Москва. Преображенская площадь. До встречи ещё полтора часа. Во внутреннем кармане лежит незамысловатая кубинская Quintero. Холодно. Нужно где-то присесть с чашечкой кофе, да и пустить сигарный дымок. Прохожу площадь по кругу. «Ростикс» точно был открыт не для афисионадо. О, кофейня!
— Девушка, эспрессо и Клод Шатилье, 50 грамм.
Достаю сигару. Вокруг сидят, выпуская сигаретный дым, обыватели. Я ещё подумал: «Курят всякую гадость». И тут на землю меня опускает голос официантки: «А сигары у нас курить запрещено».
Молча встаю и одеваюсь.
— А как же Ваш заказ?
К чему он мне теперь? Вновь на улице. И какая-то необъяснимая обида на душе, похожая на обиду ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. А что у вас можно? Примой затянуться? Нельзя на Преображенской площади погурманить! Иду на второй круг. В старом обшарпанном кинотеатре нахожу ресторан «Преображенская слобода». Пафос интерьера отдавал дешевизной 80-х. Кофе и 50 гр. рома всё же нашлось. Под копией картины какого-то известного художника, на большом плазменном телевизоре, беззвучно что-то вещал наш ВВП.
Удовольствие от процесса ходило где-то рядом, но ко мне за стол так и не присело. А может, ну их, эти сигары, хорошие вина, коньяки… и тогда тебе не укажут на дверь? Судьба что ли у нас такая, быть белыми воронами? Да вот только с толпой сливаться нет желания. Она нас тоже не ждёт.
Немного кофе, рома, и жизнь моей Quintero завершалась вместе с моими поисками удовольствия от процесса. Чувство какой-то неудовлетворенности процессом отдалось неприятным привкусом непонимания.
Валера Че
Фото: Игорь Флис
.jpg)
.jpg)
.jpg)
