Портрет страны. 120 лет Пластову

Новости

    Сто двадцать лет Аркадию Пластову. Уникальность его дара опровергает многие устоявшиеся взгляды. Например. Крестьянский мальчишка становится художником, и это не рабоче-крестьянская власть его таким делает, а самая что ни на есть царская – ему оплачивают переезд в Москву, учебу.

 

   Сто двадцать лет Аркадию Пластову. Уникальность его дара опровергает многие устоявшиеся взгляды. Например. Крестьянский мальчишка становится художником, и это не рабоче-крестьянская власть его таким делает, а самая что ни на есть царская – ему оплачивают переезд в Москву, учебу.
   Или, например, убеждение о том, что выбиться в люди можно только в городе. После революции деревня устремляется в город, а Пластов едет в деревню. И большую часть жизни проводит там, рисуя мужиков, избы да кусты. Наверное, и портреты Сталина есть в его огромном (тысячи единиц) живописном наследстве, но интересен он не этим.
   Помните хрестоматийную, из школьных учебников, картину «Фашист пролетел»? Это 1942 год. Картина современников потрясала. И не только советских, хлебавших войну полными ложками. «Фашист пролетел» висел на Тегеранской конференции, и главы антигерманской коалиции, на нее глядя, решали вопрос об открытии второго фронта. Согласитесь, тонкий ход главы нашего внешнеполитического ведомства Молотова, которого обычно вспоминают как человека без нюансов  (кстати, правительство СССР он возглавил в 40 лет).  
   Написав «Фашиста…», Пластов в этом же 1942-м создает «Трактористок» — первое советское ню. Представьте на секунду: немцы в 200 км от Москвы, Москва на военном положении, правительство, заводы, театры, диппредставительства вывезены вглубь СССР, заняты Украина, Беларусь, Молдавия, Прибалтика. А Пластов пишет солнечный день и двух голых трактористок у речки. Не вяжется с нашим представлением о жутком пуританском сталинизме, сковавшем всю страну.
   Как объяснить молодому человеку, составляющему свое мнение о советском атеизме, то, что самый что ни на есть официальный советский художник пишет «Венчание», «Куличи», «У древней иконы», «Зимний праздник. Никола», «Свечи горят»?
   Вряд ли он был каким-то особенным, кому дозволялось то, что другим ни-ни. Конечно, жил, как и все, по Конституции СССР. Но и еще по каким-то другим, внутренним законам. Значит, можно при любых внешних законах жить, оставаясь самим собой? Жить как бы для себя, но и для всех, чтобы потом по твоей жизни открывали правду о целой эпохе.
   Мужики деревенские Пластова любили – уважали за то, что он их пишет и за то, что при этом крестьянского труда не чурается. Но три вещи не очень понимали: водку не пьет, табак не курит и всегда очень чист в одежде.
   Почти все мужики, написанные Пластовым в 30-е годы, ушли на войну в первую же неделю. И не вернулись. Для их детей, внуков картины Аркадия Пластова – семейный альбом, в котором они находят родные черты. Для нас – портрет страны, в которой мы находим себя, но уже чуть-чуть иных, сомневающихся в том, в чем раньше были твердо уверены, более осторожных в выводах и приговорах прошлому, казавшемуся прежде таким ясным и простым.  

     Андрей Лоскутов

Оцените статью