Кто и что виновато в том, что основные экономики мира, все ключевые его общества, подорваны карантинами и самоизоляциями? Кто придумал это невероятное и разрушительное лекарство от вируса, которое страшнее самой болезни? Понятно, что виноваты китайцы (первые начали), но хочется разобраться — почему именно они? И вот мы читаем во флагманском для любого международника мира журнале – Foreign Affairs, США – статью о том, что за философия лежит за китайской системой здравоохранения. Очень полезный разговор. Наконец-то!
Здесь надо сделать существенную оговорку про Америку с ее внезапно вспыхнувшей ненавистью республиканцев к Китаю. Они там вообразили Китай, которого нет в природе – тоталитарное коммунистическое государство, угнетающее свой народ, построившее концлагеря в Синьцзяне и т.д. – в общем, сами создают страшилку, сами боятся и сами ненавидят. И статья, о которой речь, хотя и из престижного издания, но описывает тоже бредовый и несуществующий Китай. Однако ее надо читать, почему – скажу в конце материала.
Здесь полезно вспомнить, как начиналась борьба с пандемией: мир был попросту потрясен самим фактом, что китайские власти посадили на карантин две провинции размером с пару хороших европейских государств, и что карантины были тотальными, вплоть до запрета выйти из дома. Все заподозрили, что если творится такой беспредел, то болезнь должна быть ужаснее ужаса. И многие заимствовали именно китайский опыт – со страху и под давлением запуганной части населения. То, что на самом деле речь о довольно обычном вирусе, большинством выясняется только сейчас, а правительства не спешат признавать, что совершили ошибку, такую, что раньше подобное было полностью немыслимым.
И вот сейчас два автора американской статьи, для начала, закапываются в дебри китайской филологии и обнаруживают там, что один и тот же термин применяется для предотвращения терроризма и прочей оппозиции — и для предотвращения распространения болезней.
(Заметим, что нельзя воспринимать всерьез традиционную милитаристскую политическую лексику Китая, она живет своей жизнью, а отношения людей в обществе – своей.)
Для продолжения, авторы показывают, что в обоих случаях китайские власти используют технологии тотальной слежки за всеми гражданами.
Вы посмотрите, друзья, как эта механика работает, рассказывает статья: госбезопасность помогает правильным компаниям разрабатывать системы слежения за здоровьем, что ставит граждан под полный контроль, и далеко не только по части здравоохранения. Потому что если вы отслеживаете распространение вируса, то следите и за тем, с кем человек общался, куда ходил и т.д. И понятно, что зарабатывающие на этом деньги компании не могут не контактировать с госбезопасностью и полицией.
В итоге они, по сути, сливают вместе базы данных, касающиеся всего состояния и поведения человека. Таким образом, эпидемия объединила общественное здравоохранение с системой полицейского контроля за обществом. Более того, до 80 стран мира закупили эти системы для себя. Им такая штука понравилась. С чем их здравоохранение и поздравляем.
(Давайте вспомним, что началось в России, особенно в Москве с ее Собяниным, когда похожие системы начали обсуждаться, а потом и применяться. Боюсь ошибиться, но как минимум одного крупного политика с той поры Россия лишилась – ему будет трудно переизбраться. Мы точно не китайцы.)
И вот вывод авторов, чисто политический: то, что продемонстрировали лидеры Китая – постоянная слежка ради биологического и политического здоровья – вызывает беспокойство. Демократии должны отработать четкое понимание будущего соотношения между здоровьем и безопасностью, такое, чтобы китайский подход не стал всемирным.
А что, отличный совет: не давать санитарам уничтожать общество ради его оздоровления.
Но… авторы, конечно, ни черта не знают о том, как работает китайская медицина. Это, во-первых, очень эффективная и передовая система, с множеством достижений и открытий. Во-вторых, она более гибкая, чем, допустим, у британцев – вот уж где Джордж Годбер, один из главных борцов с курением в мировой истории и одновременно первый зам главы минздрава, создал настоящий концлагерь, в том числе для самих медиков. В Китае же нет медицинской тоталитарности, при которой все врачи подчиняются единому регламенту и находятся под мощным проверочным давлением министерства. В Китае допустима разница мнений, споры, конкуренция разных научных школ. То есть там унаследовали лучшее от системы СССР, где, как ни странно, государственная медицина была хоть и не ахти какой, но гибкой, не лезла в жизнь людей и не подчиняла эту жизнь своим вполне материальным интересам.
Кто помнит наш давний разговор о том, какой была философия здравоохранения в гитлеровской Германии? Там здоровье, тело человека принадлежало не человеку, а рейху, и человек был обязан быть здоровым. Соответственно, государство было обязано заставлять человека вести здоровый образ жизни.
Борьба с курением – точнее, чисто нацистская технология таковой, полностью унаследованная сегодня от Гитлера – потому и вызывала ужас с самого начала, что нельзя заставлять человека быть здоровым. И вот сейчас речь уже не только о курении, а по сути о возвращении мирового здравоохранения – или части такового — к Гитлеру.
А теперь обещанная концовка. Неважно, что авторы статьи пишут о Китае, которого нет, и очень плохо понимают, что там на самом деле происходит. Важно, что они пишут о себе — о придуманной ими системе анти-здравоохранения, о чем-то, чего не должно быть нигде и никогда: у нас тут образ чудовища, пусть и созданного воображением авторов. Они молодцы.
Хотя – скажем также спасибо борьбе с курением, которая начала нам показывать опасности взбесившегося от безнаказанности централизованного санитарного лобби. И спасибо коронавирусу, который показал всем, кроме слепых, как санитары уничтожают страны и общества, если не контролировать их разрушительное корпоративное мышление.
