Домбай. С мыслями о Килиманджаро. Часть I

Записки афисионадо
Я смотрю на фотографии, которые я привез из Домбая.
Валерий Лаврусь

  Я смотрю на фотографии, которые я привез из Домбая.

Фото 1.png

  Величественные и заснеженные горы, ослепительное белое солнце, бездонное синее небо, люди в ярких цветных костюмах, их счастливые загорелые улыбающиеся лица.

  За неделю пребывания на горнолыжном курорте я ни разу не видел: ни одного конфликта, ни одного скандала, ни одного нетрезвого лица. Хотя, конечно же, мы все там были чуточку пьяны. Пьяны горами, небом, солнцем, ветром, снегом. Может быть, это опьянение, эта эйфория – всего лишь следствие лёгкого кислородного голодания, ведь жили мы на высоте полутора тысяч метров, а дневное время проводили на высоте трёх. Но, как любители вина, пьют его, зная, что часто оно приносит вред, так и мы, зная, что в горах нам недостаточно кислорода, едем туда, потому… потому что горы. Нет ничего более величественного, чем горы. Они – наглядное доказательство трехмерности нашего материального мира.

  Я собирался в горы, но не на Домбай. Это была вообще незапланированная никакими планами поездка. Мы туда попали совершенно неожиданно для себя. Наверное, это стало каким-то правилом, собираться в одно место и потом оказываться в другом. На этот раз я планировал ехать на Килиманджаро. Я точно рассчитал количество дней, необходимых для подъёма, заранее внёс их в график отпусков и практически договорился с клубом «7 вершин» (они организуют восхождения почти на любые вершины мира). Приготовился от и до! Не учел только одного, что доллар перевалит, как это принято сегодня говорить, «психологически важную отметку» в 50 рублей. Помню, ещё в конце октября я, созваниваясь с Котом (Игорем Котовым), хотел уговорить его поехать со мной в Африку – согласитесь, в компании проверенных парней можно подрядиться на любое дело, –  и вот, уговаривая, я уверял его: «Игорь, ну чего ты? Ну, не поднимется он выше 50!»

  Он поднялся. А после «чёрных» дней в декабре стало очевидно, в 2015 году на Килиманджаро я не еду. Не сложилось. Не пускала меня Африка. В который раз я собирался на чёрный континент, и в который раз по той или иной причине поездка отменялась.

  Хорошо (в смысле, не очень), в Африку я не еду, рассуждал я, а тогда куда? Дни отпуска в феврале нужно было использовать. И не сидеть же дома. После недолгих, но мучительных раздумий на свет родилась идея поехать на Кавказ. А почему нет? Собирался в горы, надо ехать в горы!

  Хорошо (в смысле, уже лучше) – Кавказ. А куда?

  Наверное, кататься на лыжах. Потому что восхождениями на Кавказе зимой занимаются только отчаянные парни. До сих пор у меня перед глазами табличка на мемориальном камне Приюта Одиннадцати на высоте 4100 метров, которую прикручивали альпинисты из Пензы. На ней было начертано: «… погибли 23 февраля 2001 года при восхождении на Эльбрус». Поэтому – лыжи и только лыжи!

  А куда на лыжах? На Кавказе мне были известны два места: Эльбрус и Домбай (про Архыз я тогда ничего не знал). На Эльбрусе я был, значит, Домбай. А по дороге решил заехать в гости к парням, с которыми мы с Котом ходили на Эльбрус, в Кисловодск. Заключительным аккордом к Домбаю, после непродолжительных поисков напарника для катания – все отказались напрочь, — стало решение забрать с собой Валико. Почему «забрать»? Потому что: а) у неё не был запланирован отпуск на это время, она же не собиралась ехать со мной в Африку и, б) она ни за какие коврижки, ни за какие сокровища мира, не встаёт на лыжи. Поэтому она ехала туда в качестве группы поддержки, но у меня ещё было желание, чтобы она хотя бы издалека, хотя бы только одним глазком посмотрела – как известно, с гор Домбая виден Эльбрус – куда её беспокойный муж ездил в июле 2014 года. О горах слушать и читать бесполезно, горы нужно увидеть.

  Кисловодск

  21 февраля ранним утренним рейсом из Домодедово мы вылетели в аэропорт Кавказских Минеральных вод. А в 9:50 уже выходили из самолёта, направляясь получать багаж. Слава Богу, никакого снаряжения (лыжи, палки, ботинки) у нас с собой не было. Не такой уж я большой фанат горнолыжного спорта, чтобы держать объёмистый комплект снаряжения. Зато у нас был большущий чемодан, куда мы сложили всё, что смогли увезти из дома для полноценной, с точки зрения женщины, жизни на горнолыжном курорте, его-то мы и сдали в багаж.

  Пока ждали чемодан, позвонил совершенно незнакомый человек и попросил к телефону Володю. «Володю? Может, Валеру?» — попытался скорректировать я. «Да-да, — сообразив, что ошибся, исправился незнакомец, — Валеру!» Далее, он путанно объяснил, что у него форс-мажор, и приедет он за нами только через час.

  Через час, так через час. Только странно, что нас не встречает никто из моих знакомых… Василь Петрович, Горошков… Ну, да ладно, хоть кто-то встречает.

