Москва-Копенгаген-Кронборг-Эльсинборг-Биллунд-Силькеборг-Копенгаген и, наконец, опять Москва. Таким был маршрут делегации Российского сигарного союза (Алексей, Сергей, Айрат, Игорь и я).
Копенгаген. Разместившись в отеле, выбираем сигарный лаунж. Впрочем, «выбираем» — не совсем верно. Лаунжа всего два. Один работает в основном днем, второй вечером. Был копенгагенский вечер. Поэтому и выбирать в свободном западном городе было не из чего. Как в том анекдоте: вот тебе, Адам, жена – выбирай!
Vestergaden, 21, бар Musen & Elefanten. Владелец «Мыши и Слона» Эспер говорит, что по закону в баре не должно быть больше сорока метров, тогда сам хозяин имеет право решать – курящее это место или нет.
— А здесь сколько? – уточняет Сергей.
— Ровно сорок, — говорит Эспер.
Этот бар в центре старого города. Несколько ступеней вниз, и ты оказываешься в зале с барной стойкой и печкой по середине. В печи горит огонь, а вдоль стен тянется поленница дров. Народу много, едва-едва нам впятером удаётся встроиться. Курят все. Нас поражает (потом мы этому будем удивляться еще не раз) количество молодых. Наши датские собеседники объяснят: молодежь потянулась к табаку, и причина этого – антитабачные запреты. Датский антитабачный закон старше российского лет на десять. Здесь уже подросли датчане, кто начал покуривать еще в школе, когда всех стали убеждать, что табак – это ужас-ужас. Нас ожидает то же самое: ровно за пять лет нашего антитабачного опыта возраст первого прикосновения к табаку снизился с 13 лет до 11,5. Они скоро вырастут…
Если честно, то курить в Musen & Elefanten не очень комфортно – много-много дыма. Но, как оказывается, помещение с печкой – совсем не единственное. Мы поднимаемся по лестнице и оказываемся в небольшом внутреннем дворике-колодце. Представьте себе питерский двор, трубой уходящий вверх, уменьшите представленное раз в пятьдесят, и будет самое то. Здесь и тепло, и свежий воздух, и тут же вход в хьюмидорную комнату. А на случай дождя предусмотрена маркиза, которая автоматически разворачивается на головами.
Мы угостили Эспера русскими сигарами – Iguana и Siglo de Oro. А он нас тем, что крутится в Доминиканской Республике специально для его лаунжа.
Эспер не только владелец бара, но и продавец сигар. И также организатор сигарных ивентов. В соседнем зале – как выяснилось, мы опять увидели не всё (есть в Musen & Elefanten еще два помещения! Просто табачное Зазеркалье какое-то…) – в этот вечер проходила алкогольно-сигарная дегустация: сигара плюс несколько алкоголей за 90 евро.
Кронборг. С городком – вернее, его замком Эльсинор — связано имя Гамлета, принца датского, одного из трех величайших литературных героев (Дон Кихот, Гамлет, Фауст).
Вот здесь, у этого вала «в лучах луны» являлась Гамлету тень Отца, а здесь он произносил самый знаменитый монолог в мире – «Быть или не быть?».
Кстати, именно наш, русский филолог ближе всех подошел к разгадке того, кто же был тем, кто скрывался под псевдонимом Шекспир.
— Как зовут нашего филолога? – уточняет Айрат (Айрат по-хорошему любопытен, всегда задает много умных и глубоких вопросов).
— Галилов.
— Наш, — говорит Айрат, к слову «наш» добавляя еще и свой смысл: Галилов звучит вполне по-татарски.
Пафос места немного сбивает то, что в замке, пока мы ходим, смотрим и проникаемся, готовится свадьба. И, вероятно, свадьба не простая.
— Я понимаю, что это — бизнес, но как-то гамлетовский замок не вяжется со свадьбой, — говорит Алексей.
Я даже останавливаюсь от неожиданности – как точно он сказал. Алексей один из старейших и опытнейших табачных бизнесменов России, совсем не филолог, но попал в десятку. Гамлет является отомстить за смерть отца. И за одну смерть просто сеет погибели – Полоний, Лаэрт, Резенкранц и Гильдерстерн, Кладвий, Гертруда, Офелия. Он пришел, чтобы разрушить любовь. На Таганке короля и королеву в постановке Любимова играли Смехов и Демидова — играли счастливую пару: сидя на троне, болтают ногами, смеются и смотрят друг на друга влюбленными глазами. А рядом уже Гамлет, рядом возмездие и смерть. Они в белом, он в черном.
