Тем для общения на очередной встрече Московского сигарного клуба было много, но объединяло их одно – путешествия. Подводя итоги летних поездок — командировок и отпусков , курили кубинскую Cohiba, привезенную Сергеем Шестерниным из Мексики. А главным гостем стал профессор МГИМО, известный журналист Никита Шевцов, объездивший всю Европу, да и, наверное, половину земного шара. Парой к сигаре была текила Revolution, также привезенная С. Шестерниным из Мексики. А на гастрономическое сопровождение – мексиканская закуска кесадилья, приготовленная тут же поваром Константином.
Сергей Шестернин: Каждый год мы с семьей пытаемся как можно дальше выбраться на лето из России, посмотреть окружающий мир на больших расстояниях. Хотя нас приглашали в Никарагуа, Гондурас, на Кубу, но мы выбрали Мексику. Почему? Потому что мне друзья прожужжали все уши, что в Мексику стоит съездить, что после Доминиканы, где мы были в прошлом году, можно наиболее почувствовать латиноамериканский контраст, связанный именно со страной, народом, обычаями и т.д. Честно говоря, не пожалел. Контраст с Доминиканой был колоссальный.
Две страны, которые находятся рядом, заметно отличаются друг от друга. И основное отличие в том, что в Доминиканской Республике не осталось практически ничего, что касается истории. Испанцы с французами, пока ее друг у друга отбирали, разрушили практически всю историческую составляющую, в отличие от Мексики, где сохранилось колоссальное историческое наследие. У нас был прекрасный гид – кубинец с хорошим российским образованием, 20 лет прожил в Москве. Он оказался большим поклонником истории, много рассказывал.
Для меня стало открытием, что коренные майя — это люди, пришедшие через Берингов пролив, из района Чукотки, и в Мексике они уже закрепились. Одна вещь меня реально поразила. Вы, наверняка, все ездите по разным странам, видите людей, которые пытаются произносить русские слова. Это звучит довольно забавно. Но майя, которых я встречал, с которыми пытался общаться, — они повторяют русские слова идеально. У них, видимо, языковая линия очень близка с нашей.
Курить в Мексике в общественных местах нельзя. В отелях же оборудованы специальные места для курения.
Сергей Шестернин отметил, что в следующем году планирует посетить с семьей Кубу. Андрей Лоскутов, президент Российского сигарного союза, добавил, что в январе 2017 года есть возможность посетить еще одну сигарную страну – Никарагуа. По приглашению посольства Республики Никарагуа в РФ российская сигарная делегация планирует поездку в Никарагуа.
Никита Шевцов: Я бывал в Мексике и в Никарагуа, но хочу предупредить всех, кто поедет в Никарагуа, что там стоит быть очень осторожным при купании на Тихом океане. До сих пор не понимаю, как мне удалось спастись. Мы поехали большой делегацией по маршруту Прага-Никарагуа-Москва-Гавана, я тогда работал в Праге во Всемирной организация профсоюзов. А в Никарагуа проходили выборы в парламент, мы поехали, чтобы поддержать Даниэля Ортегу, ну и написать о выборах. Сначала прилетели на Кубу, оттуда в Никарагуа, а там рождество. Вместо елки — наряженный игрушками кактус.
Андрей Лоскутов: Это красиво — кактус с елочными игрушками?
Никита Шевцов: Это великолепно. Нас, кстати, никто не встретил, мы пошли, как Остап Бендер, «сопровождаемые мальчишками», потому что аэропорт Манагуа был закрыт, нам сказали, что самолетов больше не будет. Мы нашли какой-то отель, оказалось, что этот тот самый отель, который нам приготовили. Но мы никак не могли понять, почему же нас никто не встречает, потом нам объяснили – День девы Марии Гваделупской, поэтому все гуляли. И мы пошли на пляж. Я нырял под волны, и вдруг на пляже началась паника. Оказалось, что детей, которые купались там, начало уносить в океан. И моя коллега, чешка, кричит мне, что Леню, члена нашей делегации, уносит в океан …
Андрей Лоскутов: Подождите, что значит, уносит? Отлив?
