Антарктида – пространство неожиданностей

Ремарки
Я бредил книгами писателя Владимира Санина (1928-1989) «Семьдесят два градуса ниже нуля» и «Трудно отпускает Антарктида» (у него есть ещё пара книг). Но, главное, дядюшка мой был полярником.

Он работал в Институте Арктики и Антарктики. Несколько зимовок, заслуженный человек, я с оторопью разглядывал его часы с циферблатом на 24 часа и слушал его истории. Поэтому тема мне близка, и сложно быть объективным.

Но что тут интересного.

Мы услышали историю про то, как человек может попасть в Антарктиду, да ещё и заработать денег. Потому что миллион за летний сезон, а столько получают квалифицированные монтажники новой станции «Восток» – деньги даже по нынешним временам. Итак, на ледовый континент попадают в трёх случаях. Первый – когда человек занимается наукой (науки там много – от оптической астрономии в стабильной атмосфере до всех видов геологии, включая гляциологию). Это, так сказать, белая кость на всех станциях. Второй – работа монтажником, водителем или обслуживающим персоналом. Третий – дорогостоящий вояж туриста. (Путешествия чиновников за народный счёт, похожие на браконьерские визиты в заповедник, я не рассматриваю.)

Так вот, что интересно, наш прекрасный гость рассказал нам о своих впечатлениях с точки зрения второго пути, который очень мало описан. Даже в романах Санина героями становятся либо руководители, либо учёные – просто потому что они интереснее читателю. Да и в советское время различие между техниками и учёными были во многом стёрты. Тяжёлыми работами занимались все, а когда один из героев упомянутых романов пытается избежать дежурства по кухне и мытья посуды, говоря, что у американцев на Мак-Мёрдо посуду моет специальный персонал, все понимают, что он моральный урод и отщепенец.

Про санные поезда, доставляющие на «Восток» фрагменты новой станции – это суть рассказа и самое интересное.

Станция «Восток» – вообще место экзотическое, очень важное с научной точки зрения, но расплата за это – её относительная недоступность. Зимой там почти невозможно посадить самолёт: снег при -60° становится похож на песок, лыжи самолета по нему не скользят. В 1982 году на «Востоке» сгорел дизельный блок (вместе с дизелистом), и эвакуировать зимовку было невозможно. «Харьковчанки» были неприспособлены к таким температурам. Полярники прожили восемь месяцев без дизелей (собрали один из говна и палок для рации). Восемь месяцев! Простите, был взволнован.

Но я вернусь к нашему прекрасному докладчику. Как я понимаю, сейчас там две параллельные жизни: учёные с персоналом и сотрудники «Запсибгазпрома», который получил подряд на строительство новой станции.

И вот тут о неприятном. Не то, чтобы я об этом не слышал, но в прежние времена акценты были расставлены чуть иначе. Ну, если бы один из полярников попытался продать другому сигареты, то его бы даже не убили, просто не поверили бы, что кто-то это произнёс. Царство небесное моему родственнику из Гатчины, хорошо, что не дожил, многие скорби ему бы были.

По поводу неэкологичности у меня тоже нет иллюзий. Там и раньше был перенос всех традиций хозяйствования на наших северах. Кто там был – тот видел терриконы из пустых бочек, озёра из солярки и прочую печаль. Просто в Антарктиде это видят ещё многочисленные иностранцы и произносят обидные русской гордости слова.

И слова о ментальности вахтовиков, произнесённые нашим прекрасным гостем – ключевые.

Но если оставить эти темы, нужно, конечно, сказать, что Антарктида стоит мессы. Это пространство мистическое, 90% пресной воды, множество полезных ископаемых. Однако ж неверно думать, что Антарктида ничейная земля – её статус просто отложен. Территориальные претензии не выказывает разве что Северная Корея. При этом она имеет статус безъядерного пространства, именно поэтому у нас были проблемы с «Севморпутём», который вёз разобранную станцию: в антарктические воды нельзя заходить атомоходам (и гражданским тоже). Но как-то успели.

Мистическая земля, истинно. И не из-за Новой Швабии и всякого Аненербе, а просто по совокупности. Я написал по этому поводу рассказ. Он мистический, так что не то, чтобы я его не рекомендую, но рекомендую с опаской. Вот он.

И напоследок – эротическая история. Когда я был молод, то часто ездил в Ленинград. Родственники, что жили в Городе, вымерли в Блокаду, а те, что уцелели, жили в Гатчине. Там я ночевал в семье того самого дяди-полярника. А я был молод и глуп, к тому же был чрезвычайно озабоченным юношей, вполне созревшем в половом смысле. Как-то зимой я попал в места Города, где собирались настоящие питерские люди, но что мне было до рок-культуры и андеграунда, когда там я видел бледных девушек в растянутых свитерах.

И вот как-то я безобразно напился в одном из этих клубов, и долго ехал в промёрзшей электричке в Гатчину. Но собрался, попал ключом в дверь и скоро рухнул на диван, где мне было ранее постелено. Разумеется, мне приснился эротический сон. Я обнимался, гладил свою суженую по плечам, но вдруг наткнулся носом на её острый клюв.

Невозможно пересказать, в какую панику я пришёл.

Мгновенно протрезвев, я обнаружил, что обнимаюсь с чучелом гигантского пингвина, который упал ко мне в кровать со своей тумбочки от моих неловких движений.

Перед нашим гостем я преклоняюсь и ещё по одному поводу. Он там был, а я уж вряд ли.

Владимир Березин

Оцените статью