В общем, Алексей прав – не самый свадебный антураж.
Еще не вечер. И мы решаем сплавать в Швецию – на другой берег пролива. В Дании – замок Эльсинор, а напротив, в Швеции — Эльсинборг.
В Швеции какие-то особенные конфеты. Их непременно нужно купить, — советует Алексей. И покупает целый мешок. Мы пробуем – ну, конфеты как конфеты. Но они – любимые у детей Алексея. В общем, это не конфеты особенные, а Алексей – особенный папа. Он привезет в Москву из Дании-Швеции не только местные сладости, но и платье принцессы для дочери (когда он нес его, развивающееся на ветру, я видел – прохожие улыбались), а сыну – рыцаря на коне.
Кстати, если думаете, что купить правильные конфеты так легко, — ошибаетесь. Пришлось поискать. Но Лешин свободный шведский (разумеется, плюс к английскому) дело упростил.
Алексей считает Швецию выше Дании (мы – Сергей, Айрат, Игорь, побывавшие и там, и там, честно сказать, мнение его разделяем). Да, кажется и сами датчане с этим не спорят. В датской постановке чеховского «Вишневого сада» свой монолог Лопатин произносит вдруг на шведском языке:
«Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели… как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кух¬ню… Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишнёвому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь…»
Вся пьеса на датском, а один — центральный — монолог Нового человека, Человека Дела, на шведском. Находка режиссера – шведы очень деловые люди: Вольво, Сааб, Скания, ТетраПак, Орифлейм, Электролюкс, Икея (50 мировых глобальных брендов!) – это все их, шведское.
Впрочем, датчане тоже не промах. И работать умеют, и своего не упустят. Когда год назад к ним хлынул поток афро-эмигрантов, датчане быстро сообразили: они выезжали на своих авто навстречу эмигрантским таборам (те шли пешком от страны к стране, от лагеря к лагерю беженцев) и участливо предлагали подвезти. И везли в соседнюю Швецию. Когда шведы увидели, что пришельцев на их территории почему-то оказалось значительно больше, чем ожидали, — было уже поздно.
На обратном пути из Эльсинора в Эльсинборг Игорь нашел на пароме отличное место для курения. Решили выкурить по сигаре, а я пошел в пассажирский зал, где успешно заснул. Проснулся от звонка Игоря – быстрее, выгрузка заканчивается, паром отходит! Но было уже поздно. Паром вместе со мной ушел назад, в Швецию. Мои товарищи стояли на причале в Дании. С моими документами и обратными билетами в Копенгаген.
Мне было неудобно от того, что я заставил ждать весь коллектив. А коллектив – я узнал это позже, — расположившись в кафе, курил сигары и слушал джаз-банд.
Прокатавший меня паром назывался «Аврора». Меня потом до конца поездки прикалывали, называя «парнем с Авроры» — по-матросски революционно и сигарно одновременно, особенно, когда я курил сигары La Aurora.
Биллунд – это Ютландия. Звучит сказочно. И сказка рядом – здесь появилось Лего, здесь же Леголенд. Но мы проезжаем мимо. Наша дорога лежит в Силькеборг, где расположена фабрика, выпускающая снюс и жевательный табак. Три года назад российские депутаты, не разобравшись (спайс спутали со снюсом), запретили снюс – табак, который закладывают под губу. Жевательный табак пока на свободе, и мы приехали в опасении того, как бы чего подобного не случилось с тем, что так популярно у шахтеров, пассажиров дальних рейсов, военных, — всех тех, кто на время должен оставлять свою привычку к табаку.
Местная фабрика V2Tobacco возникла в гараже, через пять лет выроло в серьезное производство, которое спустя еще несколько лет было продано владельцем (он оставил себе только гараж) за 50 миллионов евро. И с тех пор V2Tobacco продолжает наращивать объемы, выпуская снюс и жевательный табак. 47-летний директор по продажам г-н Соренсен (в прошлом спортсмен – футболист) показывает нам производство и объясняет, почему их продукт пользуется растущим спросом. Опуская слова о качестве (какой производитель скажет, что на качество продукции мы не обращаем никакого внимания?), надо выделить в его словах главное: под давлением антитабачной пропаганды курильщик стал меняться – он хочет не столько бросить табак, сколько получить такой табак, который, оставаясь табаком (не его суррогатом), будет все же менее вреден.
