На остров? Зимой? Жить в избе? Готовить в русской печи? Туалет на улице?.. А что – пожалуй, можно.
Причем именно на эти дни у нас заранее была запланирована поездка в крупный областной центр и встреча с губернатором. И тут резко все поменялось.
Причина перемены была не только в исключительной экзотике вдруг возникшего предложения. Было еще обстоятельство, решившее неожиданно судьбу предложения. На остров нас пригласил батюшка – отец Валентин, который живет там уже пятнадцать лет.
— С губернатором всегда успеем повидаться. Давайте лучше на остров – время сейчас такое, что нужна перенастройка, — сказал Виктор Несмиянов.
И не смотря на спартанские условия, — решили ехать с детьми.
Божье дело
В общем-то, это уже трюизм, что за 50 кэмэ от Москвы начинается другая страна. Там начинается что-то другое в самом тебе. Бесконечность пространства и его безмолвие, засыпанные снегом деревни, нетронутость и первозданность, — начинаешь по-другому смотреть на жизнь. Для кого-то этот взгляд становится роковым – в смысле судьбоносным. Как, например, для ответственного сотрудника Госстроя СССР, который оказался здесь много лет назад и решил оставить то, что было в его прежней жизни, и начать жизнь новую – с новыми вызовами и новыми задачами. Его звали Валентин Цвелев. Он начал возрождать Божий остров. Сейчас его зовут отец Валентин.
Остров имеет несколько названий – Зосима и Савватия, Малосоловецкий и – Божье дело.
Сюда мы и выехали ранним утром из Москвы. Волоколамск – Ржев – Осташков – Пенно… Далее – на остров. Всего около 450 километров.
Божье место
Пено – это пгт, поселок городского типа, ради которого в 1947 году и взорвали монастырь. Надо было строить пгт Пенно, а стройматериалы после войны – дефицит, полстраны лежало в развалинах. Однако, как рассказывал нам о. Валентин, баржи, груженые кирпичом и камнем от взорванных монастырских построек, до Пено не дошли – ураган, поднявшийся на озере, их потопил.
Пенно построили. Теперь, вероятно, время исправить ошибки. Впрочем, сам о. Валентин, особо гордыней не страдает – хочет восстановить не монастырь, а возродить Божье место – такое, куда люди приплывали бы на лодках, переправлялись на снегоходах. Или так, как мы, приезжали бы из других городов. Кажется, именно монастыря-то он и не хочет. Монахи – люди, полностью ушедшие от мира, чтобы служить Богу. А священники, батюшки, попы – остаются в миру и этому миру служат, представляя его перед Богом, прося за него и устраивая его так, как того требует православие. К монаху придешь не с каждым делом. Например, в монастыре не крестят, не венчают. С этим — только в церковь. Например, в эту, которую восстановил о. Валентин – небольшой, словно игрушечный, храм Святой Троицы.
Крещение Андрея и Татьяны
В этом храме о. Валентин окрестил наших коллег и друзей Андрея и Татьяну Малининых. «Мы долго про себя размышляли о крещении. Готовились внутренне. Но решение пришло именно здесь», — сказал Андрей Малинин.
Все было сделано по самому строгому обряду. Купелью стала прорубь в Волге. Три раза окунутся с головой на морозе – это геройство. Все заметили, что Андрей и Татьяна, вышедшие в клубах пара из проруби, реально помолодели. Наверное, в самом обряде крещения есть какая-то внутренняя энергетика.
И я потом расспрашивала своего папу (мы поехали втроем – я, Меланья, моя младшая сестра, и папа) про то, как проходило мое крещение.
На всех в нашей группе это событие у проруби произвело впечатление. Хотя среди нас были люди совершенно разные – скептики, атеисты. Был один человек, кто по-настоящему постился (мы приехали в самый Великий пост), — Андрей Клочков. И делал это, кстати, как-то очень интеллигентно, про себя, не напоказ. Он вообще такой – очень спокойный, сосредоточенный и умный 25-летний человек – Андрей Клочков.
Или преобразиться. Или исчезнуть
С батюшкой мы провели один плотный вечер. И это был не разговор о Боге, — о жизни, о кризисе, о будущем. Это было за ужином, когда нам подали из русской печи пшенную кашу с тыквой. Казалось, каше не хватало сладости. Кажется, Сергей Антонов предположил, что не хватает меда. Но о. Валентин наоборот посоветовал посолить кашу. И она реально стала вкуснее.
Мы сидели в трапезной. Батюшка нам разрешил курить сигары. Церковь никогда не осуждала табак, курили и курят многие монахи, любили табак, сигары люди, причисленные к лику святых.
«Действительно ли мы идем вниз?»- спрашивал у о. Валентина летчик Алексей Апальков. Он недавно вступил в Московский сигарный клуб. И только тут, в поездке, я узнала, что Алексей – действующий полковник российской армии.
«Это не линейный процесс, — отвечал о. Валентин. – В физическом отношении мы действительно идем вниз. В духовном – вверх. Мы должны либо преобразиться. Либо исчезнуть».
Мне трудно выделить что-то одно из того, о чем шел разговор. Но я поняла, что перед нами – человек, верящий в особую судьбу России, которая складывается из особых наших судеб. И наша задача – быть более совершенными. Мне не показалось странным то, что, разрешив курить в трапезной, о. Валентин попросил не курить на самом острове. А увидев меня с сигарой, провел со мной небольшую, но твердую беседу: он не против табака и церковь – не против табака, но человек без табака лучше.
Футбол на снегу
Разумеется, мы не только вели такие разговоры. И не только курили сигары в трапезной. Например, после этого вечернего разговора мы пошли играть в футбол на снегу. Но уже быстро стемнело, и вдруг свет фар – это о. Валентин выехал на снегоходе, остановился и освещал нам футбольное поле. Поиграли, кстати классно. Играли и шестилетние Гоша с Меланьей, и восьмилетний Дима Апальков, и 14-летний Боря Несмиянов, и постящийся Андрей Клочков, который оказался очень спортивным парнем. И даже сам Витя Несмиянов, которого с моей легкой руки теперь все называют Дядя Витяй.
Мы ловили рыбу и поймали много – щука, лещ, огромных размеров судаки. Я таких раньше видела только на картинке.
Было очень душевно. И очень весело. Все были свои, хорошо знакомые и немного необычные, открывавшиеся с какой-то новой стороны. Даже гаишники были немного другими, хотя и делали свое привычное дело – выскакивали из засад. Правда, когда папа, открыв им окно, показывал на спящую в детском кресле Меланью, они переходили на шепот.
…Я могла бы дать точные координаты этого Острова – Дядя Витяй на своем наладоннике открыл спутниковую карту, где остров Зосима и Савватия обозначен маленькой точкой. Вообще в нем – 12 га, на острове есть каналы, вырытые еще монахами, есть даже свое озерцо. А расположен он в цепи озер, которые составляют Волгу в ее верховье – Стерж, Вселуг, Пено и Волго.
Вы тоже можете найти эту маленькую точку на карте.
Лика Лоскутова-Шангуа
