благодарности оставили его собственный особняк. Роландо продает старые сигарные коробки, банты, пепельницы. Я выбрал коробку из под своих 
любимых Por Larranaga примерно 20-х годов ХХ века. Показал мне Роландо и хьюмидор Батисты, последнего диктатора Кубы, свергнутого Фиделем Кастро. Имя Батисты было, правда, удалено, вернее – оторвано (оно значилось на деревянной табличке), хранить такой сувенир после революции было небезопасно.
Интересно, что хьюмидором Роландо называл любой больший ящик для хранения сигар. Гигрометры на Кубе не нужны – здесь всегда влажность в пределах 70 процентов.
Старые сигары я так и не нашел. Но маленькие открытия все же были – сигары, уже сняты с производства. Методике поиска меня научил Олег Чечилов, главный редактор журнала Smoke Russia, свой человек на Кубе. Зайдя в сигарный магазин, нужно направляться сразу к нижним полкам – там самые забытые коробки. Так я стал обладателем коробки Punch Ninfas 2000 года – изящных панателл, выпуск которых уже прекращен. Купил три коробки Romeo y Jolieta удивительных сигар – Cazadores. Формат корона гранда, перевязанные лентой, завернутые в фольгу и упакованные в коробки с откидывающейся крышкой. Две из трех позиций (лента и фольга) для Romeo y Julieta странны. Еще более странным оказалось отсутствие на сигаре банта (с середины 2006 года Куба прекратила выпуск небантованных сигар). На коробках стоял штамп – 2002 и 2004 годы. Одну мы раскурили в Московском сигарном клубе. Под аплодисменты – таким жизнерадостным оказался вкус этих необычных сигар.
Но у меня возникло подозрение, что выпуск Cazadores прекращен – коробок 2006-2007 годов я не видел. Увы, Куба начала резкие перегруппировки в привычных сигарных построениях. За десять лет, после того как в начале 90-х Куба продала 50 процентов Habanos s.a. испанской Altadis, от 34 брендов — осталось 25, а количество витол сократилось с 549 до 319, т.е. чуть не в два раза.
Однако плохо не то, что что-то исчезает, а то, что все это делается без оповещения сигарной общественности. Даже люди, пристально следящие за сигарной информацией, оказываются не подготовленными. У афисионадо должно быть время, чтобы принять решение. Как это сделал Кеннеди, послав своего помощника скупить любимые Petit H. Upmann. И только после того, как тот доложил – куплено около 1200 сигар, — подписал документ об эмбарго Кубы.
Русский след на Кубе
Какая жалость, что Хрущев не курил! Курил бы – наверняка бы Фидель сделал для советского друга специальные сигары. И среди великих «гаван» была бы сегодня Россия или Москва. Или что-нибудь еще, связанное с нашей страной.
Виктор Суходрев, переводчик генеральных секретарей ЦК КПСС, рассказывал: «наше посольство в Вашингтоне под видом дипломатического багажа провозило гаванские сигары и тайком переправляло их в Белый дом Джону 
Кеннеди». Фидель – Хрущеву, Хрущев – Кеннеди.
Курил Брежнев. И даже, по свидетельству Виктора Суходрева, пробовал сигары: «сигару выкурил и… вернулся к «Новости»». Это были его любимые сигареты. Марка продавалась в любом сигаретном ларьке. Но для генсека «Новость» делалась на специальной линии фабрики «Дукат». Внешне она ничем не отличалась, но в действительности производилась из отборного табака и по особой технологии.
Теперь, даже если попросит Путин, Куба вряд ли согласится на страноведческий сигарный бренд. Quai d’Orsay, сделанные в середине 70-х годов по наинастойчивейшей просьбе Франции, — первое и последнее исключение в современной истории кубинских сигар. Да, и Quai d’Orsay не состоялось бы без уникального упорства Валери Жискар Д’Эстена. Кстати, Quai d’Orsay – это набережная Д’Орсе, на которой располагается МИДа Франции. В нашем, русском варианте, такие сигары назывались бы «Smolenskaya ploshyad».
Русский след на Кубе чувствуется. В особом отношении к нам, русским. В жигулях, зилах, камазах, которых много на улицах кубинских городов. В именах – в отелях мы знакомились с обслугой, на бейджиках которой читали имена – Galia, Vania и даже Lenin. Лениным оказался кубинец, говоривший, кажется, на десятке языков. И он реально был нужен всему миру – его звали японцы, арабы, русские, англичане. Он носился между ними в холе самого большого пятизвездного отеля Гаваны. Вот он, интернационализм в действии. Интересно, что Ленин был именно ленинского роста – то, что мы называем метр с кепкой (рост настоящего Владимира Ильича – 1,66).
Любопытный русский след обнаружила русская троица, о которой я упоминал в первой части кубинских путевых заметок – те самые три друга, которые ехали в Кубу, чтобы сидеть на берегу океана, курить сигару и ловить 
лицом ветер. В небольшом городишке, в той части острова, куда забираются только самые отважные путешественники, эта троица обнаружила виллу Антония. Вилла как вилла – коттедж с бассейном. Но одну из стен этой виллы занимает странная картина (у кубинцев вообще-то не принята настенная живопись). На ней изображен молодой парень в окружении трех девушек, кубинских музыкантов и охранника с кейсом. У парня – совершенное русское лицо. Этот Антоний появился здесь несколько лет назад и закатил в городке такой отдых, что после его отъезда местные переименовали коттедж, в котором останавливался Антон, в виллу Антония. Нарисовали вот эту самую картину, запечатлевшую исторический момент отдыха. А всех русских с тех пор допытывают: не знаете ли вы такого парня Антония? Передают ему приветы и приглашения опять приехать на Кубу. «Он вернется, он обязательно к нам вернется», — говорят кубинцы.
«Он» — это Некто, откуда-то Оттуда, почти из нереального далека. Он вернется. На Кубу возвращаются все, кто хотя бы раз там побывал.
22 февраля – 1 марта 2008 года