Никита Шевцов: Есть такой эффект, когда складывается вместе несколько волн, и человека они начинают тащить в море. Я доплываю до Лени. Хватаю его и понимаю, что теперь нас тащит вместе. У меня срывается дыхание. Я смотрю на удаляющийся берег и понимаю: не доплыву. Не знаю, как, но понял, что надо плыть вдоль этой коварной волны. И в какой-то момент вдруг почувствовал, что мизинцем коснулся дна… Поэтому и предупреждаю вас: Тихий океан коварен!
Что же касается самой Мексики – туда я поехал из Брюсселя. Купил билеты и отправился к своему коллеге, потому что мечтал увидеть Мексику. Хотелось очень побывать на пирамидах. На них я, конечно, был. Также я посетил, но это был чисто журналистский интерес, на вилле Троцкого. Меня туда повез корреспондент ТАСС. В целом сама вилла производит гнетущее впечатление — мрачный замок обреченного человека, который прячется, ожидая смерти. Там же и могила Троцкого, недалеко – клетки с кроликами, Троцкий любил с ними возиться, они содержались там так же, как и при нем. А в самом доме – все восстановлено, якобы, все так, как и было. Но я же дотошный журналист, и одну ошибку у них обнаружил: в комнате, где Меркадер нанёс Троцкому смертельный удар ледорубом, все сохранено так, как было, и на письменном столе лежит журнал «Коммунист»…
Андрей Лоскутов: «Большевик»…
Никита Шевцов: Правильно, должен был лежать «Большевик». Но там был именно «Коммунист». Я подошел к сотрудникам и сказал, что этого журнала тогда быть не могло. Кстати, таких ошибок встречается очень много. Например, Женева, музей фарфора. Я смотрю надпись – «Фарфор из России. Архангельск. Юсупов». Я начал объяснять, что в Подмосковье Архангельское, а Архангельск – город, расположенный на севере Европейской части России.
Что интересно, рядом с виллой Троцкого расположен еще музей Фриды Кало. Это целый музейный комплекс, чего я тогда, когда находился там, не знал. Вообще, еще 30-40 лет назад мало кто из нас знал, что-то о Фриде Кало. О ней заговорили только после того, как был снят фильм «Фрида». Когда я был в музее Троцкого, совершенно не знал, что буквально напротив находится и музей Фриды Кало. Я даже принес свои две книжки сегодня – «От вашего собственного корреспондента» и «От вашего специального корреспондента». Это книги о путешествиях, в которых написано о более 20 странах Европы. Здесь как раз есть статья, которая так и называется: «Призрачное счастье Фриды Кало».
Андрей Лоскутов: Насколько социально активны современные мексиканцы? Чтобы Когда-то они горели революцией
Никита Шевцов: Они активны, безусловно.
Андрей Лоскутов: Вам есть с чем сравнить, с той же Бельгией, где Вы долго работали, – толстой, жирной, богатой. Где больше эта социально-политическая активность?
Никита Шевцов: Я думаю, конечно, в Мексике. Студенческие волнения там проходят такие, какие мало в какой стране наблюдаются. Мексика – страна постоянной политической активности. Бельгия – маленькая спокойная страна, которая сейчас оказалась беззащитной перед терроризмом. Здесь большой процент населения составляют иммигранты из арабских стран.
Андрей Лоскутов: То есть, бельгийцы расслабились?
Никита Шевцов: Я бы не сказал, что расслабились. Они просто вовремя не поняли эту угрозу. Какая была изначально концепция? – интеграция иностранце в общество. Но это не сработало.
Андрей Лоскутов: В Америке срабатывает, почему в Бельгии не срабатывает?
