Нижний Новгород. Сигарный клуб «Горький»

События
Горький – это и город, и писатель, и сигарный клуб, и, как я понял, попав в этот клуб, еще и стиль.

Горький – это и город, и писатель, и сигарный клуб, и, как я понял, попав в этот клуб,  еще и стиль.

  Город – ясно всем, это Нижний Новгород, который после смерти писателя и до смерти СССР, успел побыть с таким названием.

  Писатель – это Алексей Максимович, редко какой из его коллег по цеху удостаивался при жизни такого признания, редкому – даже супер-классику – выпадало два полных собрания сочинений (они оба есть в моей библиотеке – в 30-ти томах 1949 года и 25-ти – 1968-го). И редкий писатель оказывался потом на своей родине в таком забвении. А напрасно. Сейчас Алексей Максимович Горький один из самых издаваемых русских классиков и один из наиболее востребованных драматургов. Причем Горького вдруг начинают особенно активно ставить на мировых театральных сценах всегда, когда мировая экономика начинает сдавать. Тут и появляются вдруг «На дне» на немецком, английском, испанском и других языках.  Есть в развитых странах такая прослойка людей, которой в случае появления больших проблем нужно обязательно сначала заглянуть в самого себя. А это — Горький. Для нас — великий пролетарский писатель. А для них — то же самое, только без одного слова.

  О сигарном клубе «Горький» я много слышал, но всё не удавалось спланировать поездку – 62 отделения Российского сигарного союза диктуют свой командировочный график. Но две капли оказались последними. Мы ехали с Алишером Кожахметовым, президентом Сибирского сигарного клуба, из Кемерово в Новокузнецк, и Алишер рассказывал об Андрее Боброве, президенте нижегородского сигарного клуба «Горький». И из рассказа вырастал такой настоящий былинный герой, у которого все получается, которому все удается и которого все любят. Забегая вперед, скажу: все оказалось правдой, кроме одного – Андрей Бобров не президент «Горького», но он такой-такой, такой, что даже, в общем-то, и не подумаешь, что он может быть не первым. Именно тогда на трассе Кемерово-Новокузнецк я записал телефон Андрея Боброва и решил, что обязательно поеду в Нижний. Но окончательно решил, что беру билет только на Втором арбузном фестивале, где одна из участниц – я только знал, что ее зовут Маша, — начала комментировать представление, которое для нас устроил главрук фестиваля, президент Саратовского сигарного клуба Александр Чурадаев. Реставраторы холодного оружия, кажется, XVII века, показывали нам и само оружие, и элементы боя. И вдруг Маша начала комментировать. Прекрасным русским языком, со знанием деталей. Я решил, что это какой-то искусствовед, работающий вместе с этой группой. Оказалось, нет. Она из сигарного клуба «Горький». И к этому вечеру никак не готовилась – просто про мечи, про Европу и про многое другое она знает много чего.

  В клуб, где такие люди, как Андрей Бобров и Мария Богданова, надо ехать, причем скорым поездом.

  Но с чем – с какими сигарами? Было несколько вариантов. Решил остановиться на Davidoff. Я рассказал Бора Булади, вице-президенту Davidoff по странам Восточной и Центральной Европы, о клубе «Горький», и Бора Булади, подумав, предложил: Winston Churchill Late Hour. Это – новинка  Davidoff, она только-только выходит на рынок. Ее прокур в «Горьком» можно считать премьерой в рамках российского сигарного сообщества.

  — Безупречный внешний вид и изысканный вкус, — так сигару определил президент (настоящий президент) «Горького» Алексей Васильев.

  О сигарах довольно точно высказались человек пять из 21 участника. Среди них и Феликс Банщиков – психиатр, с которым я познакомился в 2009 году в Санкт-Петербурге. Он сам из Питера, работает в Нижнем и – один из учредителей «Горького».  

  Одной сигары на вечер не хватило. И даже двух – потому что закурили еще и Davidoff Nicaragua Box Pressed. Не хватило и этого. Хотя дело, мне кажется, в другом: когда всё удачно складывается – и место (за него отвечала Маша), и алкоголь (его представил Игорь Радзиня, Remy Cointreau), и сигары Davidoff, — когда всё в удовольствие, то хочется ещё и ещё. Здесь трудно вовремя остановиться.  

  Я подписал коллегам свою книгу «Зино Давидофф», и мы договорились о новом сигарном вечере – может быть, в январе.

  Еще одно, о чем я упомянул в начале, но что нужно расшифровать: стиль. Несколько десятков членов клуба – это, конечно, очень разные люди. Есть и исполненные классической гончаровской неспешности, а есть и такие драйверы (например, Андрей Бобров), которых еще поискать в самых динамичных столицах мира. Но вместе они создают очень необычный стиль сигарного интеллектуального клуба. Оцените: мне подарили сигарную пепельницу – из (читайте медленно!) кирпича печи того дома, где жил Алексей Максимович Горький. Печь когда-то решили реставрировать, но идея собрать кирпичи пришла только Марии Богдановой. Это пепельница номер 2. Первая – у Александра Чурадаева, в Саратове – подарок «Горького» Арбузному фестивалю. А еще мне достались – визитница, майка, магнит, блокнот, кружка и сам пакет, в котором все было, — все это стиль «Горького». Если бы в Российском сигарном союзе была номинация за лучший стиль сигарного клуба, то инвариантно – это «Горький». Надо отметить – все, кроме, пожалуй, визитницы, действительно горьковское: сумка, похожая на суму (по России скитался), блокнот (записывал постоянно), майка (ну понятно, не в тройке же по дорогам ходил) и даже магнитик (примагнитил весь читающий мир). Всё это имманентно горьковское ещё и потому, что на каждом предмете его изречения: сам Горький, особенно в последние годы, был очень дидактичен.

  В общем, во всём стиль.

  Вот, пожалуй, и все, о «Горьком». Надо опять на скорый поезд и ехать в Москву, пора на вокзал им. Максима Горького.

   Андрей Лоскутов

   Фоторепортаж



   p.s. Вот тебе и раз: вокзал в Нижнем Новгороде – Московский. А жд-станция им. Максима Горького – в моем родном Волгограде.

Оцените статью