  Как было обещано, через час нас забрали из аэропорта и повезли в Кисловодск по удивительно красивой дороге. По обочинам стояли заснеженные пушистые деревья (это на Кавказе-то, заснеженные). Встречающий, увидев наши изумлённые лица, рассказывал: «Тут перед вашим приездом туман сильный был несколько дней, самолёты не принимали, а потом ударил мороз в ночь, и вот… такое чудо! Сам такого никогда не видел».

  Погода действительно была для Кавказа холодновата, в порту так вовсе было хмуро и мёл сильный ветер. Но, по мере того, как мы приближались к Кисловодску, небо рассеивалось, ветер стихал, и фееричные творения из деревьев, инея и снега всё сильнее сверкали и переливались под солнцем искристой радугой.

  Спустя час мы уже въезжали в Кисловодск. Хоть я там бывал только пару раз прошлым летом, сразу сообразил, что нас везут в горный пансионат «Олимпию», туда, где мы жили с херром майором, до и после восхождения. В тот момент у меня закралась мысль, что, пожалуй, господин Полковник, а именно с ним я договаривался о визите, несколько напутал. Нас не очень интересовал Кисловодск (да простят нас кисловодчане), нам, а, точнее, мне было интересно встретиться с кем я ходил в горы. Приехав в «Олимпию», мы забросили наш чемодан в номер, взяли подарки (мы привезли спальный мешок и термос для детского туристического клуба, правда, термос, в честь приближающегося праздника Дня Защитника Отечества, я заполнил коньяком), и, созвонившись с Полковником (за него кто-то ответил), поехали к городскому спорткомплексу, где в честь всё того же праздника Защитника Отечества проводились региональные соревнования для детей с ограниченными возможностями. И тут я вспомнил! Полковник же предупреждал, что будет очень занят. И ещё… кажется, нас не очень ждали… Надо было срочно что-то делать, но, о счастье! возле спортивного комплекса мы встретились с Василием Петровичем, с моим дорогим и любимым Василием Петровичем, это он после восхождения усердно звал нас с Котом к себе в гости, и эта встреча, наконец, определила план наших дальнейших действий. Вручив Василь Петровичу наши подарки и договорившись встретиться вечером, поскольку прямо сейчас у Васи были дела: со своими воспитанниками он собирался провести уборку возле Вечного Огня, мы пошли прогуляться по городу. Раз уж так вышло, надо было Валико показать Кисловодск.

  Первым делом мы направились в знаменитую «Снежинку», где налопались пончиков с повидлом и варёной сгущёнкой, о чем я не преминул сообщить смс-кой Коту, пусть изойдёт слюной херр майор, помнится, он на Эльбрусе грезил этими пончиками, и думаю, в Москве их ему тоже не хватает. Потом пошли в центр. Забежали на небольшой рыночек, купили фарфорового (или фаянсового?) кота для нашей кошачьей коллекции. Зашли в парк, сфотографировались с медным Лермонтовым, посмотрели на толстую раскормленную белку, её, кажется, уже насильно кормили дети. Белка, действительно, была толстая и ленивая, с толстыми лапами и толстым, как полено, хвостом, больше всего она напоминала Кота из «Блудного Попугая».

  Еле дождавшись четырех часов, уже изрядно подмерзшие, мы наконец созвонились с Василием Петровичем, доложили ему про свои замёрзшие лапки, и тот, не раздумывая, примчался на тойоте-пикапе и, усадив нас на одно переднее сиденье, отвёз в свой дом в посёлок со смешным названием Подкумок. По дороге он, отчаянно жестикулируя, рассказывал про Полковника, который, по его мнению… э-э-э-э-э… слишком уж официально ко всему подходит, а потому…

  А потому, надо было мне, дураку старому, перед прилётом позвонить Василию Петровичу и не выпендриваться. В который раз убеждаюсь, что руководство слишком прямолинейно подходит к решению организационных вопросов. Приехав домой, мы поручили Валико наварить шулюм из свежайшей, только что купленной по дороге говядины, а сами уехали за чемоданом. Мы, наконец-то, попали в надёжные руки. Мы переселялись.

  Потом, сидя допоздна за столом, мы, Валико уже даже ушла спать, разговаривали с Васей о наболевшем: о детях, о Путине, о вражеских санкциях, о войне на Украине. Василий Петрович родом из Славянска. Помните тот город, где в июне 2014-го Стрелков держал оборону? Он оттуда. У Васи там остались сёстры и мама, думаю, вы можете представить себе его чувства.

  На следующий день в 11, приехал Игорь Горошков, замечательный Игорь Вениаминович, «завсклад» и «товаровед» детского туристического клуба, главный и постоянный член команды ежегодных восхождений на Эльбрус. Приехал отвезти нас на Домбай, вчера вечером вырваться к нам у него не получилось, приболела супруга.

  Повезли нас по какой-то особой дороге «через перевал», немного дикой, но удивительно красивой, с которой, по мере подъёма, открывался вид на Эльбрус. На перевале остановились, и я наконец-то показал Валико, куда чёрт носил её мужа, причём теперь она видела не только куда, но и с кем. Кажется, она осталась довольна.

Фото 2.jpg

  В третьем часу мы прибыли в Домбай, где на въезде в посёлок стоял наш отель «Метелица». Мы выгрузились, я пожал мужикам руки, мы обнялись, и они уехали. А мы, помахав вслед удаляющейся машине, взяли вещи, и пошли заселяться в отель.

    См. также текст статьи: часть II, часть III

Оцените статью