Храм на холме. Русская мечта Александра Проханова, часть первая

Гостиная
14 ноября 2019 года на Центральном сигарном событии будет представлена новая именная сигара России – «Александр Проханов». Накануне в Москве прошла встреча с Александром Андреевичем, на которой он отвечал на наши вопросы, а мы прокуривали несколько сигар, выбирая ту, которая больше всего раскрывает образ этого необычного нашего современника.

Андрей Лоскутов: Современник настолько необычный, что я хотел бы прибегнуть к помощи Пушкина. В пятой главе «Евгения Онегина» Татьяна, которая, как вы помните, «русская душою», убегает от Онегина. К слову «Онегин» у Пушкина нет рифмы. Ее нет и в русском языке. Татьяна бежит по зимнему лесу и по дороге теряет башмачок, платочек, серьгу. Русская убегает от того, к чему в целом русском языке нет рифмы. И во время бега с нее осыпается всё наносное – всё внешнее. Она должна прибежать к чему-то главному. Когда Татьяна останавливается в замешательстве перед замерзшим ручьем – помните – что происходит? «И вдруг сугроб зашевелился. И кто ж из-под него явился? (Внимание! Смотрите на Проханова!) Большой, взъерошенный медведь. Татьяна ах! а он реветь».

Александр Андреевич Проханов на всех фотографиях такой, как сегодня:  большой и взъерошенный. И всю жизнь он говорит-говорит-ревет, желая донести до нас что-то важное. Отвлечемся от наших ежедневных туфелек, платочков и пр. и пр. И попытаемся поговорить о самом-самом!

Александр Проханов: «Евгений Онегин» и сам Онегин – не так уж прост. И Пушкин показал грандиозные способы являться миру русскому человеку. Русский человек – это человек-мечтатель, грезящий о невозможном, несуществующем и незыблемом.

Андрей Лоскутов: Русский человек – это человек-мечтатель, грезящий о невозможном, незыблемом и — достигающий этого или нет?

Александр Проханов: Мечта – это нечто недостижимое, этим она и отличается от цели. Цель достижима, даже самая сложная и невероятная. И после достижении цели у многих начинается уныние, пустота. А мечта недостижима. Тем она и значительнее. Как только человек к ней приближается, она снова ускользает. Поэтому и сам человек-мечтатель недостижим.

Андрей Лоскутов: Понятно: мы народ-путник. Идем за вечно ускользающей мечтой…

Александр Проханов: Вы знаете, есть мечта, а есть народ. Нет мечты – нет народа. Народ, который теряет мечту, — исчезает. История человечества полна сведений об огромном количестве живших некогда народов, но они сгинули, исчезли, они потеряли мечту. Поэтому все ныне живущие народы – они мечтатели.

Мы знаем, что американская мечта – град на холме. Это мощное крепостное сооружение, которое венчает гору, из этой крепости-града видны долины, где живут другие народы, и этот град управляет этими народами, время от времени посыпая их крылатыми ракетами, убеждая их в том, что они ведут себя не по канонам.

Китайская мечта занесена в документы КПК, товарищ Си (Си Цзиньпин – ред.) говорил о китайской мечте, связывая ее с Великим шелковым путем – восстановление китайского достоинства, припираемого многими веками. И Китай вырывается из этого унижения, плена и возвращает свое достоинство.

Русская мечта – это храм на холме. Храм, который своими крестами касается небесной лазури…

Андрей Лоскутов: Вот у тех, у кого цитадель или град на горе, – у них как-то лучше получается. Весь мир стремиться в этот град. И очень немногие хотят в наш храм, на наш холм…

Александр Проханов: России важно то, какая она есть. И Господь придумал Россию, чтобы она брала на себя всю тьму мира, преображая ее в свет. А на преображение тьмы в свет Россия тратит огромное количество своих ресурсов и сил.

Андрей Лоскутов: То есть мы такие духовные легкие планеты. Они все грешат, а мы всех чистим.

Александр Проханов: Да, возможна такая метафора. Мы духовные легкие планеты, мы искупаем весь этот черный сигарный дым, которым наполняют мир другие цивилизации.