Никита Шевцов: Америка – страна иммигрантов, правильно? Туда приезжали из разных стран. Здесь же были европейцы, которые решили интегрировать людей, предположим, из арабских стран. И это совершенно разные вещи. Если мы берем, например, Париж – иммигранты где там живут? – в основном на окраине. Если мы возьмем Брюссель – все наоборот: иммигранты в центре. А самый шикарный район Брюсселя – Ватерлоо, он находится за Брюсселем, и вот там-то живут бельгийцы.
Игорь Гузей: Недели две назад я вернулся из Стокгольма. Интересно было смотреть, как иммигранты в хиджабах интегрированы в общество прекраснейшим образом. Их можно увидеть на кассе, можно видеть, как молодежь, состоящая из иммигрантов и европейцев, вместе идет. Они реально вместе, у них нет никакой контры. Мы с сыном были вдвоем, пытались уехать в самый депрессивный район, уехали в самую даль, вышли, там, конечно, европейцев гораздо меньше, но там нет грязи, депресняка мы не нашли, хотя специально искали. Везде чистота и порядок. И видно, что людей интегрируют в общество, и им это удается. В это отношении шведы молодцы.
Никита Шевцов: Я хочу сказать, что и среди иммигрантов есть профессионалы. Самый восхитительный водитель международного автобуса, которого я видел, был араб. Автобус шел из Парижа в Амстердам. Он сам по себе водитель-виртуоз, разговаривал на четырёх языках: арабский, голландский, французский, английский.
Андрей Лоскутов: А Вы с каким языком там работали?
Никита Шевцов: Французский, английский. Голландский я так и не освоил. Я советую тем, кто будет в Брюсселе, добраться, хотя это и далековато, до той самой церкви, если вы видели когда-то знаменитую картину Брейгеля «Слепцы», которая изображена на полотне.
Андрей Лоскутов: Скажите, мы все знаем «Manneken Pis» («Писающий мальчик»), а есть еще и «Писающая девочка», правильно?
Никита Шевцов: Я тем, кто приезжал в Брюссель, всегда говорил – «Хотите покажу два разочарования Брюсселя?». Первое, что я показываю, – штаб-квартира НАТО. Все думают, что это пентагон, а это, оказывается, наши блочные дома, как будто бы. Почему? Потому что в 66-м году Де Голь выгнал штаб-квартиру НАТО, надо было срочно где-то ее устраивать, бельгийцы дали добро. А второе разочарование Брюсселя – как раз и есть «Manneken Pis», потому что все считают, что увидят просто Давида во Флоренции, а он маленький совсем.
Андрей Лоскутов: Так девочка есть или нет?
Никита Шевцов: Есть. Она находится во дворах, там нет туристов, потому что о ней мало кому известно. Этот памятник поставлен обществом борьбы с раком.
Игорь Гузей: А какая же ассоциация?
Никита Шевцов: Никакая. Просто, чтобы привлечь внимание к проблеме.
Андрей Лоскутов: Почему-то часто можно услышать, что в Бельгии одно, второе, третье – «не так, как у других». Действительно ли Бельгия какая-то особая страна?
Никита Шевцов: Я могу сказать, что когда космонавты пролетают над Бельгией, они машут, почему? Потому что это единственная страна, которую можно увидеть. Все дороги ночью там освещены. Бельгийцы гордятся своим освещением.
Андрей Лоскутов: Вы много где были….
Никита Шевцов: Я могу честно сказать, похвалиться. Сколько в Европе стран, не территорий, а именно стран, во всех я был.
Сергей Шестернин: Знаю, что эти две страны нельзя сравнивать, но что все-таки ближе душе, что больше нравится – Бельгия или Голландия?
Никита Шевцов: Конечно, Голландия. Я ее обожаю. Мое личное мнение, что Голландия на полшага идет впереди всего человечества. Другое дело – куда ведут эти два шага. Эвтаназия – голландцы, смешанные браки, легкие наркотики, легализация проституции – все Голландия.
Андрей Лоскутов: Мой вопрос, который я не дозадал. Объехав значительное число территорий и государств, где бы Вы действительно считали правильнее всего жить человеку?
