У него все не так, как у нас, любителей сигар. Большинство курит сначала сигареты, а потом – сигары. Чем прочнее мы становимся на ноги, тем лучше становятся наши сигары.
Бертран Бонвин лет двадцать курил сигары. А потом перешел на сигареты. Чем более высокие должности он занимал, тем дальше он уходил от сигары. Окончательный перелом произошел в Азии, когда он возглавил региональное представительство «Филип Моррис Интернэшнл» и стал отвечать за десятки стран с миллиардным населением. Он практически жил в самолете – 220 дней командировок, при 250 рабочих днях в году. «Тогда я и начал курить только сигареты – на сигары не было времени», — сказал Бертран Бонвин.
Он знал многих людей из сигарного мира. Например, Бернарда Гробе, сыгравшего ключевую роль в судьбе Зино Давидофф. В 1988 году Зино, окончательно понявший, что Куба, после развала СССР, уже не может выпускать сигары класса Davidoff, что качество и сырья и скрутки – это удар по авторитету Davidoff, решает завершить кубинский период и начать новый. Зино сжигает весь запас сигар – 131 тысячу гаван Davidoff. Многие думают – это был пиар-ход: сигарный Феникс сгорает, чтобы возродится. Однако красивая легенда в реальной жизни была трагедией. Сгорали сигары совсем не картинно-красиво – если бы кто-то решил специально унизить великую сигарную марку, он бы не смог найти более подходящего места для такого сигарного аутодафе – это была площадка мусоросжигательного завода, а ближайшее к ней предприятие — муниципальная скотобойня. Кроме того, сжигая себя “кубинского”, Зино не знал, каким он станет – гондурасским? мексиканским? бразильским? Он пробовал многие табаки мира и произносил одну и ту же фразу: не то. И тут — встреча с Бернардом Гробе, владельцем женевского Griffin Club. Они часто вместе курили, говорили о бизнесе, о семейной жизни, о Боге. Гробе угостил Зино сигарой, которая называлась так же, как и его клуб, — «The Griffins». Ее сделали на Доминикане, на никому неизвестной сигарной фабричке Хенке Кельнера. Так Зино нашел новую сигарную Землю Обетованную. Хенке становится производителем всех нынешних сигар Davidoff, а сама компания вскоре покупает сигарную марку The Ggriffins, а затем и клуб, давший ей имя.
Бертран Бонвин знал Зино, знал Гробе-старшего – с Арно, Гробе-младшим, они учились в одном школьном классе, а потом, поступив в разные вузы, жили в соседних домах. Арно при встречах угощал Бертрана коньяком из коллекции отца и старыми кубинскими Davidoff.
Я, разумеется, не удержался и спросил Бертрана о впечатлениях от тех, кубинских Davidoff?
— Между нашими встречами с Арно проходит все больше времени. От встречи к встрече меняются и сигары Davidoff. С возрастом они теряют главное для меня – маслянистость покрова. Сигару можно увлажнить, если она высохла. Но маслянистость покрова вернуть никогда нельзя, — сказал Бертран Бонвин.
За двадцать лет своей табачной карьеры в «Филип Моррис Интернэшнл» Бертран Бонвин много раз менял, как говорят дипломаты, страну пребывания: Швейцария Казахстан — Россия — Турция — Гон-Конг — Швейцария — Россия. Мне показалось, он относится к тем людям, кто с большим удовольствием работает там, где все только начинается – новые промышленные технологии, новая бизнес-культура, ему интереснее не устоявшийся и «ожиданный» Запад, он хочет быть участником рождения нового. Есть такой склад характера, есть такие люди. Их мало. Настолько мало, что фантасты в своих рассказах выводят их как «чудаков из будущего»: они прилетают из будущего посмотреть, как Шекспир мусолит гусиное перо и выводит «To be or not to be: that is the question», как Архимед выскакивает из ванны с криком «Εὕρηκα! », как Юрий Гагарин произносит «Поехали!». Они хотят быть свидетелями рождения. Бертран Бонвин – хочет быть и свидетелем и участником.
Мы познакомились с Бертраном в Швейцарии. Провели вместе полдня. Расставаясь, он пожал мне руку и сказал – «До встречи!». Я подумал, что это тип вежливого прощания, но потом понял, что он уже знал, что скоро приедет в Москву – его назначили руководителем российского представительства «Филип Моррис Интернэшнл».
Бертран Бонвин родом из Женевы, города, который странным образом вписан в табачную историю Швейцарии и России. Именно из Женевы в Россию приехал Франсуа Ле Форт (мы его знаем как Франца Лефорта), научивший курить Петра Первого. И именно из России в Женеву выехал Зино Давидофф, сын торговца папиросами, превративший Женеву в сигарную столицу мира. Бертран Бонвин — сегодняшняя связь между теми великими именами и событиями, между прошлым и настоящим
15 ноября у него день рождения. Поздравляем, Бертран!
Андрей Лоскутов,
президент Российского сигарного союза