Андрей Лоскутов: Вот только не надо так про сигары…

Александр Проханов: Нет, конечно, это же метафора.

Алексей Апальков: Мне хотелось бы задать такой вопрос. Насколько на Ваше восприятие русской мечты повлияли молокане?

Александр Проханов: Молокане влияли на меня с младенчества. Даже когда я этого не понимал. Бабушка одевала мне – мальчику – чулочки, я брыкал ножками, она напевала баптистские песни. Только позднее, когда я двигался по канве своей родословной, я понял, что молокане – некая Мекка такого восхитительного русского еретичества, когда русское сознание не умещается в канон и ищет и шарит по миру в надежде воплотить эту русскую мечту. Когда я открыл русскую мечту, изучая ход истории, оказалось, что вся моя жизнь с ее войнами, со всеми ее государственными переворотами, ухудшениями и т.д., — это такое сканирование поиска формулы, формулы русской мечты.

Андрей Лоскутов: Когда я спросил Проханова, не испугает ли его на нашем вечере большое количество дыма, Александр Андреевич ответил: «После порохового дыма войн сигарный дым испугать не может».

Александр Проханов: Я уже сказал Андрею, что для меня дым – это огромная мировая тема, это образ, состояние души. В дыму угадываются новые образы. Вы не просто курите сигары – вы соучаствуете в создание новых образов, потому что вы искренне переживаете, побеждаете и проигрываете, вы творите.

Андрей Лоскутов: Мы сегодня выбираем мешку именной сигары, которая будет называться «Александр Проханов». Это не просто сигара с бантом «Проханов». Она должна отражать суть, лицо этого человека. А какое оно, это лицо? Вы, Александр Андреевич, хвалите Путина и критикуете Путина. Вы…

Александр Проханов: Вы сказали, что я порицаю Путина?

Андрей Лоскутов: Я сказал: Вы критикуете Путина и хвалите Путина. Обычно либо одно, либо другое. Либо Вы Кириенко, либо Вы Навальный.

Александр Проханов: Вы никогда не слышали о том, что у медали две стороны? Есть орел и решка. Подбрасываешь пятак – он упадет либо Навальным вверх, либо Кириенко. Если говорить о Путине, – он для меня открылся не сразу. Путин – это такой скол Ельцина, его вырезали из Ельцинского сюртука.

Андрей Лоскутов: Из сюртука?

Александр Проханов: Ну, из шинели. Я советский человек, я певец сильного русского государства. И в один момент я понял, что Путин восстанавливает поруганное государство. Оно медленно и мучительно восстанавливается им. Я до сих пор сомневаюсь, Путин ли восстанавливал государство или государство управляло Путиным на разных этапах его власти. Меня это очень интересует, потому что Путин, проходя этот путь, заявлял себя топ-менеджером, он говорил о себе, как о рабе. Однажды, отвечая на заданный вопрос — что для него Россия и если бы Россия пала, он бы пал вместе с ней? — Путин сказал, что с возвратом Крыма в Россию вернулся смысл русской власти, русской государственности. Поэтому Путин важен и дорог государственно. Если это государство не будет трансформировано, оно падет, потому что оно не отвечает до конца русской мечте. Русской мечте станет тесно в этом государстве и она улетит.

Андрей Лоскутов: Как вы считаете, у президента много осталось времени, чтобы продолжать эту работу?

Александр Проханов: Есть же вечный огонь. Если говорить о российской власти как о явлении сакральном, — в сакральных трансформациях возможно реальное преображение. Может не хватить не реального, а социального времени. Русское развитие остановлено, в этом остановленном развитии начинается смута. Это опасно!

Андрей Лоскутов: В последнее время все больше говорите о смуте, о возрастающей тревожности. Есть предчувствия?

Александр Проханов: Я пережил рак моей родины. Я видел, что такое перестройка, я видел, как она начиналась, как эту смуту провоцировали и усиливали властные структуры, как государственная власть это все раздувала. И сегодняшняя смута имеет признаки того, что государство ее поддерживает. Вот что меня тревожит.

Андрей Лоскутов: То есть возвращение к сценарию развала СССР?

Александр Проханов: Я говорю об инструментарии разрушения государства по сценарию перестройки. Перестройка-2. И все наши либеральные политологи сейчас говорят об этом.