Никита Шевцов: Ответ очень простой. Многие со мной могут не согласиться. Но лично для меня – Россия.
Андрей Лоскутов: Это патриотизм?!
Никита Шевцов: Нет, это не патриотизм. Только что, например, вернулся с Терского берега Кольского полуострова. Скажите мне, пожалуйста, в какой еще в стране мира можно идти вдоль пустынного берега, усыпанного камнями с аметистами?!
Андрей Лоскутов: Хорошо. Россия на первом месте. Что на втором?
Никита Шевцов: Я тут не буду ничего выдумывать, это, конечно, Италия – страна-музей. Я обожаю и Прагу, там шесть лет прожил, это тоже город-сказка. И очень люблю Испанию. А если от всего уйти, побыть со своими мыслями – Исландия.
Сергей Шестернин: А Норвегия?
Никита Шевцов: Норвегия слишком живописна, там все слишком красиво.
Андрей Лоскутов: Скажите, когда мы ушли из Праги, Будапешта, эти города потеряли что-то или приобрели?
Никита Шевцов: Прага, я считаю, многое потеряла. Прежде всего, мне кажется, странно, что главная достопримечательность Праги – пивные.
Игорь Гузей: Вы упомянули Бельгию и Голландию, но там же рядом еще и Дания, а про нее Вы ни слова не сказали. Ее можно как-то с ними сравнить?
Никита Шевцов: Я в Дании долго не жил, только приезжал. Мне она была интересна, как журналисту. У меня была большая статья «Несчастные дети несчастных родителей», посвященную тому, что, когда Елизавета Петровна свергла Иоанна Антоновича, всех братьев его отправили потом в Голландию. Я пытался проследить путь этих несчастных детей и их родителей. Поехал в Данию, город Хорсенс, искал этих братьев, которые заканчивали там свой век, и первое, на что попадаю, – улица Витуса Беринга и собор, где крестили Витуса Беринга, и пивная.
Андрей Лоскутов: Никита Всеволодович, Вы же заканчивали МГИМО, да? А как Вы туда попали? В советское время поступить туда могли только дети дипломатов.
Никита Шевцов: Ничего подобного. У нас было производственников пол курса. В МГИМО своя специфика – нужно тянуть язык, очень трудно его учить, производственники часто не тянули. Не их вина, это была их беда.
Андрей Лоскутов: Вы профессор МГИМО, те, кто сейчас там учатся, они сильно отличаются от тех, кто учился в ваше время?
Никита Шевцов: Сейчас очень много хорошо пишущих студентов именно из регионов, в мое время такого не было.
Игорь Гузей: А «золотая молодежь» есть?
Никита Шевцов: Конечно, есть. Но понимаете в чем дело, «золотая молодёжь» только вне МГИМО, в самом институте все одинаковы. И любое проявление какого-то зазнайства сразу пресекается.
Андрей Лоскутов: А Вы из какой семьи?
Никита Шевцов: Мой отец известный журналист, работал в «Вечерней Москве», мама – балерина. Я москвич.
Андрей Лоскутов: То есть Вы – та же самая «золотая молодежь»?
Никита Шевцов: Да какая «золотая молодежь»! В то время! Да что вы!
Андрей Лоскутов: Уровень современной прессы, как Вы считаете, ниже советской?
Никита Шевцов: Конечно, ниже. Назовите мне ярких интересных современных журналистов-международников?! И вспомним имена, которые были известны, например, в 70-е годы. Я себя считаю одним из последних мастодонтов, сейчас у газет нет собственных корреспондентов. У газет на это нет денег.
В завершении вечера Никита Шевцов подарил Андрею Лоскутову две свои книги – «От вашего собственного корреспондента» и «От вашего специального корреспондента» – с автографом. А дегустаторы по достоинству оценили привезенную Сергеем Шестерниным Cohiba.
Оксана Сергеева-Маленькая