Наблюдательный Сергей (ему все время удается углядеть то, мимо чего мы проходим) обращает внимание на предупредительную надпись: «Это табачное изделие может повредить вашему здоровью». Совсем другая модальность – «может», вместо «табак убивает».
— Снюс и жевательный табак – это единственные табачные продукты, для которых сделано подобное исключение, — говорит Эспер Соренсен.
Даже такая лютая организация как американское Агентство по саннадзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) признало за снюсом и жевательными табаки особое положение. Эти табаки могут рекомендовать врачи своим пациентам, желающим сократить риски курения, но сохраняющим приверженность табаку.
— Мы освоили новый продукт на основе зеленого чая – жевательный табак, в котором вообще нет ни табака, ни никотина, — рассказывает Эспер Соренсен. – Он имитирует привычный вкус, но безвреден. Его могут использовать те, кто хочет отказаться от табака. Врачи рекомендуют его, например, беременным женщинам, которые до беременности курили.
— Насколько он коммерчески успешен, этот продукт? – спросил Айрат.
— Мы не успеваем за спросом, — ответил Эспер.
Алексей подтвердил: его компания сделала заявку, но ей ответили – не раньше мая следующего года.
— Swedish Match, которая является собственником V2Tobacco, отказалась в своем портфеле от всех сигаретных брендов. Мы видим будущее мира без табакокурения, но табак останется – в тех формах, в которых он приемлем для людей в разных странах и разных культурах, — говорит Эспер Соренсен.
Я подчеркиваю эти слова в своей записной книжке:«Мы видим будущее мира без табакокурения, но табак останется – в тех формах, в которых он приемлем для реальных людей в разных странах и разных культурах».
Эта фраза, произнесенная по-датски, вполне бы могла звучать и на шведском языке, и на английском, и на русском – в устах реальных политиков. Месть табаку и преследование табака во всех его проявлениях во имя светлого ЗОЖ не так уж и безобидны. В Эльсиноре мы видели, как праведное желание отомстить привело к смерти «плохой» любви Гертурды и Клавдия, и любви «хорошей» – Офелии, и дружбы Лаэрта и Гамлета, и, в конце концов, — самого мстителя – Гамлета, принца датского.
Не хотелось бы заканчивать такую поездку такими грустными перспективами.
Вишенка на торте. В аэропортовском duty free Сергей (опять никто, кроме него, не заметил) высмотрел на табачной полке сигары Davidoff по спеццене – акция, 50%! Замечательные Davidoff Escurio Toro – мы их недавно курили на Парламентском сигарном клубе – всего за 7 евро! Разумеется, мы купили всё.
Андрей Лоскутов
р.s. Еще об одной встрече. В Копенгагене мы зашли в гости к моей знакомой Соне Вестерхольт. 50 лет назад, еще из СССР, из Ленинграда, она уехала в Данию. Жизнь полная приключений. Вернее, много жизней, в каждой из которых она проявляла лучшие наши – наши! – национальные качества. Чтобы обеспечить Оле — своему датскому супругу — деньги на обучение в университете, пошла работать на пивзавод. Оле учился, а Соня работала. А потом Оле погиб — разбился на машине. И надо было поднимать одной дочь Анну. Соня сама учится, открывает галерею современного плаката. Начинает снимать документальное кино. Потом появляется еще один датчанин – Йон, выдающийся датский археолог. А когда он заболевает, Соня бросает всё и семь лет сидит рядом с Йоном, до самого последнего его вздоха. Теперь Соня пишет книги. «Собака здорова» издана на нескольких языках, в т.ч. на русском. Айрату и мне Соня подарила по экземпляру. Подзаголовок — «Рассказы о моей жизни в Советском Союзе». Трогательные рассказы о любви (они прелестны) и о ненависти. Ненависть к КГБ. И эта тема мне показалась несколько преувеличенной. Я читал и ловил себя на мысли, что и в книжке, как там, в замке, ненависть разрушительна и несправедлива. Ненавидя, – мы мстим. И тем самым множим вражду и отвращение. Да, КГБ попила когда-то Сониной кровушки. Но только ли это – ненависть к КГБ — определяла жизнь в СССР? В том числе и жизнь Сони, и Сергея, и Алексея, и Айрата (Игорь рос уже в новой стране).
В общем, театральная тема мести по-новому, не так, когда смотришь на сцену из партера, раскрылась в нашей поездке в это удивительное Датское Королевство.
