Cigar-reports/Виктория Радугина/Онегин. Сигара в стихах

Записки афисионадо

Пушкин — наше все. Этот лаконизм литературного деятеля прошлого Аполлона Григорьева теперь популярен, как народный культурный манифест XXI века. Стиль «коротко и ясно» нам по душе, ведь живем-то не в девятнадцатом веке, когда можно было без ущерба необходимым делам заниматься целыми днями пением романсов, варкой варенья в саду, изучением философских книг или насыщенной перепиской с коллегами, друзьями и персонами сердечного интереса. Однако, курителям сигар «лишнее» время необходимо всегда. Особенно, если эти сигары — большие и богатые вкусом.

Новая марка русских сигар, выполненных из первоклассных табаков, выращенных в традиционно сигарно-табачных странах, точный состав коих мы доподлинно не знаем, носит элегантное название «Евгений Онегин». Денди онегинских времен наслаждаться курением сигар того высокого уровня культивирования, что мы называем сейчас премиум-класс, вряд ли мог, хотя, безусловно, сигарокуром был. Потому, что двадцатые годы девятнадцатого века были кануном мирового расцвета кубинских мануфактур, вскоре вышедших со своими шедеврами на широкого курителя уже в то время очень популярных сигар, что бойко крутились в Европе, России, США. Денди-Онегин мог посвящать время костюмам и модам, заниматься танцами, читать газеты и даже слегка увлекаться политикой, волочиться за дамами, разбираться в гастрономии, но вот в хороших сигарах — вряд ли. Гипотетически, просвещенный, но не очень глубокий, с эпикурейскими наклонностями, но не страстью, Онегин, возможно, и мог бы ценить хорошие сигары. А вот сам Пушкин — он был бы настоящим конноссером.

Но имя брэнда для собратьев по российской культуре и всех русофилов мира звучит чем-то большим, чем оригинальное название. Не приемлю здесь никакого скепсиса. О важном правильнее не говорить, а разговаривать, не боясь звучать пафосно или как-то не по формату лирично, не боясь «выбиться из ноги» из уже ожидаемой современным читателем, как натренированный рефлекс, скорости и интенсивности чувства при подаче информации, как будто заданных неумолимым электронным циферблатом новостных программ. Да пусть этот век «инфо» отдохнет немного!.. Сам Пушкин говорил, как бы жалуясь на сложность своей задачи: «Пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница.» Цель его была — не информировать нас, а передать настоящие чувства своего времени динамичной речью стиха, в рифме и ритме, как в прерывисто-взволнованном, живом человеческом дыхании. Поэтому, любуясь монограммой на сине-серебряном сигарном колечке, я обнаруживаю в уме длинную и восхитительную цепочку ассоциаций… Улыбка озорного повесы и великого гуманиста Пушкина, мудрый, с юмором, прищур Гоголя. Времена наследства классицизма, расцветшего в русский ампир, свежий ветер романтизма во всех искусствах, такого уникального, сказочно-русского, стремление к прогрессу и леность, потакание застарелому невежеству и стремительная острота интеллигенческой мысли как вызов государственности, очередной разгон масонства, трагедия декабристов, легковесность и глубокая духовность, накал самых чистых надежд — и горькое, бессильное разочарование, — все наше, «фирменное», — двойственность, сосуществование несочетаемого. Что и описал Александр Сергеевич в романе, а затем убийственно-красиво иллюстрировал Петр Ильич Чайковский своей одноименной оперой.

Идея хорошая — брэндировать наше. Точнее, наше самое лучшее. Это важно, нужно и уже пора. В противовес клоунаде Красно-площадных плясов и распитию кваса с блинами (что не есть плохо, но унизительно мало для осознания собственной культурной принадлежности). Хоть сигара — предмет не для всех, но честно признаемся: и кое-кто из образованного и даже преуспевающего слоя, стремительно сползающий по культурной шкале в направлении вниз, очень нуждается сейчас в этой подаче.

А теперь — к практике. Мне представилась возможность покурить одну сигару из линейки «Евгений Онегин», эффектную витолу «представительского класса» — Salomon. Вот мои впечатления.

Внешний вид. Хорошо скрученная, приятная глазу, но без искусственной лощености. Покровник мягкого коричневого цвета, ближе к colorado claro. Особое внимание надо уделить пышному банту — в стиле эпохи, кажется, это визуальная копия кольца какой-то из российских царственных особ. Выглядит, как крупный сапфир, окруженный бриллиантами. При курении хочется надеть на палец и после тоже не снимать…

В холодном виде сигара обладает букетом ароматов, приятным для курителя со стажем. Такой тип аромата сразу «успокаивает» знатока, говоря ему, что разочарования последовать не должно. Здесь улавливаются, кроме сладковатых, комфортных тонов, ноты животные, сухих грибов, земли, навоза.

Курение. С самого начала ловишь высокую крепость, ну или крепость ловит тебя. Впечатляешься и надеешься, что крепость не будет доминировать всю сигару. Так оно и происходит. Мгновенно обрастая теплыми вкусами и плотнея тягой до оптимальной, напор отступает. Кончик — идеальный «аппетайзер».

Скоро, в самом широком месте «дубинки», то есть где у Salomones максимальный диаметр, сигара выдает тысячу оттенков. Здесь ярко проявляются и мускусные ноты, и благородная прелость, и запеченые фрукты.

Отличный белесый пепел. Великолепный конус.

Ровно со второй трети пошла «чистая Куба», ни дать, ни взять. Та самая классика — благородный пружинящий вкус под фирменной «дымкой», что сливает тона в многослойную ткань. Крепость хорошая, но не агрессивная.

К концу II-й трети покоряет приятная тостовость.

III-я — комбинация орехов, кофейных, островато-прелых и тостовых оттенков.

Общее впечатление. Красивая, праздничная сигара.

Пара личных заметок. Я бы чуть снизила сладость покровного листа. Хочется публике сладкого — пусть грызет монпансье. Сигара, заявляющая себя как новая классика, на мой взгляд, не должна требовать очевидных эффектов для воздействия. Натуральная же сладость, что мы любим в кубинском табаке, чуть более сдержана. Ну, и последила бы за последней третью, где вкус потенциально может слегка пошаливать, убегая от тяги. Надо добавить, что старинный perfecto, более того — Double Perfecto, берущий свое начало на Кубе еще до пост-революционного производства, — действительно сложный формат для скрутки, рискованный формат. Заставляет балансировать между тем, чтоб не сделать сигару с затрудненной тягой, местами или полностью, и не позволить ей быть слишком пустой. Одновременно соблюсти красивую сложную форму. Кто его делает — большие молодцы, браво!

В классических традициях — P.S.

Для тех, кто может заблуждаться, коль скоро я говорю об этой сигаре как о праздничной. Это сигара не для «разгона». Для начала торжества, под шампанское, возьмите что-то некрепкое и линейное, что скорее выбрал бы денди. «Евгений Онегин» Salomones — сигары для разгара торжественного ужина со сменой блюд. Желательно, при свечах в тяжелых бронзовых подсвечниках.

И снова Аполлон Григорьев: «Сфера душевных сочувствий Пушкина не исключает ничего, до него бывшего и ничего, что после него было и будет правильного и органически-нашего.» Так что — с рождением правильных, наших сигар.





©Виктория Радугина (Victoria Radugina),

специально для Сигарного портала

Связаться с автором

Иллюстрации: И. Репин, Л. Тимошенко

Оцените статью