Андрей Лоскутов: Альтернатива — воссоздание империи?

Александр Проханов: Нет, туда уже не ступит нога человека, мы уже прошли этот путь, великий грозный период. Русская мечта будет идти дальше. Выстраивание справедливости, божественной справедливости. Прообразом этого является царствие небесное, образ, который сиял в русском сознании – это и есть мечта. О царствии небесном мечтали сказочники, мечтали великие православные люди, русские словесники, все стремились приблизить царствие небесное к земле. Вот теперь царствие небесное удалилось, оно опять улетело в бесконечность. Теперь опять русскую мечту нужно будет приближать.

Зураб Тодуа: Мы сидим в грузинском доме в центре Москвы и говорим о русской мечте. Я грузин, и мне очень интересно, как русская мечта относится к нам и входим ли мы в эту мечту какой-то частью? Грузия все дальше и дальше удаляется, если мы этим не займемся, она удалится, и мы ее уже не догоним. Что делать?

Александр Проханов: Русская мечта – она всемирная, вселенская, она принадлежит не одним только русским. Россия – душа мира, она открыта всем народам, людям. Сегодняшняя Россия по-прежнему наполнена языками, религиями, смыслами. Русский человек несет в себе способность объединять, сочетать множество народов, которые сами по себе, возможно, и несочетаемые, они будут враждовать, спорить, а русское сознание их примеряет, гармонизирует. Русская миссия – не собирание благ для себя, русская миссия – дарение этих благ народам. Что касается друзей – это сиюминутный момент, в мучительной сегодняшней русско-грузинской распре не нужно искать виноватых, искать причины разрыва. Надо смотреть вперед и видеть, что Грузия никуда не убежит от России. Она не переплывет Черное море. За это время она стала прекрасной автострадой, по ней движутся трейлеры, иногда броневики. Я убежден, что русское чудо коснется и Грузии, Азербайджана, Армении. Я не знаю, какая технология этого, я не политтехнолог, но у меня нет никакого сомнения, что грузины – братья русских людей.

Андрей Лоскутов: Заметьте, как умеет говорить Александр Андреевич! Мягко так: идут по этой дороге трейлеры, но и броневики. На всякий случай…

Дмитрий Косырев: На мой взгляд, перед нами, прежде всего, поэт, настоящий поэт. И как всякий поэт – немножко безумный, иначе он не был бы поэтом…

Андрей Лоскутов: Дмитрий, ты умеешь сказать гостю приятное…

Дмитрий Косырев: Человеку такого склада прекрасно видно, что этот мир катиться куда-то не в ту сторону. У меня вопрос: свойственно ли Вам разочарование?

Александр Проханов: Я не испытываю разочарования. Чем ночь темнее, тем ярче звезды. Я был на Валдайской форуме, где собрались дипломаты, разведчики и пр. Мы обсуждали многие проблемы. И общий тон докладов касался того, что мир полнится противоречиями, конфликтами, эти конфликты не рассасываются, не разрешаются, по-видимому, будет огромное схлопывание, катастрофический взрыв, который упростит эту ситуацию. У меня другое мнение, я поражаюсь этим конструкторам мира, ведь каждый раз, когда у человечества возникали неразрешимые проблемы, прорыв был в другую эру. В следующую человеческую эру, чем грустнее и трагичнее сегодняшняя реальность, – тем ближе этот прорыв, тем ближе преодоление. Человечество движется рывками, перед каждый рывком сгусток неподвижности, ужасного обременения, и вдруг разрешается через огромный взрыв. Я сегодня думаю, что в этом мире, где летают крылатые ракеты, двигаются микрозвуковые самолеты, и даже сигары выполняются похожими на снаряды, возможно новая огромная светоносная идея. И эту идею не обнаружить без поэтов. Эту идею не обнаружат политологи, дипломаты, властители с железной волей. Эта идея придет к человечеству через поэтов, через мечтателей, поэтому я – человек такого космического оптимизма, а не уныния.

Начало. Продолжение 13 ноября.

   Транскрипт подготовила Оксана Сергеева-Маленькая

Оцените статью